— Ты его хорошо знаешь?

— Неплохо.

— Вы из одного города?

— Нет, конечно. Мы бы тогда заклятыми врагами были, — рассмеялся он. — Хотя с Юричевым Ромка из одного города и дружат, а их рода даже сотрудничают по нескольким пунктам, закрывая потребности друг друга. Наш же род с Бизуновыми общается довольно часто, есть общие проекты. В нашей гильдии не все как Шмаковы, нормальные тоже есть, с ними можно сотрудничать. Поймешь, когда в гильдию вступишь. Но Ромка сегодня, конечно, лишнего наговорил. Хорошо, что Шмакова не было.

Не знаю, намекнул ли он на то, что мне не доверяет, но я все же сказал:

— От меня информация к княгине не уйдет, как ты понял. Но мне кажется, что Мацийовский как раз и добивался, чтобы у нас развязались языки.

— Он же ушел?

— Он ушел, а дочь и камера в беседке осталась.

Темников аж остановился.

— Камера? Хреноватенько для Ромки… Княгиню реально лучше не трогать, не отмоешься потом. Будем надеяться, что дальше Мацийовского не уйдет. За ним не замечены сливы. Или я о таком не знаю.

— Для личного использования информацию собирает?

— Возможно, — согласился Темников и оглянулся.

От дома Мацийовских мы уже ушли не просто далеко, а почти дошли до выхода из поселка, так что возвращаться и предупреждать остальных смысла не было. Да и не исключал я, что камера там только ради безопасности и никто потом слушать разговоры подвыпившей компании не будет. Меня-то Мацийовский точно хотел раскрутить на откровенность, и на то у него были свои причины. А остальным он мог столь же настойчиво предлагать, чтобы никто ничего не заподозрил.

Такси нас уже ждало, и в нем на темы алхимические мы не говорили. Разве что Темников поинтересовался рецептом маринада, но я ответил, что это родовой секрет. Он хмыкнул и отстал, и даже не сказал, что каков род — такие и секреты, хотя ответ напрашивался.

Когда мы уже собирались расстаться у входа в Философский Камень, потому что идти нам нужно было в разных направлениях, Темников неожиданно сказал:

— Илья, должен тебя предупредить. Ты мне показался человеком, умеющим держать язык за зубами.

Он сделал паузу, пришлось заверить:

— Все, что ты мне скажешь, Паша, останется между нами.

— Как и все, что ты скажешь мне, если не будет просьбы об обратном с твоей стороны. Шмаков пытался настроить группу против тебя, но проговорился, что у тебя есть рецепт зелья, которое его род поставляет князю, поэтому наши девушки решили устроить на тебя охоту.

— Ради рецепта? — показательно удивился я.

— А ты не знал, что это такая ценность? Я даже удивился сегодня, что они на тебя не вешались как сразу после получения известия. Так что имей в виду, интерес там сугубо меркантильный. Я про Мацийовскую и Уфимцеву. Фурсова в гонке не участвует. Думаю, у ее рода рецепт есть.

Откровенность требовала откровенности, но этого я себе позволить не мог. Потому что его откровенность не стоила ему ничего. Даже в случае, если я проболтаюсь, он просто поймет, что со мной нельзя иметь дел. А вот для меня откровенность могла стоить жизни. Но кое-что ему я все же сказать мог.

— Открою тебе страшную тайну, но тоже по секрету. Фурсову нанял Шмаков, чтобы она оставила остальных за бортом. Я совершенно случайно услышал. Он меня тогда из себя вывел, и я чтобы не идти в таком состоянии, зашел в пустую аудиторию, чтобы успокоиться, а они проходили мимо и договаривались. Я тогда не понял, для чего ему нужно это было, но ты непонятный момент прояснил.

Темников заржал.

— Нет, я знал, что Шмаков идиот, но не до такой же степени. И много заплатил?

— Да не особо. Я прям себя оскорбленным посчитал, что меня так дешево оценили. Но мне кажется, Фурсова собиралась его развести. Разве что сымитирует бурную деятельность.

— То есть Фурсову тоже исключить нельзя… А кто тебе из них больше нравится? — неожиданно спросил он. — На случай, если начнут пари заключать, чтобы знать, на кого ставить.

— Ни на кого. Не мой типаж.

— Все три? Они же разные.

— Так и типажей больше, чем три, — подмигнул я. — Но я не думаю, что, они прям начнут за меня бороться. Скорее высказались, чтобы Шмакова подразнить. На редкость противный тип.

— Не исключаю. Но решил предупредить.

— Спасибо.

Все это мне казалось детскими играми. Вот живетьевские планы для меня куда опасней, а из загребущих ручек одногруппниц я выйду не запыхавшись. Разумеется, если они не передумали загребать.

Распрощавшись с Темниковым, я пошел к себе, а по дороге еще и проверил Фурсову. Она была в снятом жилье и, к сожалению, ни с кем не разговаривала, так что о ее злодейских планах в отношении меня я остался не осведомлен.

Но все равно день получился на редкость насыщенным: транспорт наконец протестировал, ингредиентов набрал, получил немного ценной информации по алхимическим родам и способам получения княжеских контрактов. Интересно, княгиня берет взятки, потому что дура или потому что понимает, что княжеству долго независимым не пробыть, а посему собирает себе личную подушку безопасности? В любом случае она мне враг, пусть и рангом, а то и двумя пониже, чем Живетьева, так что любую информацию, играющую против нее, стоит запомнить и проверить.

Глава 15

Если кратко, то вытрезвляющее зелье пригодилось. А если расписывать полностью, то вышла целая история, как на следующий день рассказали мне одногруппники. Потому что Бизунов реально начал бушевать, и зелье в него пришлось вливать силком. А вот как влили — моментально протрезвел безо всяких побочек. Как выяснилось, для таких зелий это нехарактерно, потому что обычно после употребления вытрезвляющих снадобий опьянение уходило, зато приходили головная боль, тошнота, ломота в костях, а в некоторых случаях — даже кратковременная рвота и некратковременная диарея. Таких зелий, чтобы после протрезвления не оставалось никаких неприятных симптомов, никто не знал.

Обсуждалось это все бурно, и Фурсова со Шмаковым сообразили, что собиралась почти вся группа, а их не пригласили. Разумеется, возмущение последовало тут же.

— То есть вы меня, представителя потомственного алхимического рода, не позвали, а его позвали? — заорал Шмаков, неприлично тыкая пальцем в мою сторону.

— Если у кого-то память как у рыбки, это его проблема, — отрезала Мацийовская. — Мы обсуждали всей группой и день, и время. И даже решили собраться, если Илья не сможет. Он смог, а вот вам я специально звонила несколько раз, чтобы напомнить. И никто ни разу не перезвонил.

— Я не отвечаю на звонки с незнакомых номеров, — с долей высокомерия сказала Фурсова.

— Я тоже, — чуть пристыженно добавил Шмаков.

— И какие ко мне претензии? — возмутилась Мацийовская. Весьма натурально возмутилась, хотя я почему-то был уверен, что она никому не звонила, а если и звонила, то на заведомо неправильные номера. — Я дошла до деканата, собрала номера всей группы, чтобы иметь возможность со всеми связаться. Вы наплевательски относитесь к общим мероприятиям, а виновата в этом почему-то я.

— Извини, — буркнул Шмаков, но без всякого раскаяния.

— Предлагаю всем обменяться номерами телефонов, чтобы больше такого не было, — громко сказала Мацийовская.

— Его мне не нужен, — пренебрежительно бросил Шмаков. — Все равно он тут — явление временное.

Мацийовская только глаза закатила от возмущения. Фурсова же подошла ко мне.

— Мог бы за мной зайти. В одном поселке живем.

— В самом деле? — изобразил я удивление. — В следующий раз непременно зайду. Если буду знать, где ты живешь.

Мацийовская с Уфимцевой бросали в нашу сторону недовольные взгляды, но дальше взглядов не заходили.

Фурсова снисходительно продиктовала телефон и адрес и явно собиралась пригласить в гости, но этому помешал приход преподавателя.

На следующих перерывах между парами ее от меня оттирали желающие купить рецепт. Исключительно для пользования внутри Родов, не для торговли. Разумеется, я отказывался под язвительные замечания Песца, что не выпендриваться у меня получается просто прекрасно. Но кто мог предположить, что существующие варианты вытрезвляющего зелья настолько отличаются от моего? Я даже выдвинул идею, что это только у Бизунова так сработало, и от меня наконец отстали. Обдумывать, не иначе, что уникальнее: мое зелье или Бизунов. Надеюсь что придут к выводу, что одногруппник.