- Я еще «Варяга» успела спеть, - похвасталась Карина.
На это Митяй показал большой палец, высоко оценив ее выбор песни, и, выпив за это дело, предложил исполнить «Варяга» на бис. В голове Карины уже немного шумело, поэтому его предложение было встречено с энтузиазмом, и они дуэтом спели про бессмертный подвиг известного крейсера. Как на их пение отреагировали остальные пассажиры Карина точно не знала, сидя в своем закутке в хвосте самолета, отгороженном телом Митяя, а все свободное пространство напротив занимал полулежащий Боцман, который спал, а может, только делал вид, что спит.
После «Варяга» они душевно исполнили «Ой, то не вечер», с особым надрывом выводя рулады о том, что «пропадет твоя буйна голова». Следующим гвоздем в программе стал «Ой, мороз» в честь их северного происхождения, но черствый Боцман не оценил их любви к суровой сибирской зиме и в не очень вежливой форме попросил заткнуться. Допевать песню им пришлось полушепотом.
- Завидует, - авторитетно заявил Митяй, показывая Карине на Боцмана.
- У тебя очень красивый голос, - сделала ему совершенно искренний комплимент девушка, которая и в самом деле была в восторге от его вокала.
- Я пять лет занимался в хоре нашего детского дома, - пожал плечами Митяй, будто в этом не было никакой его заслуги, и тут же перевел тему, - ты тоже хорошо поешь, но голос не поставлен.
- Я просто с бабушкой русские народные песни всегда пела, - бесхитростно поведала ему Карина. – Ну, знаешь, эти семейные застолья с кучей родственников…
Затуманенный алкоголем мозг девушки не успел осмыслить слова парня о его детстве, и он посчитал, что это только к лучшему. Поэтому Митяй просто кивал и слушал подробности счастливого детства Карины в окружении многочисленной родни, которой у него самого никогда не было. Рассказ Карины вышел недолгим, потому что у нее начали слипаться глаза, и совсем скоро она провалилась в сон.
- Рота, подъем! – Буркнул хмурый Боцман, уже принявший сидячее положение, и ткнул носком берца в ногу Митяя.
Задремавший Митяй мгновенно проснулся и открыл глаза.
- На посадку заходим, - пояснил ему Боцман причину пробуждения.
Митяй кивнул и посмотрел вниз на спящую Карину, которая использовала его колени в качестве подушки, подложив под голову для мягкости собственные руки, и была заботливо укрыта курткой Митяя.
- Обязательно надо было девчонку спаивать? – неодобрительно посматривая на Митяя из-под нахмуренных бровей раздосадовано спросил Боцман.
- Ей нужно было выпить, - произнес в свое оправдание Митяй, пожав плечами, - я лишь совместил приятное с полезным.
- Ну-ну, - скептически отозвался на это Боцман, давая понять, что ни на йоту не поверил в бескорыстные мотивы своего сослуживца. – Смотрю, вы неплохо спелись, может, женишься?
Митяй словно не обратил внимание на неприкрытый сарказм в тоне Боцмана и задумчиво провел кончиками пальцев по забинтованной голове девушки, отодвигая от лица растрепавшиеся прядки мелированых волос, которые нуждались в помывке после путешествия их владелицы по негостеприимному Йемену.
- Я, может, был бы и не против, да вот только не я герой ее романа, - то ли в шутку, то ли всерьез произнес Митяй.
Однако Боцман знал парня не первый день, поэтому даже в мыслях не мог допустить, чтобы тот говорил серьезно о подобных вещах. Хотя если бы кто-то в этот момент догадался заглянуть Митяю в глаза, то мог с удивлением обнаружить, что вместо холодного янтарного блеска они приобрели тягучее тепло расплавленной карамели. Но длилось это преображение всего несколько секунд, а затем Митяй в своей привычной манере принялся тормошить Карину со словами:
- Вставай, пьянчужка! Прилетели.
Глава 13. «Что случилось не с тобой и не со мною»
Глава 13. «Что случилось не с тобой и не со мною»
Оказалось, что прилетели они не в исходную точку, так как их еще ожидала пересадка в небольшой, но совершенно обычный гражданский самолет со стандартными двухместными сидениями. Карина пропустила момент, когда от них отделились спецназовцы, что в ее состоянии было вполне простительно. Она плохо помнила второй перелет и последующую поездку в машине из аэропорта Шереметьево. Отвезли их всех прямиком в больницу, предупредив, что домой отпустят только после разрешения врачей.
По итогу Карина оказалась в больничной четырехместной палате, в которой ее соседками стали женщины в возрасте примерно от тридцати до сорока лет. Карине поставили капельницу, пояснив, что она необходима при обезвоживании. На следующий день ей сделали рентген и обнаружили несколько трещин в ребрах, вероятно полученных при обрушении ее камеры на военной базе. Не считая синяков и ушибов на теле, это были ее единственные травмы, с которыми она вполне могла отлежаться дома, но, к сожалению, врачам не понравились ее слова о головных болях, поэтому ей было назначено МРТ головы на следующий день.
После обеда всех трех пациенток из палаты Карины пригласили на процедуры, и, наконец, оставшись в одиночестве, девушка вздохнула с облегчением. Весть о поступивших в больницу освобожденных из плена заложниках очень быстро разнеслась по палатам, и, устав от сопереживательных охов и ахов своих соседок, проявляющих нездоровый интерес к этой истории, большую часть времени Карине приходилось делать вид, что она спит, только бы ее оставили в покое. Однако минут через пять после их ухода дверь снова открылась и в палату вошел высокий мужчина в темных джинсах, темно-коричневом пиджаке и белом халате, небрежно накинутом на широкие плечи. В левой руке он держал полупрозрачный пакет, в котором угадывался стандартный «больничный» набор: яблоки, апельсины, бананы и сок. Приветливо улыбаясь, он уверенно направился к Карине, и любой человек со стороны сказал бы, что в этом визите не было ничего особенного, просто добрый дядюшка навещает племянницу в больнице. Вот только Карине этот человек был совершенно незнаком, и, на всякий случай, она сняла ноги с постели, принимая сидячее положение.
- Доброго дня вам, Карина Вячеславовна, - дружелюбно поздоровался с ней незнакомец, не сводя с нее внимательного взгляда серо-голубых глаз.
Не обращая внимания на настороженную реакцию девушки и ее молчание, он подошел и водрузил пакет на прикроватную тумбочку. После чего он привычным жестом извлек из нагрудного кармана пиджака удостоверение с красными корочками и продемонстрировал его Карине в раскрытом виде.
- Подполковник Марченко, - представился мужчина и без приглашения присел на соседнюю кровать, предварительно отвернув матрас с больничным бельем. – Разрешите с вами побеседовать? – Вежливо обратился он к девушке, задав стандартный вопрос по проформе.
Почему-то Карина с первого взгляда поняла, что перед нею был военный. В его взгляде и походке было что-то неуловимо общее с Глебом, правда, подполковник казался несколько старше командира отряда, и внешне они были абсолютно непохожи друг на друга.
- Вы меня арестуете? – В лоб спросила у него Карина, не размениваясь на политесы и сразу переходя к сути.
Видно, ее предположение застало подполковника врасплох, и от удивления тот вскинул густую бровь:
- «Ничего подобного, что это такое: раз уж заговорил, так непременно арестовать…» - попытался он перевести все в шутку, процитировав одного из персонажей любимого романа.
Однако Карина была слишком напряжена, чтобы узнать незабвенный роман «Мастер и Маргарита», который читала когда-то в рамках школьной программы, поэтому юмор не оценила. Глядя на ее серьезное выражение лица, мужчине оставалось лишь осторожно поинтересоваться:
- И за что же вас нужно арестовать?
Сделав глубокий вдох, как перед прыжком в воду, Карина чистосердечно призналась:
- Я убила человека.
Визитер вовсе не выглядел удивленным ее признанием, наоборот, после этого он даже как-то расслабился и понимающе кивнул.
- Карина Вячеславовна, - мягко обратился он к девушке, - я так понимаю, что это произошло во время вашего пребывания в Йемене? – И, дождавшись кивка девушки, продолжил, - расскажите, пожалуйста, подробнее, об этом инциденте.
