– Вить, ну все, хватит – махнула рукой на мужа Нина Егоровна – Ты давай-ка, не просто так настоечку тут глотай, а достань закусочки – сала, там, хлебушка, огурчики маринованные, пока я здесь с пирогом возюкаюсь! Да и по-человечески ребят поздравь с днем рождения, в конце концов! Сорок пять лет на свете живешь, а все как пацан, ей-богу!

– Во! – сказал Виктор Иванович – Видали! Голова!

Лиза и Егор засмеялись.

– Я сейчас принесу все, дядь Вить! – сказала Лиза, вставая из-за стола.

– Да сиди, Лизавета – сказал Виктор Иванович – У тебя день рождения сегодня! Я сам сейчас схожу в дом и все принесу! – с этими словами Виктор Иванович закурил свой любимый Беломор, моментально наполнив небольшую комнату горьковатым дымом и вышел из летней кухни.

– Ох и ветер сегодня сильный какой поднялся – покачала головой Нина Егоровна, выглядывая в окно – как бы деревья не повалило совсем у нас, а, ребята? Как думаешь, Егор, выстоит садик наш?

– Выстоит, теть Нин! – не совсем уверенно ответил Егор – Ну, может ветки поломает немного, это да. А деревья должны устоять!

– Ну дай-то бог – вздохнула Нина Егоровна, засовывая пирог в духовку – Ну вот, скоро будем чай пить с пирожком, ребята! Егор, найди там музычку повеселее, чтоб танцевать можно было, праздник все-таки у нас! Шестнадцать лет, ребята, это волшебный возраст! Вроде, еще дети, а уже одной ногой во взрослой жизни! Сейчас Витя вернется и будем отмечать по-настоящему!

– Горим! – вдруг раздался крик Виктора Ивановича с улицы. Дверь в летнюю кухню резко с грохотом открылась, в комнату вбежал Виктор Иванович.

– Чего расселись?! – крикнул он – Горим, бл…! Все накинули куртки, выбежали на улицу. Большой дом Стариковых был полностью объят пламенем. Уже начинало смеркаться и огонь освещал серые клубы дыма, поднимающиеся в небо, делая их похожими на огромные комки ваты. Миллионы оранжевых светлячков искр летели вверх, иногда раздавался треск, и тогда искры тучами взлетали в воздух. Даже стоя у летней кухни, до которой от дома было метров тридцать, все почувствовали жар, исходящий от пожара

– Ой, господи! – вскрикнула Нина Егоровна – И телефон-то не работает! Пожарных не вызвать сейчас!

– Егор! – моментально взял себя в руки Виктор Иванович – Давай, беги в гараж, скажи, чтобы говновозку закачали водой из пруда, и сюда быстрее ехали!

– Хорошо, дядь Вить! – не отводя взгляда, полного ужаса, от пожара, сказал Егор и побежал в сторону совхозного гаража. Он знал, что ему не откажут, потому что Виктора Ивановича в поселке очень уважали. Работал Виктор Иванович электриком на холодильной установке в совхозном молочном цехе.

Егор бежал со всех ног к гаражу, а навстречу ему бежали люди с ведрами, баграми и лопатами – все бежали тушить пожар. В этом, кстати, огромное различие между городом и поселком – когда в городе горит дом, то люди просто стоят и смотрят на пожар. Когда в поселке горит дом, то люди бросают все дела и бегут тушить, причем вне зависимости от того, как они относятся к погорельцам. Пару раз Егора остановили, чтобы спросить, сильно ли горит и куда он бежит. Егор быстро отвечал и не дожидаясь ответов, бежал дальше. Сильный холодный ветер выбивал слезы из его глаз, дорога бала покрыта наледью и несколько раз Егор падал, больно ударяясь о твердый лед. И вдруг он понял, почему в доме возник пожар. Прямо перед тем, как они все пошли в летнюю кухню, Егор и Виктор Иванович ходили в дом за мукой и вареньем – их попросила Нина Егоровна. И нужно было принести еще подушки и одеяла, чтобы можно было ночевать на летней кухне. В доме Егор зажег керосиновую лампу, с которой они с Виктором Ивановичем и ходили по дому. С особой, пугающей отчетливостью, Егор вдруг вспомнил, как поставил он непотушенную лампу на подоконник на кухне. Совершенно машинально поставил, чтобы взять муку из шкафа. И он совершенно отчетливо вспомнил, что когда они вышли из дома, свет от этой лапмпы он видел в кухонном окне. Виктор Иванович, который нес перед собой кучу одеял и подушек и поэтому смотрел под ноги, чтобы не споткнуться, не мог видеть того, что Егор не потушил лампу. В тот момент Егор отметил, что лампа горит, каким-то краешком сознания, не заострив на этом внимания. Он, прямо скажем, в этот день был немного рассеян – все же, у него был день рождения, да и Алина должна была прийти вечером в гости, чтобы вместе с семьей Стариковых, отмечать день рождения Егора и Лизы. Это все – и день рождения, и волнующая близкая встреча с Алиной, почти полностью поглощало сознание Егора, создавая какое-то приподнято-радужное настроение, поэтому он и не заострил внимание на том, что в окне кухни горит свет керосиновой лампы. Да ив конце концов, нет у современного человека, а особенно подростка, привычки тушить керосиновые лампы! В этом прелесть цивилизации – мы отвыкли тушить открытый огонь и совершенно перестали относиться к нему, как к источнику угрозы. И сейчас, на бегу, вытирая слезы, которые высекал из глаз холодный зимний ветер, Егор с ужасом осознавал, что это он виноват в том, что, похоже, семья Стариковых, осталась без дома. От осознания этого страшного факта, Егору стало дурно, дыхание у него перехватило, и он почти забыл, куда и зачем он бежит. Голова у него закружилась, к горлу подступила тошнота. Ему не хотелось верить в то, что из-за его беспечности и невнимательности сгорел их дом и теперь, вероятнее всего, им придется как-то перебиваться на летней кухне, пока не отстроят новый дом, если, конечно, получится это сделать. Егор с трудом взял себя в руки и побежал дальше, к совхозному гаражу…

…Вернулся он минут через двадцать, вместе с ассенизаторской машиной, обе бочки которой были полными воды, закачанной из пруда. Дом к тому времени почти догорел, крыша уже обрушилась, и люди заливали водой из ведер крыши соседних домов, шифер которых уже начал нагреваться. Егор выпрыгнул из кабины машины, пробрался сквозь цепочку людей, передающих ведра друг другу, подбежал к летней кухне. Он тут же увидел Лизу, которая почему-то сидела на тротуаре и плакала.

– Лиза! – крикнул Егор – Ты почему сидишь?! Где теть Нина и дядь Витя?!

Лиза подняла на Егора глаза, полные слез, всхлипнула и молча указала на пожар.

– Там… – шепотом выдохнула она и заплакала с новой силой.

Егор не сразу понял, что имелла в виду его сестра, а когда до него дошел страшный смысл этого ее «там», комок подступил к его горлу, дыхание перехватило, в ушах зашумело и голова закружилась от ужаса. В эту секунду на его плечо легла чья-то рука, он резко, как от удара, обернулся.

– Вот, Егор – сказал подошедший чернявый мужчина, протягивая Егору бело-черно-рыжую кошку с опаленной шерсткой, от которой неприятно пахло паленой шерстью – Муська ваша. Мужчина этот был директором школы, отцом Алины, Леонидом Ильичем, которого за глаза в поселке, естественно, звали «Брежнев»

Егор машинально взял кошку на руки, почувствовав, как та дрожит то ли от страха, то ли от холода. Егор спрятал кошку за пазуху, ощутив резкий запах паленой шерсти прямо перед лицом.

– Нина… – начал говорить Брежнев, явно с трудом подбирая слова – За Муськой в дом рванула… Говорит, живая же душа, не дело, если так… Муську она в окно выбросила… А тут уже крыша проседать начала… Витя телогрейку намочил и за Ниной в дом… И только он в дом забежал… Крыша обрушилась… А разве мокрая телогрейка спасет от такого… Вот и все, Егор…

Егор дернулся всем телом, как от удара током.

– Из-за кошки… – проговорил Брежнев, закуривая – Просто из-за кошки…

– Нет, не из-за кошки! – жестко сказал Егор – Из-за меня! Это я виноват!

– Да ты не бери грех-то на душу, Егор! – сказал Брежнев – Ты-то здесь при чем?! Нина сама так решила… И Витя… Ты вот что, Егор… Давай, забирай Лизу и к нам!.. Там Алинка дома, она вам поможет… Капелек накапает Лизе, чтоб успокоилась, тебе чаю нальет… Давай, Егор, иди… А мы с Варварой вернемся, будем решать, что дальше делать…

Егор пошел к Лизе, на ходу вытаскивая Муську из-за пазухи.

– Лиза! – сказал он каким-то не своим голосом – жестким, сухим.