Ручка замерла над бумагой. Осталось только подписать, почему же я медлю? Синяя закорючка сделает меня тем, кем я мечтал всю жизнь.

Мечтал…

Как там в сказках? В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, в один прекрасный день? Пусть будет так: в один прекрасный день я стоял на мосту. Подо мной штормовым воем проносились электрички. Я пришёл поставить последнюю точку в моей никчёмной жизни. Хотел ли я умирать? Нет. Хотел ли я жить? Нет. Но выбора не было.

– Выбор есть всегда, – то ли в моей голове, то ли за спиной раздался голос. – Даже если прыгнешь.

– Выбор между количеством частей тела, на которые меня порвёт? – я не оглядывался, не хотел, чтобы кто-то встрял между мною и моим решением. Я замер, надеюсь, что если стоять столбом достаточно долго, он уйдёт.

– Ты можешь зацепиться плащом и повиснуть, как дурацкая кукла. Тебя спасут и прославят во всех СМИ. Ты же хочешь славы?

– Да, но не такой, – я не выдержал и обернулся. – Кто вы?

За моей спиной стоял тип из комиксов про вампиров: весь в чёрном, бледная кожа, тонкие губы и глаза… Такие пронзительные глаза. Они словно пригвоздили меня к месту, лишая воли к жизни, которой у меня и без того осталось мало.

– Неважно кто я, главное – кто ты?

– Я писатель. Точнее, я всегда хотел стать писателем, – ответил я вампиру, как окрестил про себя этого странного мужчину.

– И что же тебе помешало?

– Не знаю. Меня не печатают. Наверное, я плохо пишу. Или что-то не то. Наверное, я родился не в своё время.

– Ты правда так думаешь?

– Да. Нет. Не знаю. Но это… Что бы я ни думал о себя, сути это не меняет – издательства мне отказывают, а в интернете мне не интересно. Я и пишу старообрядческим образом: ручка, бумага и тишина.

– И ты пришёл сюда, чтобы им отомстить?

– Кому? – я усмехнулся. – Читателям, которые не прочтут моих романов? Моим наследникам, которые получат огромную квартиру в центре и надёжный пакет акций?

– Издателям, которые не получат миллионные прибыли на твоих бестселлерах. Кинокомпаниям, которые не снимут блокбастеры по твоим книгам. И да, конечно же, читателям – их жалко больше всего.

– Ага, смешно. Ладно, уважаемый, если вопросов больше нет, то я вас больше не задерживаю, – я отвернулся от собеседника и посмотрел вниз. Прыгать почему-то уже не хотелось. Накатило раздражение.

– А если я скажу, что завтра тебе позвонят из самого престижного издательства и станут умолять заключить с ними контракт? Пожизненный.

– С чего это? – я опять обернулся и увидел, как загорелись маленькие огоньки в глазах вампира.

– Просто скажи: да или нет. И я исполню твою мечту.

– Почему? – я не сомневался, что он сможет это сделать, лишь хотел узнать, почему он выбрал меня. – И какова цена?

– Про цену можешь не беспокоиться. Считай, что я делаю это из альтруизма. Я читатель. Запойный. Люблю хорошую литературу и знаю, что ты меня не подведёшь. Так что? Да или нет? – искуситель плотоядно улыбался, предчувствуя мой ответ.

Это было вчера. А сегодня мне позвонили. И вот я сижу на двадцать четвёртом этаже крутейшего издательства, и ручка замерла над бумагой. Осталось только подписать. Синяя закорючка сделает меня тем, кем я мечтал всю жизнь. Почему же я медлю и рассматриваю этот тяжёлый и, наверное, безумно дорогой Паркер?

– Ты подпишешь, наконец, этот чёртов контракт? – голос прозвучал прямо в моём правом ухе.

Я поднял голову и убедился, что главный редактор всё так же увлечённо пялится в свой телефон, ожидая, пока я дочитаю и подпишу договор. Справа от меня пустота. На всякий случай оборачиваюсь – нет, во всём кабинете только я и редактор. Показалось?

– Можно и так сказать, – тот же мерзкий шёпот, но теперь слева. – Если хочешь задать вопрос, задай. Этот жирный боров смотрит порнушку и не заметит, даже если ты запоёшь. Только сначала подумай, от ответа может зависеть твоя жизнь.

Голос переместился в район моего темени, и я почувствовал мерзкий холодок, от которого волосы на руках встали дыбом. Захотелось закричать, схватить за грудки редактора и трясти его до тех пор, пока он не отведёт взгляд от смартфона. Я уронил ручку. Тяжёлый золотой Паркер упал со звоном колокола. Редактор даже ухом не повёл, а вокруг меня сгустился мрак.

– Проверил? – голос явно наслаждался моим страхом. – Что теперь? Орать начнёшь? Не советую. Я могу нечаянно воткнуть уроненный тобой Паркер в глаз редактору, и на твои крики сбегутся люди. А отпечатков пальцев, как ты понимаешь, у меня нет.

– Кто вы?

– Это всё, что тебя волнует? Ладно, не буду считать это за вопрос. И не отвечу. Или нет, отвечу. Я гарант исполнения твоей мечты, – голос забулькал, и я понял, что невидимка смеётся. – Не повезло, да? У кого-то фея-крёстная, а у тебя я – посланец самого дьявола. А что ты хотел? Слава, она такая. Это тебе не за принца замуж выскочить.

– А если я не подпишу? – у меня вдруг затеплилась надежда.

– А попробуй, – в голосе появились угрожающие нотки, и к мраку добавился нестерпимый холод, по обоям с треском побежал узор изо льда. – Попробуй, малыш, лишить меня премиальных. Что ты там хотел вчера сделать? Каренину косплеить? Так вот, электричка тебе мамой родной покажется. Так ты будешь вопрос задавать?

Я лихорадочно пытался думать, но его тошнотворный шёпот и дикий холод мешали сосредоточиться. Стены кабинета обросли толстым слоем льда, а с потолка начали свисать снежные сталактиты. Свет вокруг нас померк, и только я находился как бы под лучом прожектора, который слепил меня до слёз. «Свет! – подумал я. – Там, где есть мрак, есть и свет. Возможно, молитва мне поможет».

– Богородица Дева, радуйся, – начал я и осёкся: из мрака начал проступать силуэт.

– Да ты, батенька, идиот, – рядом со мной сел сгусток мрака, по форме напоминающий мужчину. – Ты думаешь, что вот так сможешь разорвать договорённость? Просто помолившись какой-то там тётке? Неужели в твою глупую башку не может прийти простой вопрос?

– Что будет, когда я подпишу контракт? – наконец осмелился я спросить.

– Ты станешь знаменитым и богатым. Тебе понравится. Наверное. Только одна проблема – тебе нельзя будет останавливаться. Ты должен будешь всегда писать. Всегда.

– Ни спать, ни есть, только писать?

– Даже я бы такого извращения не придумал, – сгусток явственно передёрнул плечами. – Конечно, нет. Ты будешь писать каждый день. И как только одно произведение будет закончено, ты сразу же начинаешь другое. Без выходных, отпусков, недомоганий и жалоб на отсутствие вдохновения. День за днём. Пока смерть не разлучит нас. Осилишь?

– Это не проблема, – хмыкнул я и подписал контракт вдруг откуда-то взявшимся в моей руке Паркером: «Борис Грач».

– Подписали? Очень хорошо! – встрепенулся главный редактор и протянул мне для рукопожатия потную ладонь.

В кабинете было светло и тепло. Судя по испарине на моём лбу, даже жарко.

Когда у меня берут интервью, я отвечаю однообразно: моя жизнь прекрасна. От меня ушла жена и забрала наших детей? Прекрасно, никто не мешает мне писать. Друзья считают меня зазнавшимся снобом? И это тоже прекрасно – не надо отвлекаться на их тупые вечеринки и терять время, которое я могу потратить на написание своих шедевров.

Да, я пишу только шедевры. В худшем случае, просто бестселлеры. В редакциях шутят, что я заключил сделку с дьяволом… Смешная шутка. Я практически перестал есть и очень мало сплю. У меня нет будильника и рабочих часов – можно сказать, я работаю круглосуточно.

Я купил дом в престижном посёлке и утром молочник оставляет мне йогурт у порога. Я не ем йогурт и сержусь на него, но мне некогда скандалить, и каждый день я оставляю этому дураку записку с просьбой приносить мне простое молоко. Простое молоко – ну что тут сложного? Сегодня утром я опять нашёл за дверью йогурт.