Моя смена пролетает быстро. Субботние вечера всегда такие. Так много народу, что я никогда не могу посмотреть на время, и всегда приятно удивлена, когда вдруг заведение становится пустым, и я понимаю, что до закрытия осталось тридцать минут. Это мое любимое время ночи.

Я за прилавком с пирогами, убираю, когда над дверью звенит звонок, и в комнату заходит клиент.

Перси.

Моя челюсть напрягается. Я собирала чашки и теперь ставлю одну слишком сильно. Не хотела так сильно давить, но, к счастью, стакан не разбивается.

— Всё нормально? — спрашивает Дэв, единственный оставшийся официант. Все остальные уже ушли.

— Да, всё нормально. — Я кидаю краткий взгляд в сторону нашего нового посетителя. — Я возьму его. Мы знакомы.

Я иду к Перси, который садится в кабинку.

— Что ты тут делаешь? — спрашиваю я сердито.

Он поднимает обе руки в знак surrender. — Я просто беру чашку кофе.

— Перси.

— И надеюсь, что мы сможем немного поговорить.

— Я уже всё сказала.

— А я не сказал того, что хотел. — Его голос становится громче, привлекая внимание Дэва.

Мой коллега наклоняет подбородок в безмолвном вопросе, и я отвечаю лёгким покачиванием головы. Я справлюсь.

Я даю Перси предупреждающий взгляд. — Это моё рабочее место. Пожалуйста.

— Хорошо. Я уйду... если ты согласишься поговорить со мной после смены. — В его глазах появляется решимость. — Я подожду тебя снаружи?

Я внутренне кричу. О боже. Я имела дело с одержимыми мужчинами в прошлом, но никогда до такой степени. Не знаю, что с этим делать. Это преследование? Думаю, пока это ещё не квалифицируется как таковое, но это второй раз, когда он появляется неожиданно.

Это вызывает у меня дискомфорт, и мне не нравится это чувство. Неспокойствие, отсутствие контроля. Обычно я отлично справляюсь с трудными ситуациями. Так всегда было. Мой папа говорит, что это его любимое во мне. Если нужно починить душ, если ситуация требует решения, ты идешь к Диане Диксон. Если нужно защитить себя, показать кому-то, где раки зимуют, бороться, ты идешь к Диане Диксон.

Я думала, что я провела чёткую грань с Перси на прошлых выходных, но, очевидно, я была недостаточно резкой. И это единственная причина, по которой я соглашаюсь встретиться с ним после смены. Пора провести границу.

Перси ждет на тротуаре, когда я выхожу из динара через тридцать минут. Его щеки слегка покраснели, и, когда он приветствует меня, я ловлю запах алкоголя на его дыхании.

— Ты пьян? — спрашиваю я с осторожностью.

— Я выпил пиво в Мэлоунсе, пока ждал тебя. Но не переживай, я в порядке, чтобы вести. Я отвезу тебя домой. Мы можем поговорить в машине.

— Нет. Я хочу прогуляться.

У него на лбу появляется складка. — Я не пьяный.

— Я не думаю, что ты пьяный. Я просто предпочитаю идти пешком. Последнее, чего я хочу сейчас, — это оказаться в машине с Перси.

— Хорошо, тогда. Пойдем пешком.

Моя грудь настолько сжата, что я чувствую, как ребра пытаются проколоть кожу.

Еще десять минут моей жизни, убеждаю я себя, когда мы идем по тротуару. Я могу потерпеть еще десять минут.

— У меня есть что-то важное, что я хочу сказать, — начинает он, его тон звучит искренне. — Я полностью беру на себя ответственность за разрушение наших отношений, Диана. У меня были месяцы, чтобы обдумать свои действия, но только после нашей последней ссоры, когда ты указала на мои неуверенности, я наконец-то смог увидеть всю ситуацию с твоей точки зрения. И это наконец-то дошло до меня. Как сильно бы мне это не понравилось, если бы ты обвиняла меня в связях с другими женщинами...

— Перси, — перебиваю я. Он тратит дыхание зря.

— И ты права, обвинения были неоправданными. Это то, над чем мне нужно поработать. И я работаю над этим...

— Перси, — снова перебиваю.

— Все, что я прошу, это шанс. Позволь мне доказать, что я все еще тот остроумный, занудный аспирант, которого ты встретила в Coffee Hut и который не мог отличить дверь с нажимной ручкой от двери с тянущейся ручкой.

Я слабо смеюсь. — Я знаю, что ты такой человек.

— Тогда дай мне шанс это доказать.

Мы уже близко к Медоу-Хилл, и я с тоской считаю шаги. Перси верит, что у него есть шанс меня убедить, но я не заинтересована в возвращении к нему. Я хочу, чтобы этот весь процесс закончился. У меня никогда не было такого нуждающегося и неуверенного парня. И если честно, мне это уже противно.

— Я буду честным, Диана. Ты самая красивая женщина, с которой я когда-либо был, и это меня пугает. Трудно, когда твоя девушка выглядит как ты, понимаешь?

Еще две минуты.

Я пытаюсь ускорить шаг, но я короткая и не могу двигаться так быстро.

— Попробуй увидеть это с моей точки зрения. Трудно знать, что ты привлекаешь внимание и что другие мужчины смотрят на тебя. Потому что, честно говоря, мы знаем, о чем они думают. Они все представляют тебя обнаженной.

— Кому какое дело, о чем они думают? — говорю я в раздражении. — Только потому, что они могут представлять меня обнаженной, не значит, что я собираюсь спать с ними. Ты, должно быть, имеешь очень низкое мнение обо мне, если думаешь, что я не могу пройти десяти футов, не раздвинув ноги для кого-то. Это просто смешно. Это оскорбительно.

— Совсем не то, что я имею в виду. Он подстраивается под мой быстрый шаг, стонет от раздражения. В его голосе есть нотка гнева, что мне не нравится.

— Перси, я понимаю, что ты говоришь. На самом деле, я совсем не понимаю, но ладно. Конечно, я подыграю ему. — Но я не заинтересована в том, чтобы снова быть с тобой.

— Даже если я работаю над своими проблемами?

— Даже тогда.

— Выходит, мы провели вместе шесть месяцев, и ты просто выкинула меня? Пары решают свои проблемы вместе. Они помогают друг другу справиться с трудностями.

— Это не моя ответственность — помогать тебе с твоей неуверенностью!

Теперь я злюсь. И как только мой гнев вспыхнул, пути назад нет. Это, вероятно, мой худший недостаток, но в данный момент я не могу с этим ничего сделать. Он исчерпал последнее каплю моего терпения.

— Я буду предельно честна с тобой прямо сейчас. Я не хочу быть с тобой. Я не хочу помогать тебе справляться с твоими проблемами. Мы примерно в пятнадцати ярдах от главных ворот Медоу-Хилл, но я слишком взвинчена, чтобы идти дальше. Я останавливаюсь посреди тротуара и кладу руки на бедра. — Мы больше не вместе. Мы никогда больше не будем вместе.