Расписку на четыре деньги сунули в тощую папку вместе с подписанным постановлением о демонстрации. Между делом подбросив дурацкий вопрос:
— Показания уже есть. Но ведь вы могли вернуться, чтобы создать алиби.
— Насчет алиби стоит обратиться к доктору Асееву, во вторую земскую больницу. Я там в палате пролежал с шести вечера до семи утра. Давление шалит, вот под капельницей и сплю. Завтракать не стал, больничная еда не особо нравится.
Поняв, что я не особо рвусь изображать раскаявшегося дурака, следователь потер воспаленные глаза и начал закругляться.
— Да, алиби у вас вроде как имеется, господин Разин. Поэтому сидите вы здесь больше не из-за покойного Варенцова. Тем паче, расписка вполне себе повод заглянуть в гости к убитому… Просто в отделе вас записали главным подозреваемым и получили ордер на обыск. И, знаете, что мы нашли в гараже?.. — помолчав, чиновник Сыскного Приказа не стал выдерживать длинную паузу и закончил выступление: — А нашли мы там десять ящиков с красителем из Чингиса. В каждом ящике — полтора кило.
Не люблю, когда люди вольно с цифрами обращаются. Поднял руку, дождался разрешающего кивка и вставил собственные пять копеек:
— В каждом ящике один килограмм и шестьсот двадцать грамм. Брикетированый краситель, в защитной упаковке. Вcе ящики с артефакторной защитой. Цена каждого ящика — пятнадцать тысяч денег, если такое брать в магазине. За сколько у оптовика покупали — без понятия.
— Вот! — по-настоящему обрадовался господин следователь. — Контрабанда в особо крупных размерах. Каторга в лучшем случае. В худшем — на кол.
Теперь и я позволил себе чуть-чуть улыбнуться. Впервые с момента начала беседы.
— Разрешите вопрос… Эту самую контрабанду описали как положено? Со всеми метками, знаками и накладными, которые лежали сбоку от ящиков?.. Да?.. Тогда возникает моральная дилемма. Если весь этот краситель подвесить на меня, то придется «утерять» накладные. Кстати, это не оригиналы, а копии. А вот оригиналы мой адвокат предоставит в суде… Если же бумаги приобщить к делу прямо сейчас, то на третьей странице указан конечный покупатель, для которого я этот самый товар сложил в гараже. Меня попросили об услуге. Гараж достался в наследство от прежнего владельца, аптекаря. И там что-то хитрое в полу и стенах — никакая дрянь магическая и прочая не протухнет сразу.
— Да, аптекарь, — собеседник больше не улыбался. Потому что я с изрядной долей наглости слез с крючка, взобрался по леске на кончик удилища и теперь демонстрировал оттуда член.
— Вот. И по итогам выходит, что либо будет суд и серьезная фамилия всплывет на свет божий. Тогда убитый Варенцов покажется мелкой неприятностью. Либо доблестная милиция конфискует контрабанду, которую обнаружили у меня под забором. За пределами частного владения. А я иду домой, со всем возможным уважением к органам правопорядка. Да, на свою часть премии за конфискат не претендую. Совершенно.
Не, сразу меня не отпустили. Еще час мурыжили, набив в итоге папку кучей ненужных бумаг. Но по итогам я оказался на крыльце главного следственного изолятора города Кемерово. Одетый и уставший, как собака. За спиной — трехэтажное кирпичное здание с зарешеченными окнами. Прямо передо мной бело-красная труба шлагбаума. В левой руке картонка с закорючкой отдела пропусков. В правой — трость. Пошарив в кармане, я выскреб мелочь и пересчитал наличные. Тридцать одна деньга. Хватит на такси, потому что катить мне домой минимум час. Практически на другой конец города, за реку. Из Заводского района в Рудничный. Хорошо еще, что живу недалеко от Крутого ручья, не дальние окраины. А вот в поселки за городом меня бы уже вряд ли повезли за тридцатку. Там в основном работяги и маргиналы обитают, туда или на автобусе, или шабашников подряжать на точках у таксистов.
Вздохнув, аккуратно спустился по истертым ступеням и похромал со двора на улицу, ловить машину. Сегодня утром меня нагрели на сто пятьдесят тысяч. Да, настоящий заказчик вряд ли потребует выплатить неустойку, его предупреждали о возможных рисках. Мало того, мне буквально выкрутили руки, попросив об этой услуге. Но в конфискованной куче денег были мои законные десять процентов. Что тоже очень даже серьезно, на эту сумму я мог бы спокойно прожить лет пять, ни в чем себе не отказывая.
Самое же паршивое — у меня за спиной теперь Сыскной Приказ, лишнее пристальное внимание местной милиции и наверняка где-нибудь рядом будут мелькать костоломы Суханова. Это ведь его товар перебазировался из маленького гаража на подземные государственные склады. И это его артефакторному производству теперь придется покупать краситель официально, на общих основаниях.
Так что ближайшие недели будут очень нервными, я бы сказал. Возможно, мне снова придется заглянуть в больницу, чтобы поправить подорванное здоровье. Ведь в отличие от господина следователя, другие люди сначала со всем старанием отобьют мне весь ливер, а потом еще подвесят надуманный долг.
И все это — из-за четырех денег, которые я решил стребовать за выкупленную расписку. Подиздержался, называется.
* * *
Таксист высадил меня на Металлистов, рядом с торговым центром. Отсюда до съемного домика минут пять на машине, но я решил чуть задержаться. Меня дважды уже трясли по разным мутным вопросам, поэтому я вполне представляю, что сейчас творится во дворе. И самому убирать следы разрухи как-то не хочется.
Поэтому расплатился, выбрался из ярко-желтой машины и похромал к пятачку рядом с распахнутыми дверьми.
На торце фасада красовались больше красные буквы: «SHASHLYK-PEKARNJA-APTEKA». Именно в таком порядке. Хотя я точно могу сказать, что готовили здесь очень даже неплохо. Временами даже хозяин центра столовался. Поэтому можно было безбоязненно обедать-ужинать и в аптеку заглядывать разве что за презервативами. Точка с проститутками — на задворках.
На левой вытянутой стене, куда я вышагивал, красовалась другая надпись. В этот раз — белыми буквами на красном фоне: «PIVO-RAKI». И, не смотря на обед, из раскрытых дверей уже долетали довольные подвыпившие голоса, разбавленные легким матом.
— День добрый. Отдыхаете?
Три мордастые зеленые рожи с фасонистыми кепками, чуть сбитыми на затылок. Снага. Зеленые орки. Ростом с человека, все плечистые, наглые до невозможности и довольные жизнью. Уселись на корточках, поддернув штанины «тикков» — синтетических спортивных штанов, пошитых где-то в Балканских подпольных мастерских. Перед каждым по два больших стакана. В левом — местное пиво. В правом — шелуха от семечек.
Напротив хлебный ларек и круглосуточный продмаг. Владелец — огромный Хаджа, тоже зеленомордый орк. За спиной шепчутся, что матушка его нагуляла от олог-хая, тролля. Очень уж габариты нестандартные. Хаджа отмотал десять лет по контрактам где-то на югах, прикрывал разного рода любопытных магов во время набегов на могильники. Приехал с кучей шрамов и набитой доверху кубышкой. Теперь — у него две точки здесь и штук десять подпольных самогонных аппаратов по району. Поэтому «HLEB» — это для районных властей. Закупается на месте, в пекарне. Продает с минимальной наценкой, а разного рода пенсионерам еще и со скидками. За это ему выдали грамоту помощника главы одной из земских комиссий и не особо трясут проверками продуктовый. Там обычный бич-набор для тех, кому надо перекусить дома после рабочего дня. И после десяти вечера самопальная бормотуха в переклеенными бумажками на бутылках. Насколько я знаю местные расклады, начальник милиции и его ближайшее окружение наверняка в теме и в доле. Но Хаджа — он не просто ветеран и орк с нужными связями. Хаджа еще смотрит за порядком на Металлистах, поэтому тут ни грабежей ночами, крайне редко мордобой и шпана по струнке ходит. Хотите неприятностей — топайте южнее, на Кировку. Там за тупиком железки частный сектор, где половина обитателей — нелюдь. Вот там вам и насуют полную панаму.
А если кто сдуру у пивной вздумает шелуху на потресканный асфальт сплевывать — получит в наглую зеленую рожу и метелку в лапы. Будет убирать всю крохотную площадь. Не поймет с первого раза — еще и швабру с мыльной водой выдадут. Ну и те, кто Хаджу не знает — того за ноги раскрутит и за железный забор забросит, в колючие кусты.
