— Экскьюз ми.

Она улыбнулась и выпалила короткую английскую фразу, вроде бы там мелькнуло знакомое «плиз», но полной уверенности не было. От души надеясь, что при ученицах Лариса не стала посылать его к черту, он слегка поклонился и постарался закрыть за собой дверь со всем возможным в данной ситуации достоинством.

Первые пять минут он сидел в машине ни о чем не думая, просто тупо смотрел на журнал. Потом начал считать. Одно занятие, очевидно, идет сорок пять минут, значит, четыре группы без перерыва — это три часа. Поскольку без перерыва, хоть по пять — десять минут, невозможно, получается, что раньше половины седьмого она не освободится. А потом, надо же дать женщине время хоть немножко отдохнуть, привести себя в порядок, накраситься… Странно, опять он не заметил, был у нее на лице макияж или нет!

Ладно, чем будет это время заниматься Лариса, попятно, а что делать ему? Не сидеть же здесь, в машине, еще четыре часа? Или сколько там осталось? Из подъезда выпорхнули девчушки, те самые, что сидели у Ларисы, значит, этот урок уже закончился. Может, подняться пока к ней? Хотя зачем?

Одна из девчонок, проходя мимо, посмотрела на его «ауди», потом перевела взгляд на него и замерла на секунду. Узнала. Догнала подружек, сказала им что-то, махнув в его сторону рукой. Те тоже оглянулись. Вот паршивки. Да уж, оставаться здесь — только на посмешище себя выставлять. Лучше съездить пока домой. Но там надо будет разговаривать с отцом. Хотя с утра должен был прийти главбух из одной небольшой фирмы со своими заморочками, так что он, наверное, сейчас вовсю разгребает цифры. Все равно домой не хочется. А кому, собственно, он здесь мешает? В машине удобно, можно пока почитать журнал, в смысле, перевод статьи…

Ровно в семь Ярослав выбрался из машины, потянулся и решительно зашагал к подъезду. Уже на лестнице с удивлением покачал головой: надо же, какая глупость! Он все-таки проторчал у нее во дворе больше трех часов!

Лариса открыла дверь сразу, словно ждала в коридоре. — А вот и я! — Он широко улыбнулся. — Вы готовы?

— Наверное, да. — Она развела руками.

Ярослав окинул ее внимательным взглядом. Бирюзового цвета свитер, черные брюки, затейливый кулончик на тонкой цепочке — элегантная простота и изящество. Да, у этой женщины есть стиль.

— Прекрасно. — Голос прозвучал немного хрипло, так что пришлось откашляться. — Я предлагаю навестить одно заведение, миленький такой ресторанчик. Они сравнительно недавно открылись, так что еще стараются угодить клиентам…

Он отобрал у нее куртку и помог одеться. Лариса поблагодарила его улыбкой, завязала на шее голубенький шарфик, надела короткие сапожки и, глянув в зеркало, деловито кивнула:

— Пойдем.

Ресторан назывался не слишком оригинально — «Аэлита». Ярослав выбрал его прежде всего потому, что в небольшом зале никогда не было большого скопления народа, а музыка хотя и звучала вечером практически непрерывно, не оглушала, а создавала приятный фон. Ну и потом, здесь действительно хорошо кормили.

Уже за столиком, просмотрев галантно поданное ей меню Лариса вдруг подняла брови и сказала удивленно:

— А знаете, я, оказывается, так проголодалась!

— Это меня радует, — искренне ответил Ярослав. — Кухня здесь довольно простая, именно для людей, которые проголодались. Вкусно и сытно, но насчет чего-нибудь изысканного, вроде устриц или лягушачьих лапок… увы!

— Не думаю, что я буду особенно страдать по лягушачьим лапкам. Котлета по-киевски и картофель фри меня вполне устроят.

— И все?

— Знаете, Ярослав, — она решительно вернула ему меню, — выберите-ка все, что нужно, сами. Я вам доверяю. Не так часто мне приходится бывать в ресторанах.

— Да и я, честно говоря, не завсегдатай. Здесь просто приходилось по работе бывать, с клиентами. — Почувствовав, что его слова звучат словно попытка оправдаться, он уткнулся в меню. — А вино вы какое предпочитаете?

— «Токай», — коротко и твердо, без долгих раздумий и жеманства.

Чудная женщина.

Увы, «чудная женщина» тут же всполошилась:

— Но как же, вы ведь за рулем?

— Подумаешь, пара глоточков вина…

— Нет. Закажите колу.

— Лариса, поверьте мне…

— Разумеется, я вам верю, но больше всего на свете я боюсь двух вещей: бродячих собак и пьяных за рулем. И те и другие могут оказаться опасными для окружающих. Кока-кола, или я немедленно ухожу.

— Кока-кола, — сдался Ярослав и, подозвав официанта, сделал заказ.

Обслуживание оказалось на уровне, закусочки и салатики начали подтаскивать сразу же. Лариса с некоторым сомнением посмотрела на россыпь вилок и вилочек слева от своей тарелки и честно предупредила:

— Я знаю, что для салата положена особая вилка, и подозреваю, что она здесь имеется, но если вы думаете, что я сумею с трех раз угадать, какая именно…

— Лариса! Они накрывают на стол, раскладывая все приборы исключительно отдавая дань традиции. Не думаю, что во всем городе найдется хотя бы десяток человек, которые смогли бы со всем этим управиться. Посмотрите вокруг, вилка в левой руке, ножик в правой и то слава Богу!

— Ну, вилка в левой, нож в правой, с этим я еще справлюсь.

— Не сомневаюсь. — Он осторожно отвинтил крышку с бутылки, разлил колу. Приподнял фужер за тонкую ножку: — За знакомство?

— Но… Впрочем, пусть будет за знакомство.

— Вы всегда понимаете людей с полуслова? восхищенно спросил Ярослав.

— Не знаю, вряд ли. Просто по большому счету вы правы, знакомимся мы только сейчас.

Когда почти через три часа они выходили из ресторана, оба искренне считали, что знакомы гораздо лучше, чем в начале вечера.

Во-первых, за кофе они перешли на ты, и Лариса уже один раз несмело назвала его Славой. Правда, сделала она это очень тихо и явно надеялась, что он не расслышал. Ярославу же большого труда стоило сдерживаться и называть ее Ларочкой только один раз из пяти.

Во-вторых, они успели обнаружить удивительную общность взглядов и вкусов. Забавно, что начался разговор с названия ресторанчика. Лариса сказала, что это великолепный пример того, как популярность названия на много лет переживает популярность самой книги. После чего выяснилось, что оба они еще в нежном возрасте пытались осилить «Аэлиту» и обоим это не удалось. Разговор свернул на фантастику, и оказалось, что такая же неудача постигла их обоих и с «Туманностью Андромеды». А вот «Трудно быть богом» у обоих прошла на одном дыхании. Такое единство в оценке литературных произведений заслуживало длительного обсуждения.

В-третьих, оказалось, что оба они совершенно не торопятся домой, и вообще, грех не воспользоваться такой прекрасной погодой и не погулять. Лариса предложила пройтись по набережной, благо она совсем недалеко, Ярослав с восторгом согласился.

Романтическая прогулка затянулась. Все вокруг было прекрасно: и тусклый свет редких фонарей, и покрытые ледяной шугой лужи, и неразличимая в темноте Волга…

— Я никак не пойму, лед уже тронулся? — Лариса перегнулась через парапет, вглядываясь вниз. — По моему, пора, конец марта все-таки.

— Давай ты не будешь сейчас это проверять. — Ярослав довольно бесцеремонно потянул ее назад. — Лучше завтра еще раз сюда придем.

— Завтра? — Она подняла голову, но они стояли слишком далеко от фонаря, и разглядеть выражение ее лица было невозможно. — Нет, завтра ничего не выйдет С утра у меня ученики, а потом занятия в колледже. Вторая смена, я заканчиваю без десяти семь.

— Ты много работаешь.

Лариса только пожала плечами и двинулась дальше. Метров сто они прошли молча, потом Ярослав заме гид задумчиво:

— Когда я был маленьким, то говорил не «ледоход», а «ледолом». И мы с отцом каждую весну обязательно ходили смотреть на ледолом.

— Извини, мне не хотелось бы быть бестактной, но ты несколько раз упоминал отца и ни слова не сказал о маме… Или это запретная тема?

— Нет, почему? Просто мама умерла, когда мне и двух лет не исполнилось. Это не запретная тема, но я ее совсем не помню, так что сама понимаешь…