Дмитрий подошел к кабинету с надписью «Санчасть» ровно за два часа до рейса. Раньше не положено, иначе придется ждать в коридоре. Когда дело касалось работы, он старался все делать без спешки, чтобы лучше подготовиться. Пульс в норме, пилот здоров и трезв, отметка в задании получена, дальше – брифинг и знакомство со вторым пилотом, если не были знакомы ранее. Изучение документации, получение погоды. По пути следования в Душанбе грозы.

– Сколько керосина брать? – вопрос для обсуждения со вторым.

– Придется обходить грозовой фронт, и расход топлива будет больше обычного, – выдал стандартный ответ, судя по налету, довольно опытный второй пилот. В целях экономии заправляться в зарубежных аэропортах начальством не рекомендуется.

– Больше топлива – больше масса, значит, ниже максимальный эшелон. Сложнее будет обходить грозы. Заправимся в Душанбе, – принял решение КВС.

Долетели без приключений, не считая засветок на метеолокаторе и их обход. Столица Таджикистана расположилась в чаше между горами, от чего подход к ней не без особенностей. Сажать самолет в аэропорту такой сложности имеет право только командир.

После заправки, пряча плутовской взгляд узких глаз, к Огареву подошел местный техник.

– Послюшай, друг, что скажу, – начал он издалека и без лишних реверансов всучил взятку – пакет с канареечного цвета лимонами.

Как было подмечено товарищем Суховым, восток – дело тонкое. Если лезть в бутылку из-за недолитых таджиками нескольких тонн керосина, азиатские братья могут обидеться, и кто знает, чем это обернется. Лучше закрыть глаза на недолив и списать его на наземный расход. Если, конечно, недолив не слишком большой.

Таджикские лимоны оказались чудо как хороши: нежные, ароматные, с тонкой кожурой, совсем не такие, как из супермаркетов.

На своей новой работе Ингрида Ясновская хорошо прочувствовала известную истину: вещь обретает дополнительную ценность, как только она появляется в чужих руках. Касалетка[24] желаннее та, что закончилась: если не хватило рыбы с рисом, то оставшуюся говядину с гречкой пассажиры будут принимать из рук кабинного экипажа со страдальческими лицами, а кто-то сочтет это за дискриминацию и личное оскорбление. Если же в дефиците окажется говядина, то за издевательство уже пойдет столь вожделенная ранее рыба. Соки не берут разве только спящие. Причем наибольшим спросом пользуется томатный, который, естественно, раньше всех и заканчивается. Мало кто в обычной жизни купит целую упаковку томатного сока. Куда его столько? Сто миллилитров на борту – в самый раз. Не понравится, можно не пить, все равно бесплатно. Катишь с коллегой тележку с напитками, останавливаясь перед вытянутыми в проход ногами или гуляющими пассажирами, каждому ряду оглашаешь ассортимент: апельсиновый, яблочный, вода. И все равно спросят: а томатный? И не будет? Будет. На следующем рейсе. Если вам достанутся места в начале салона. Кто-то непременно посоветует начинать обслуживание с противоположного конца. Пледы разлетаются мгновенно, едва один пассажир попросит плед. Не обязательно плед будет использован, берут, чтобы был, а то вдруг понадобится, а пледы закончились.

Если кто-то из пассажиров просил принести воды, наученная собственным опытом, Инна стала ее приносить с запасом, чтобы не бегать по нескольку раз. Потому что, увидев, как кому-то дают воду, остальным тоже становится надо. Даже если пить не хочется, все равно, пускай постоит.

На энтузиазме Инна оттрубила четыре месяца. Ранние подъемы, перелеты, гостиницы, сон урывками, все бегом, все на ногах. Она не раз вспоминала «Лимб». В офисе порой было скучно, но комфортно. Пришла к девяти утра, удобно устроилась на рабочем месте; хочешь чай пьешь, хочешь – книжку читаешь, если работы нет. На ногах мягкие балетки, одежда – любая в рамках приличия. В обеденный перерыв можешь переделать кучу личных дел или идти гулять, не особо торопясь назад. Никаких тебе клиентов, никому улыбаться не надо, никто нервы не мотает и не хамит. Вырисовывай себе спокойно квадратики на плане и печали не знай. Делай свою работу, как хочешь и когда хочешь, главное – результат и соблюдение сроков. В восемнадцать ноль-ноль свободна, как птица до следующего утра. А тут… Круговерть рейсов, сбитые биоритмы, невозможность ничего планировать заранее. Наряд выставляют, когда заблагорассудится, и, что особенно неудобно, в любой момент могут все поменять. Поход в салон на стрижку или маникюр превратился в лотерею. Записываешься и не факт, что туда попадешь. Разве что можно рассчитывать на два ближайших дня после командировки, если в расписании сразу не поставили рейс. И то могут позвонить из службы планирования и «убедительно попросить» выйти на работу. Откажешься – никто настаивать не будет, но в ближайшие полгода о хороших рейсах придется забыть. Теперь никаких занятий по расписанию, хореография по средам полетела в тартарары, языковые курсы отправились следом. Остался только абонемент в фитнес-центр со свободным посещением. Из-за большой загруженности на работе Ясновская стала там появляться крайне редко. Иногда она с грустью вспоминала о тех возможностях, которые у нее были, когда она работала на земле. Грусть эта была мимолетной, потому что небо – это небо. Попав в его объятия однажды, влюбляешься навсегда. И чего лукавить, конечно, интересно бывать в разных городах и странах. Курорты, экскурсии, яркие впечатления, знакомства. Всегда разный коллектив, с которым порой жаль расставаться.

Грузовые рейсы Огареву выпадали нечасто. Все-таки основная деятельность «Ангары» – пассажирские перевозки, а не грузовые. В тяжелые для авиакомпании времена несколько самолетов переоборудовали для перевозки грузов, убрав из салона кресла. Оставили ряд для бортпроводников тире грузчиков. Ряда, конечно, мало для длительных перелетов, но члены экипажа выход нашли – спали, кто на полу, кто поверх груза, если тот позволял, накрывшись «шинелькой». Бывалые «грузчики» возили с собой спальные мешки или надувные матрасы. Это касалось не только бортпроводников, но и пилотов тоже. Из-за длительности рейса летный экипаж менялся: в обратную сторону самолетом управляли пилоты, «отдохнувшие» в салоне во время следования в Пекин. Есть еще незавидная роль «касалетки» – пилота, летящего усилителем. Так положено. На случай, если флай-пилот устанет, и во избежание каких-либо инцидентов. Летать касалеткой обычно мало кому нравится из-за скуки и неудобного места на жердочке. Но зарплату платят как за рейс, отработанный в кресле пилота. Поэтому усилителями смиренно летают и не мяукают.

Ранее Дмитрию доводилось летать в Пекин. Это были пассажирские рейсы с двухдневным отдыхом в столице Китая. Между собой летчики называли его челночным рейсом за обилие сумок и тюков, набираемых сотрудниками на рынке Ябаолу. Скупали все подряд, этим промышляли в основном проводники. У них зарплата меньше, им надо как-то крутиться. Огарев тоже бывал на том рынке: прошелся из любопытства, купил чемодан взамен старому – при таком количестве рейсов чемоданы приходят в негодность быстро – и на этом интерес к рынку у него пропал. Дима предпочитал созерцать объекты культуры: Великую китайскую стену, Запретный город или еще какую-нибудь интересность.

Новый год

Длинные новогодние каникулы не для работников авиации. Несмотря на взвинченные цены, с середины декабря люди массово устремились в путешествия. Когда Инну поставили в новогодний рейс, да еще и заграничный, она несказанно обрадовалась: с детства мечтала встретить Новый год в самолете, чтобы лететь на запад, обгоняя время. Если повезет, можно загадывать желания несколько раз. Это ей казалось очень романтичным.

Пражский рейс, новогодняя сказка. Вылет в половине одиннадцатого по местному времени. Когда Ясновская увидела в своем расписании наряд, поверила не сразу. Не может быть, чтобы ей, новичку, привалило такое счастье. Обычно самые лучшие рейсы достаются начальству, особо приближенным и заслуженным, а новеньких гоняют во всякие дыры. Дыры закончились? Вряд ли. Видать, карта удачно легла и звезды сошлись, не иначе.