Прекрасная синяя птица в середине сладкой песни замечает его, превращается в миниатюрного яркого птеродактиля, который заглушает свою песню и срывается с ветки, чтобы забрать свой червивый приз. Мягкое и липкое птичье лакомство.

Ух ты, — говорят скауты, явно взволнованные этим мрачным примером работы дикой природы. Позже птица полетит в сторону города и будет отдыхать на яблоне во дворе, с брюхом, полным червей. И будет щебетать до тех пор, пока рыжий мальчишка с пистолетом стреляющим пульками и метким глазом не выстрелит в нее с дерева, и синяя птица не упадет на землю. Она будет лежать там всю ночь, пока ее не найдет бродячая кошка и не унесет в лесную рощу, чтобы обеспечить себе хороший ужин.

На следующее утро бездомная кошка перейдет дорогу вслед за убегающей мышью и попадет под машину.

Впрочем, это уже совсем другая история. Вернемся к нашим скаутам.

При всей наблюдательности скаутмастера он не замечает тонкой черной струйки дыма, поднимающейся над деревьями, на некотором расстоянии, но заметной всем мальчишкам, которые видят ее сквозь сучья и листья, но не придают этому значения. Они с удовольствием притаились под сенью леса и делают вид, что прислушиваются. Они потеряли свою военную выправку и превратились в колеблющуюся группу вокруг скаутмастера. Длинная крысиная змея на охоте проползает между ног одного из скаутов так быстро и тихо, что остается незамеченной. Позже ее заметит дикий боров, но это тоже другая история, печальная для змеи и радостная для борова.

* * *

Тем временем на берегу реки убийство топором продолжается.

Рыбак слышит и главное видит все это сквозь просвет в кустах: женщина размахивает топором по зверским дугам, лезвие с громкой, но плавной точностью рассекает плоть и кости, брызги крови словно вырываются в замедленной съемке, горячие, медного цвета струи и капли, сверкающие в солнечном свете, падают и разлетаются на одеяло, делая его мокрым и темным. Ее лицо в кровавых пятнах, словно на ней камуфляжная маска из крови и кожи, зубы оттянуты назад и покрыты брызгами крови.

— Вот дьявол! — говорит рыбак.

Когда слова слетают с его губ, он понимает, что должен был держать их в себе. Он роняет удочку, когда женщина с пятнами крови стискивает зубы, а его губы расходятся и извиваются в немом крике. Она поднимается на ноги одним плавным движением, как акробатка. Смертельная и красивая. Она смотрит в его сторону.

Рыбак бежит обратно к реке и бросается по тропинке вдоль берега. Его сапоги размазывают и разбрызгивают грязь, когда он бежит. Но он не обращает на это внимание. Ему шестьдесят лет, но он в полном здравии, говорит он сам себе. Я справлюсь. Я смогу!

Но за ним стремительно несется "Леди Смерть" с кровавыми пятнами на безупречном лице. Он слышит шум ее ног, и эти стройные ноги набирают силу, а затем он видит ее тень, падающую на него, и свою собственную тень, ее темные локти и колени, сгибающиеся, стремительно летящие, словно подгоняемые ветром. Ее тень высоко поднимает руку и стремительно взмахивает темным топором.

Вдруг вороны темной, испуганной стаей поднимаются вверх и улетают прочь от деревьев, их маленькие тени, прижимаются друг к другу образовав темноту.

* * *

Она обнаружила, что это гораздо проще, чем казалось, — оттащить мужчин на берег реки в грязную яму, образованную водой, снять с них одежду и взяться за топор, рубя и крамсая их плоть и кости. Это жуткое занятие приносило ей успокоение и счастье, такое что раз или два она даже разразилась песней.

Взяв полный канистру бензина и лопату, которые она заранее положила в багажник, прежде чем заманить свою жертву обещанием возобновить романтику, принять послушание, заняться рукоблудием и минетом, оральным и анальным, а также традиционным сексом, она приносит их к месту, где лежат разрубленные тела.

Она льет бензин на плоть и кости мужчин, на их одежду, затем собирает сухие дрова, лопатой зачерпывает окровавленные останки в кучу и зажигалкой мужа поджигает все это.

Пламя прыгает так высоко и горячо, что поджаривает кончики ее волос. Ресницы поджариваются. Кожа на руке, держащей зажигалку, покрыта легкими поцелуями огня, красными волдырями.

Бросив лопату, полупустую канистру и даже зажигалку в реку, где начинается бурное течение, она наслаждается всплеском, как будто это всплеск энергии, создавший вселенную. Ватное одеяло она аккуратно складывает и опускает на костер.

Пламя обволакивает пропитанное кровью одеяло и быстро ласкает его, превращая в пепел. Дрова в костре трещат. Кости в огне лопаются. Плоть шипит. Кровь кипит. Она танцует с топором в руке. Танцует три круга вокруг костра. Она снова поет. Ее голос глубок и нежен. Когда она останавливается, чтобы отдышаться, с того места, где она стоит, виден мост через реку Сабину.

Все то время, пока она рубила мужчин, разводила костер, танцевала и пела, мимо проносились машины. Никто не замечал. А может, ее видели, но никто не понимал, что видит. Скорее всего, глаза были устремлены на бетон или красивый горизонт.

Миледи, говорит она себе, ваш путь к отступлению и транспорт ожидают вас. Прочь, миледи.

Наконец, нехотя решив оставить все как есть, она бросает топор в медленно бегущую коричневую воду.

Она уходит с легкость в ногах и странным ощущением оргазма, полученного не от секса, а от хлестких ударов топора.

* * *

Мгновением позже скаутмастер и его отряд, словно циклон цвета хаки, продираясь сквозь кустарник и уклоняясь между деревьями, выходят как раз к берегу реки.

Скауты бегут по водной кромке, показывают на дым и кричат, а один, с осунувшимся лицом, с мокрыми от пота волосами, подстриженными под полевую фуражку, смотрит на остатки костра и кричит:

— Смотрите, сюда! Там кости людей!

Скаутмастер подходит к дымящейся яме, полной обгоревших дров, костей и клубящегося черного дыма, и рассматривает указаное место. Поджав губы, положив руки на бедра, с надутым от удовлетворения лицом, он говорит:

— Сынок, не делай глупых заявлений и поспешных выводов. Разве ты не видишь костер? Здесь готовили мясо. Мясо животных. Не человеческое мясо. Думаю, свинина, судя по состоянию и размеру костей. Но человеческие кости?! Ни в коем случае. Как скаут, ты должен знать такие вещи.

Мальчишки начинают прыгать вокруг костра, как голодные каннибалы.

— Ешьте кости, — говорит один, потом другой. Это хоровод голосов. — Ешьте кости!

— Стоп! — говорит скаутмастер. Затем: — Какое наше скаутское правило было здесь нарушено?

Скауты замирают, изучая лицо своего оракула.

Угрюмое лицо делает шаг вперед и говорит:

— Никогда не оставляйте огонь горящим! Медведь Смоки говорит то же самое.

Дети молчат.

— И како же это правило? — вопрошает Скаутмастер подняв вверх указательны палец.

— Оставляй место таким, каким оно было до того, как ты его использовал.

— Правильно. Не должно быть похоже, что здесь когда-то был пожар. Скауты! Лагерные лопаты.

Из рюкзаков извлекаются и раскладываются лагерные лопаты. Мальчики приступают к работе, выкапывая яму рядом с существующей. Они сгребают остатки дерева и костей в яму и накрывают ее. Один из мальчиков наклоняется к Друпи.

— По-моему, похоже на кусок человеческого черепа.

Но Друпи терпит поражение.

— Скаутмастер знает что говорит, а ты нет.

Мальчик, который все еще думает, что Друпи был прав и что в дымящейся куче на самом деле лежит кусок человеческого черепа, отгоняет свои тревожные мысли, копает вместе с остальными и зарывает останки. К ночи он обо всем забудет.

В конце концов, они сгладили выжженное место, превратив его в грязевую площадку на берегу старой реки Сабины.

* * *

Хозяйка топора. Она заявляет о пропаже мужа, и полицейские задают вопросы. Она выглядит заплаканной, но слезы эти — слезы свободы, и полицейские ошибочно полагают, что на ее щеках блестит потеря настоящей любви. Они ищут по всему дому, но ничего не находят.

Один из полицейских довольно красив. Он мечтает встретить такую же женщину, как она. Такую, которая бы так берегла и хранила любовь. Он втайне поражен. Он хлопает женщину по плечу и дарит ей свою лучшую улыбку. Она бросает на него благодарный взгляд.