Глава 4

Через неделю начались занятия в школе и переписка с Андреем. В моей жизни отношения с мужчинами часто сопровождались переписками, но та, первая, стала частью моей жизни. С понедельника по пятницу, каждый день в четыре часа дня, я прислушивалась к шагам почтальона в подъезде и с замиранием сердца вынимала из узкого самодельного почтового ящика газеты и журналы, среди которых довольно часто обнаруживались письма с мелким-мелким почерком. Андрей писал обо всём: о школе, о друзьях, размышлял о будущем. На Новогодние праздники он звал меня к себе в гости.

В ожидании поездки проскочила осень с дождями и ветром, наступила холодная серая забайкальская зима. Само собой разумеется, что я не могла приехать к нему, но приехать к тётушке было вполне возможно. Заранее я начала упрашивать маму, чтобы она отпустила меня к тёте Ане на Новый год.

И мама, и отец знали о моей переписке с Андреем. И совершенно спокойно, как ни странно, к этому относились. Иногда, иронизируя над количеством купленных мною конвертов для писем, папа говорил, что за всю службу в армии не написал столько писем, сколько мой друг за месяц.

Огорчало только то, что тётя Аня без энтузиазма откликнулась на мою просьбу приехать к ней на праздник. У неё были собственные планы. Как оказалось, она давно спланировала встретить Новый год со своей давней приятельницей.

Ехать я собиралась, конечно же, не одна, а с сестрицей Наташей. И мы, мягко говоря, немного рушили тётушкины планы. Андрей с сожалением принял это известие, но настойчиво попросил приехать на школьную ёлку, которая была за несколько дней до Нового года. В конце концов, всё уладилось, и мы с сестрой поехали в гости к тёте. Удивительным в той поездке было то, что Андрей познакомил меня со своими одноклассниками, пригласив на вечер в школу. Среди одноклассников был Саша Дёмин, симпатичный парень, который сыграл в дальнейшем очень важную роль в наших с Андреем отношениях.

Вечер был милым, непривычно церемонным. С моими одноклассниками трудно было представить подобное. Мы танцевали, играли в забавные игры, проводили конкурсы. Андрей был душой компании, девчонки всё время пытались обратить на себя его интерес, но он был со всеми предельно вежлив и сдержан. Его обворожительная улыбка и знаки внимания были обращены только ко мне, что доставляло мне неслыханное удовольствие. В качестве новогоднего подарка он преподнёс мне оригинальную брошь в виде сердечка.

Почти через полгода после нашего знакомства в одном из писем Андрей написал такие строки: «Я полюбил тебя сразу, как только увидел во дворе тётиного дома среди какой-то малышни. Ты показалась мне Белоснежкой среди гномов. Взгляд твоих то ли зелёных, то ли голубых глаз с тех пор не даёт мне покоя ни днём, ни ночью. Кстати, я до сих пор не знаю, какого цвета твои глаза!? Мне кажется, что зависит это от твоего настроения. Я люблю тебя! Я очень тебя люблю! Я всегда буду любить тебя», – писал он.

Это письмо я долго хранила и носила с собой, как оберег, как охранную грамоту. Оно помогало мне забыть о своих проблемах, избавило меня от разных комплексов. Меня любили!.. И это делало меня счастливой.

Глава 5

Всплывает в памяти ещё один день из той жизни. Была осень. Хмурая и промозглая. Училась я в девятом классе. Шёл 1979 год. Лето в тот год прошло неинтересно: я грустила оттого, что Андрей уезжал на все каникулы к брату в Ленинград. Писал письма оттуда, высылал фотографии, глядя на которые, я осознавала, какая между нами пропасть. Мне Ленинград казался недосягаемым Марсом. Вернулся Андрей от брата уже под осень, поэтому встретиться не получилось.

В тот день, о котором я хочу рассказать, я шла по улице из школы с математического кружка, который был мне совершенно неинтересен, как и многие другие, что я посещала только ради того, чтобы не находиться дома и не видеть и не слышать пьяного отца. Вобрав голову в плечи, засунув руки глубоко в карманы пальто, глядя под ноги, я медленно брела домой, ничего не замечая вокруг. И вдруг: «Привет!».

Я подняла глаза и почти потеряла рассудок. Передо мной стоял Андрей, красивый, повзрослевший, тоже слегка растерянный. Я не могла выдержать взгляда его пронзительно голубых глаз. Еле справилась с отчего-то вдруг возникшим желанием развернуться и побежать от него прочь.

– Я был у тебя. Родители сказали, что ты в школе. Пытался дождаться тебя на вашей скамейке у дома, – немного чужим от волнения голосом сказал он и, не дождавшись моего ответа, скороговоркой продолжил: – У меня поезд через полчаса. Я очень рад, что увидел тебя… Жаль, что не удалось пообщаться. Это – тебе.

Мой друг протянул мне пакет и добавил почти шёпотом: «Я напишу тебе сегодня письмо и обо всём расскажу». Он взял обеими руками мои руки, заглянул мне в глаза и побежал вниз по улице в сторону вокзала. Я, обалдевшая от неожиданной встречи и подарка, со всех ног помчалась домой.

В пакете я обнаружила украшение на шею с кулоном, блокнот и плитку шоколада. Всё это казалось мне несметным сокровищем! Но больше всего я радовалась пакету, полиэтиленовому пакету с изображением на нём танцующей пары с надписью «Disko» над снимком. Сейчас трудно понять мою радость. Ещё более красиво оформленные пакеты нынче продаются в каждом торговом заведении, ларьке, киоске. А тогда, в 80-е годы, такие пакеты были жутким дефицитом, стоили очень дорого, и купить их можно было только у спекулянтов на «чёрном» рынке. Счастливые обладатели таких сумок, чтобы продлить срок их службы, вставляли в них капроновые сетки с ручками.

Все подарки я успела рассмотреть на ходу, пока дошла до дома. Войдя в подъезд, поняла, что праздник у меня кончился. Из нашей квартиры раздавались пьяные вопли отца. На привычную для меня картину я посмотрела глазами Андрея и впервые в жизни остро ощутила стыд за своего родителя.

Письмо от Андрея я получила через пару дней; он писал о том, как мечтает, чтобы мы когда-нибудь вместе съездили в Питер, в этот чудесный, неповторимый, удивительный город. Разумеется, ни в письмах, ни при встречах, он никогда не напомнил мне про «знакомство» с моим отцом.

Глава 6

Школьные годы подходили к концу, и наконец-то можно было вырваться из семьи. Желание поскорее уехать из дома возникло классе в седьмом, когда жизнь от пьянки до пьянки отца казалась беспросветной.

Десятый класс остался в памяти не только как последний год учёбы в школе, но и как период мучительного выбора, куда пойти учиться. Эта проблема не тяготила только тех, кто твёрдо и давно всё решил, и тех, кто особо с учёбой не подружился, а посему их с широкими объятьями ждали ученические бригады на заводах и ПТУ.

В школе я училась хорошо. Любила литературу, историю, математику. С юных лет, неизвестно почему, появилась тяга к искусству – театру, балету. Увидеть всё это я могла только по телевизору и не пропускала ни одной постановки спектаклей, передач о театре и искусстве, слушала по радио «Театр у микрофона». Ни с кем не делясь своей мечтой, грезила театральными подмостками. Все школьные годы ходила на всевозможные театральные кружки, играла в разных постановках и представлениях. Играла и Марину Цветаеву, и строгую учительницу, и, конечно, Снегурочку в новогодних сказках, и Золушку, и Ягика – внука Бабы-Яги.

Увлечение театром после восьмого класса привело меня в Иркутское театральное училище. Удивляюсь до сих пор тому, как моя мама не побоялась отправить меня вдвоём с подругой на «край света», если учесть, что дальше тётушки, где я познакомилась с Андреем, я самостоятельно никуда не выезжала (от станции, где я родилась и жила, до города Иркутск – двое с половиной суток езды на поезде).

Условия проживания в училище были ужасающими. По причине карантина, нас поселили не в общежитии, а в спортзале. Спать приходилось на матах. Человек около ста в одном помещении: девушки – на одной половине, юноши – на другой. Ходить приходилось, в буквальном смысле, по головам. Никто между собой не общался, тяготясь своим скотским положением. Всех утешала великая мечта стать Артистом.