Карина лишь цокнула языком и недоверчиво покачала головой, в который раз приходя к выводу, что Митяй безнадежен. Ей пришлось проглотить язвительную колкость, готовую уже сорваться с языка, потому что в этот момент дверь снова открылась, и им сообщили, что время для посещения истекло. На прощание Митяй настоятельно посоветовал Карине быть хорошей девочкой и не лезть на рожон без надобности. «Будто мне так сильно этого хочется», - раздраженно подумала девушка и снова села на свою узкую кровать.
Дразнить куковавшего за стенкой американца ей больше не хотелось, поэтому Карина начала обдумывать свою речь на предстоящем разбирательстве. Она подбирала формулировки, вспоминала нужные слова, пыталась предугадать вопросы, которые ей будут задавать. Но все это ей не пригодилось. Спустя примерно час после ухода Митяя девушка вдруг услышала вой сирены, затем раздались крики и послышались звуки выстрелов. Она начала вставать с кровати, когда пол неожиданно зашатался под ногами от того, что с оглушающим грохотом в здание тюрьмы угодила граната, выпущенная из РПГ. Карине повезло, что снаряд попал в соседнюю камеру, но от удара одна из стен ее темницы начала обрушаться. Девушка упала на пол, и на нее посыпались камни, один из которых больно ударил ее по голове. Каким-то чудом ей удалось закатиться под металлические нары, спасаясь от камнепада, вызванного частично рухнувшим потолком. Голова гудела, но она не чувствовала привычной боли. Пошевелившись, Карина дотянулась рукой до лба и ощутила под пальцами что-то горячее и жидкое. Воздуха в груди стало резко не хватать, Карина почувствовала невыносимую слабость и потеряла сознание.
В себя она начала приходить от боли во всем теле, когда ее осторожно вытягивали из-под покореженного металла. Карина почувствовала, что ее приподнимают, а потом куда-то несут. Дышать стало намного свободнее, чем она и воспользовалась, глотая жизненно необходимый кислород. Карина даже нашла в себе силы приоткрыть глаза, и когда расфокусированный взгляд вновь позволил различать окружавшие ее предметы, то первое, что она увидела прямо перед своим носом, был ее собственный деревянный амулет.
P.S. Перевод с английского был намерено сделан в духе российского дубляжа, в котором «даже пьяныематросыкакнасветскомрауте беседуют».
Глава 10. «Разоришь ты мои сны»
Глава 10. «Разоришь ты мои сны»
Карина будто впервые рассматривала знакомые очертания прекрасной полуптицы-полуженщины, вырезанной из дерева. «Оберег в виде загадочного мифического существа Сирин отгоняет зло, ограждает от печали и невзгод человека, если его душа чиста и непорочна, а сам он не имеет корыстных мыслей и не таит в себе злобу» совершенно неожиданно в памяти девушки всплыли строки из описания ее амулета, которые уже давным- давно должны были выветриться из головы, но, как оказалось, до сих пор прятались в потаенных закоулках сознания. Хотя к чему теперь ей эта информация, ведь оберега у нее уже не было, припомнила вдруг Карина. Тогда на что она продолжала смотреть?
«Я сплю», - решила про себя девушка, плавая в каком-то расплывчатом вакууме, не чувствуя собственного тела. Ее амулет висел на темном шнурке, похожем на тот, что раньше был надет на самой Карине, а теперь явно носил кто-то другой. Этот кто-то был одет в коричневую рубашку с несколькими расстегнутыми верхними пуговицами, позволяющие разглядеть обнаженную часть мужского торса, покрытого темной курчавой порослью. Девушка стала поднимать взгляд еще выше, уже наперед зная, что увидит дальше, пока не наткнулась на встречный взгляд невозможных темных глаз, преследовавших ее во сне и наяву. Воздух в груди неожиданно закончился, но она не смела вздохнуть, беззастенчиво вглядываясь в черные зрачки, напоминающие два бездонных колодца, на дне которых невозможно было рассмотреть ни одной эмоции. Но так ли это было на самом деле? Сейчас Карина отчетливо видела в них всполохи гнева и волнения, будто-то он злился или волновался, или все сразу.
Если кому и следовало злиться, так это Карине. В конце концов, это ведь ее сон, а он врывается в него без спроса, словно имеет на это какое-то право. Нахмурившись и преодолевая слабость, Карина попыталась указать ему на это обстоятельство:
- Тебя не должно быть здесь.
Она не слышала, как слабо и хрипло прозвучал ее голос. Ей пришлось сглотнуть накопившуюся во рту слюну, и это действие будто вытолкнуло серные пробки их ушей, до которых после этого стали долетать звуки извне. Несший ее мужчина невольно запнулся на ровном месте и замедлился. Он недоверчиво воззрился на заговорившую девушку и, сверкнув глазами, коротко ответил:
- Тебя тоже.
Этот низкий грудной голос с сильным акцентом во второй раз потряс Карину. В тот раз, когда он впервые обратился к ней, она была слишком взвинчена и ошарашена всем происшедшим, чтобы уделить внимание интонации, с которой им была произнесена одна единственная адресованная ей фраза. Тогда Карине показалось, что он говорил спокойно и ровно. Сейчас же в его тоне определенно слышалось обвинение в том, что, дескать, девушке не следовало здесь находиться. «Где же мне еще быть, как не в собственных снах», - хотелось возразить Карине, но голову заволокло туманом, и она снова провалилась в беспамятство.
Как по команде, из-за ближайшего строения, напоминавшего трейлер без колес, вывернули Глеб с Боцманом и преградили путь йеменцу, который нес Карину. Вперед тут же заступили сопровождавшие его хуситы, следовавшие по пятам за своим предводителем, подобно профессиональным телохранителям.
- Отдай нам девушку по-хорошему, - осторожно обратился Глеб к своему бывшему пленнику, внимательно следя за малейшим движением стоявших перед ним мужчин.
- Почему она до сих пор здесь? – Искаженные акцентом слова было нетрудно понять, как и расслышать покровительственную снисходительность в тоне мужчины, привыкшему отдавать приказы.
- Мы делаем все, что в наших силах, - Глеба внутренне корежило от того, что ему приходилось чуть ли не оправдываться перед высокомерной выскочкой, жизнь которого еще совсем недавно была в его, Глеба, руках. Ну, а потом роли сменились, и вот снова-здорово.
Глебу показалось, что йеменец несколько мгновений колебался, но все же он шагнул вперед из-за спин своих спутников, и обвел их с Боцманом вопросительным взглядом, безмолвно спрашивая, кому из них двоих передать Карину. Быстрым кивком головы Глеб велел Боцману забрать у йеменца девушку. Когда ее аккуратно передавали с рук на руки, Карина издала тихий стон, но в себя не пришла. «Хорошо, что Митяя с собой не взяли, - думал про себя Глеб, наблюдая за спинами четырех удаляющихся от них йеменцев, - а то точно была бы драка».
____________________________
Очнувшись Карина не сразу поняла, где находится. Она лежала на спине и смотрела в потолок, который представлял из себя натянутый темно-серый тент. До ее слуха долетали обрывки разговоров, и она повернула голову вправо на звук. Сначала она увидела капельницу, стоявшую рядом с ее койкой. Проследив взглядом за тонкой гибкой трубкой, Карина убедилась, что та заканчивалась катетером, воткнутым в ее собственную вену на руке. За капельницей стояла длинная ширма, судя по всему, отгораживающая больничную койку Карины от других. Из-за ширмы и слышался тот диалог на английском языке, который и привлек внимание девушки. Вслушиваться в разговор она была не в состоянии, в голове стоял раздражающий гул, мешавший сосредоточиться.
Повернув голову в другую сторону она увидела Боцмана. Было даже удивительно, как его массивное тело смогло уместиться на раскладном стуле, не разломав эту ненадежную хрупкую конструкцию. При этом мужчина еще исхитрился уснуть в довольно неудобной позе, напоминая собой нахохлившегося воробья на ветке. Правда, сон его был очень чутким, и стоило Карине немного пошевелиться, как он тут же открыл глаза, быстро огляделся и сосредоточил внимание на девушке, которая снова была в сознании.
