Мы разные и в будущем нам просто не хер делать вместе.

Рядом со мной злобно сопит Санька и это единственный стоящий вариант. Сейчас она раздувая ноздри поочередно полосует нас ревнивым взглядом, но я выбит из седла настолько, что даже не подаю ей никаких обнадеживающих взглядов в стиле “ это не то, о чем ты подумала”.

Просто блять пялюсь на Леську, поражаясь насколько она… не изменилась. Все та же ранимая, гордая и до безумия живая.

Отлепив свои туфли от пола и гордо вскинув подбородок, Олеся шагает мимо, бросая в нашу компанию “Всего доброго” с такой интонацией, словно на хер всех послала.

А когда она добавляет лично мне: “Вы ошиблись, Егор Дмитриевич… Это не я!” я, блин просто не могу. Тянет растянуть улыбку и возможно я так и делаю.

Зубки на месте. Гонор тоже.

И если я за эти пять лет поменял своё мировозрение в корне, то тут все до простого стабильно.

Душу в себе порыв догнать ее и расспросить о том, как она сейчас живет.

Не моё это дело! Но теперь совершенно не могу ручаться за то, что не вытащу ее проект на гранд.

Я ж помню, как с ней расстался.

И слезы ее помню и отчаянные оскорбления о том, какой я козел…

Блин…Чет впервые стало так отчетливо стыдно за свой скотский поступок.

Как только тонкая фигурка сбегает вниз по лестнице, перевожу взгляд на свирепую невесту, отмечая, что остальные члены жюри, почувствовав, что пахнет жаренным предпочли ретироваться.

— Ничего рассказать мне не хочешь? — жмет непривычно ревнивым напором Сашка, высверливая в моём лбу огромную такую дырень.

Убрав руки в карманы брюк, смотрю на невесту в упор, понимая, что именно в это прошлое не хочу ее пускать. Слишком уж там много чистого и светлого, а у Саньки такой херовый настрой…

У меня есть все основания всерьез опасаться, что она “ заблюет” своей ревностью каждый участок тех воспоминаний, а я этого не допущу. Сам там неплохо гадил.

Вынув руку из кармана, давлю на глазницы.

И как выкручиваться? У нас с ней такое впервые, если что.

Глава 7

Настоящее

Олеся

— Только не говори, что он опять прогуливает… — цокаю, разглядывая яркий макияж Марины Геннадьевны.

В груди от предчувствия все сжимается, ведь за последние два месяца о прогулах Андрея я слышу уже четвертый раз и это меня огорчает.

Так-то я его устроила в колледж не для того, чтобы он филонил и рассчитывал на халяву. И если фамилии у нас одинаковые, в его зачетке автоматом не появятся хорошие оценки!

Я уж молчу о том, что таким образом брат меня позорит…

Тяжело вздохнув Марина тянется к вазочке с конфетами.

Мы пьем чай на кухне нашей приемной и я ей очень благодарна, что несмотря на сложности с братом, она отстаивает его интересы перед преподавателями.

Я здесь не работаю почти пять лет, но мне удалось сохранить хорошие отношения со многими. С Мариной, например, мы подружились.

Она старше меня на десять лет, но мы эту разницу совсем не ощущаем.

— Мне кажется, что он так ведет себя из-за Владимира Семеновича — осторожно произносит подруга, разворачивая конфету.

Ее внимательный взгляд изучает моё лицо, а я опустив голову считаю чаинки в прозрачной кружке.

Я не дура, чтобы этого не понимать! Андрея трясет от одного только упоминания Бойкова. Молчу уже о том, что с ним происходит при встрече.

С директором у нас уже тоже состоялся разговор, после которого все стало еще сложнее.

Я конечно не гуглю, где можно купить мышьяк, но такие мысли порой меня посещают.

Мышьяк в моих мыслях конечно же предназначается сорокалетнему женатику!

— Домой приду, надеру ему уши! — фырчу, отпивая горячий чай.

Мой телефон пиликает, оповещая о новом сообщении на которое я не обращаю никакого внимание, поэтому за моим гаджетом тянется Марина.

В отличии от подруги, я уже не жду чуда.

Со мной никто не свяжется по проекту, ведь озеленение офисов, как выяснилось никому даром не нужно!

От этих мыслей неприятно тянет в груди и я закрыв глаза, считаю до десяти, чтобы не расплакаться.

Я уже сегодня тут вывернула душу подруге.

Жаловалась ей на то, как мне надоела вахтерша с нашей общаги.

Эта старая перечница вообще в последнее время поехала умом.

Врубила контроль на максимум.

Вчера, например, она вытащила из моего пакета бутылку красного, полусладкого с воплями о том, что в общежитии распитие спиртных напитков запрещено!

Знает, овца, что я живу там на птичьих правах и не смогу ей возразить.

А мне вчера очень нужна была разрядка.

После случайной встречи с Камаевым я весь вечер бродила, как собственная тень, размышляя обо всем… Прошлое вспоминала, анализировала на сколько у Егора серьезно с этой губастой блондинкой… Ну вот какое мне дело? Он исчез пять лет назад! Для чего мне сейчас все эти разрушающие мысли?

— Олеся… — слышу пораженный голос подруги, которая протягивает мне телефон и раскрыв глаза растерянно смотрю на ее шок.

От ее говорящего взгляда мне становится не по себе.

Взяли? Мой проект одобрили?

Проигнорировав ее дурацкую привычку читать чужие сообщения, впиваюсь глазами в текст и с каждым прочитанным словом на мои щеки наползает все больше смущения.

Какого хрена он делает?!

— Лесь, давай поговорим, я могу помочь? — пораженно выдыхает Марина, цитируя текст сообщения — Мать! Это что еще за новости, а?

Шумно выпускаю из легкий воздух, роняя телефон на столешницу и вновь тянусь к кружке с чаем.

— Нет! Ты не будешь молчать! Отвечай, что за фигня, Олеся!

— Да нет никакой фигни! Встретила его вчера на защите проектов. Он оказался среди членов комиссии…

Замолчав, решаю не продолжать. Об эмоциональной стороне нашей встречи лучше вообще не упоминать. Марина этого не одобрит! Вот сто процентов!

Встаю со стула и схватив кружку, плетусь к раковине.

Мои руки немного дрожат, внутри все тоже вибрирует и я очень хочу замаскировать дурацкое волнение. Прикроюсь действием.

— Он тебя год за трусишки таскал куда ему вздумается, а сейчас решил помочь? Хер ему с маслом! Щас я ему устрою!

Конечно же я пропускаю момент, когда подруга хватает телефон и набирает номер Камаева.

Оживаю только на ее словах:

— Значит так, засранец! Еще раз напишешь Олеське…

Да блин!

Из моих рук валится кружка, разлетаясь по полу множеством осколков.

Проглотив отчаяние поворачиваюсь к Марине, растерянно разглядывая ее шевелящиеся губы. Текста почти не слышу, потому что его перебивает грохот моего сердца.

— Все! — моя личная охранница гордо отбивает вызов и никак не комментируя разбитую посуду, направляется к шкафу.

Вытащив совок и метлу, принимается сметать осколки, а я так и остаюсь стоять истуканом.

— И не смей на меня сердится! — ворчит орудуя метлой — Надо было ему по башке настучать еще тогда… Когда он тебе шею в приемной передо мной целовал…

Проглотив тяжелый ком с разбегу влетаю в яркие воспоминания, в те мгновения, когда все было по-другому…

Прошлое ( пять лет назад)

Олеся

В сотый раз всматриваюсь в текст приказа на стипендию, пытаясь найти лишнюю фамилию.

У нас новенькие помощницы умудрились вляпаться: выпустили документ, забыв при этом удалить отчисленных студентов, а директор естественно уже успел его подписать.

Вот теперь приходится подчищать этот косяк.

— Блин… Простите, Олеся Вячеславовна… У меня по растениеводству коллоквиум в пятницу. Зубрю ночами…

Диана смущенно оправдывается передо мной, а я бросив на нее быстрый взгляд продолжаю читать документ.

— В следующий раз просто не берись за такую ответственную работу, ясно? — спрашиваю жестко, рассчитывая, что меня услышат.

На самом деле у меня самой все из рук валится…

Три дня назад я выползла из машины Камаева, как потрепанная кошка.

Мне стыдно отвечать на его сообщения и я молю Бога не столкнуться с ним в стенах колледжа.