Я тихонько киваю, а он стонет.

— Я буду добр к тебе. Обещаю.

Мне бы хотелось ошибиться, но он произнёс ложь. Я видела бесчисленное количество женщин, которые входили в его комнату и выходили оттуда искалеченными (или вообще не выходили). Я всегда думала, что он не будет так со мной обращаться, ведь я мать его ребёнка.

Теперь знаю, я надеялась зря.

Иноуэ-сама глубоко вдыхает, наслаждаясь моим страхом. Он связывает мне руки за спиной и достаёт нож. Он ещё не прикасался ко мне.

Не по-настоящему.

И всё же я закрываю глаза.

И кричу.

Глава 5

Джун

Сиэтл, настоящее время

— Не могу поверить, что ты сделал это на самом деле!

— Сделал что?

Глория фыркает. Она стоит передо мной, скрестив на груди руки. Её грудь вздымается, растягивая ткань платья.

— Ты должен был сказать, что отвезёшь меня к Ною!

Я вздёргиваю подбородок, враждебно глядя на неё.

— Ты бы отказалась.

— За кого ты меня принимаешь? — Её глаза едва заметно расширяются, излучая вспышки чистого гнева. — Я злюсь не потому, что ты мне солгал, а потому, что ты не позволил мне использовать ситуацию в своих интересах!

Пара, сидящая за барной стойкой, поворачивается к нам, возможно, привлечённая её криками. Это не место для споров. Я быстро вывожу Глорию на улицу. Жестом говорю Синдзо присоединиться ко мне в пабе, который я видел перед рестораном, затем хватаю Глорию за руку и тащу за собой.

— Ни слова, — приказываю ей.

От меня не ускользает ни дрожь, что пробегает по её коже, ни электрический разряд, что проходит по моей. Глория пытается высвободиться из моей хватки, и я позволяю ей это сделать. Но я не останавливаюсь и не замедляю шаг. Я не проверяю, идёт ли она за мной, потому что знаю, — идёт. Слышу звук её каблуков позади себя, её запах так сладок, что щекочет мои нервы.

Мне не нравится, что её присутствие вызывает во мне.

В моей голове.

Я перехожу улицу и захожу в паб, который заметил, когда мы приехали. Несмотря на слабое освещение, атмосфера здесь не такая расслабленная, как мне хотелось бы. Здесь полно людей самого худшего сорта: хорошо одетых, злобных, не желающих отступать. Я сажусь на один из табуретов возле барной стойки и протягиваю бармену пару крупных купюр.

— Мне виски и белый мартини для дамы.

— Мисс, — поправляет меня Глория, садясь рядом со мной. Она скрещивает ноги, демонстрируя самую соблазнительную из улыбок. — Мы вошли вместе, но я не с ним. Я свободна и доступна.

Её дерзость должна вывести меня из себя, но вместо этого я улыбаюсь.

Первая, настоящая улыбка за этот вечер.

— Забавно, — бормочу я, прикуривая сигарету.

Глория опирается локтем на стойку и придвигается ближе.

— Это была не шутка.

— И всё же ты смотришь на меня, а не на него, — говорю я, кивая подбородком на бармена. — Кто-нибудь может подумать, что ты предложила себя ему, потому что не можешь получить меня.

По тому, как она краснеет, я понимаю, что попал в точку.

Она прикусывает губу, отводя взгляд от моих глаз.

Но Глория не сдаётся.

Когда бармен приносит заказанные мной напитки, она убирает волосы с шеи и наклоняет туловище вперёд, опираясь локтями на барную стойку и демонстрируя щедрый изгиб своей груди.

— Меня зовут Глория. А тебя?

Прежде чем ответить, парень смотрит на меня. Я мог бы дать ему понять, что не следует приближаться к ней, по крайней мере двадцатью разными способами, но не реагирую. Я не показываю ему кобуру, спрятанную под пиджаком, и не киваю Синдзо, который присел в нескольких метрах от нас, вмешаться. Более того, я даже не смотрю на них.

После минутной нерешительности бармен бормочет своё имя и, натянув официальную улыбку, уходит. Ничуть не затронутая отказом, Глория достаёт из напитка кубик льда и подносит тот к губам. Она пробует его кончиком языка, ожидая, что кто-нибудь клюнет на наживку и подойдёт к ней, чтобы пригласить на танец.

Незаметно слежу, как прохладная капля скользит по пухлым губам, прежде чем Глория слизывает её языком. Я тушу сигарету и делаю глоток виски, прогоняя мутные мысли, пришедшие на ум.

Даже если я не хочу, мой голос звучит хрипло.

— Тебе следует перестать вести себя как шлюха.

Глория снова сосёт кубик.

— Тебя так беспокоит, что я хочу привлечь внимание другого мужчины?

— Да, если этот мужчина не Ной.

Она бросает кубик в бокал и хмыкает.

— Ной — чёртов ублюдок.

— Чёртов богатый ублюдок, — поправляю я, — у него руки увязли повсюду, а к тебе он испытывает безрассудную страсть.

Она едва заметно щурится, с ненавистью глядя на меня.

— Ты так говоришь, будто это плохо.

— Так и есть. Ты опасна, Глория.

Вместо того чтобы обидеться, она дразняще улыбается.

— Только для него или для тебя тоже?

На этот раз, когда пью, я не спеша отправляю виски в рот, чтобы выиграть время для ответа на этот коварный вопрос.

— Ты опасна для любого, кто осмелится на тебя посмотреть.

— И таких много.

Так оно и есть. Несмотря на то что сидит рядом со мной, игра со льдом и короткое платье привлекли к ней несколько заинтересованных взглядов.

Однако она выглядит не счастливой, а нервной.

— Тебе стоит выпить, — предлагаю я.

Она обводит пальцем ободок своего бокала.

— И почему же?

— Навеселе ты приятнее.

Она наклоняет голову в сторону, пристально глядя на меня.

— Приятнее или податливее?

Я засовываю в рот очередную сигарету.

— Не знаю, о чём ты думаешь, но мне не нужно заставлять тебя пить, чтобы убедить сделать то, что я хочу.

— Так думаешь? — Она выхватывает сигарету из моих губ и делает затяжку. Когда возвращает мне, фильтр испачкан помадой. Заражён сладким привкусом её рта. — И чего же ты желаешь, Джун?

Я отвечаю ей взглядом той же интенсивности.

Она так прекрасна.

И такая опасная.

Как заворожённый, смотрю на её губы. Мне хочется её поцеловать, но вместо этого втягиваю дым и выдыхаю ей прямо в лицо.

— Ты хорошо знаешь мои желания.

— Конечно. — Она устало качает головой. — И ни одно из них не имеет ко мне никакого отношения. Только с властью.

Не знаю, откуда взялась эта мысль, но я не пытаюсь её исправить. Пусть лучше Глория думает, что ненавижу её и безразлична мне, чем узнает, что я хочу сорвать с неё это чёртово платье и трахать, пока не закричит, что она моя.

Она протягивает тонкие пальцы к бокалу с мартини и подносит его к губам. Запрокинув назад голову, выпивает всё одним глотком. Алкоголь действует на неё мгновенно. Успокаивает нервы, делая Глорию такой же послушной и раскованной, как всегда. Она облизывает губы, а затем снова смотрит на меня.

— Теперь, когда я выпила, ты счастлив?

«Нет. Даже близко нет».

Скольжу взглядом по её телу.

Медленно.

Должно быть, Глория чувствует больше, чем мне хотелось бы, потому что начинает коротко дышать, сжимает бёдра и немного открывает рот. Набухшие соски растягивают ткань платья, предлагая себя моему взгляду — и моим рукам.

Я крепко сжимаю бокал.

— О чём ты думаешь, Джун?

— О Ное, — лгу я.

— Да, конечно! — Глория весело улыбается. Её пальцы скользят по ободку теперь уже пустого бокала, интригуя меня. Она прикусывает губу и бросает быстрый взгляд. — Хочешь знать, о чём я думаю?

Нет. Не хочу.

И всё же жду, что мне ответит.

— Я думаю о том, каким засранцем ты был сегодня. — Она прищурилась, кисло глядя на меня. — Использовать меня для переговоров с единственным человеком, у которого больше власти, чем у тебя, было подло.

— Я мог поступить и хуже, — позволяю себе заметить. — Я мог бы продать тебя ему в одночасье, но ты до сих пор здесь.

«Со мной».

На этот раз Глория смеётся.

— Сделай мне одолжение, Джун, не обращайся со мной как с одной из своих бездумных сучек. Если ты ещё не попросил меня провести с ним ночь, то это не по доброте душевной, а потому, что знаешь — если будешь держать Ноя на взводе, то получишь гораздо больше.