Она подмигивает мне, поправляя второе полотенце на плечах.

— Отличная идея, — говорит Габриэль, доставая бумажник и протягивает мне черную кредитную карту. — Используй мою карту, чтобы заплатить за всех, но убедись, что они не вернутся пьяными. Тренировка все равно на рассвете, похмелье или не похмелье.

Она целует его в щеку и убегает в дом, а я забираю у него карточку. Наблюдаю, как через несколько мгновений за ней следуют остальные члены команды, поблагодарив Габриэля за хорошую тренировку.

— Позаботьтесь о том, чтобы повеселиться сегодня вечером, вы заслужили возможность оторваться.

— Ты не придешь на ужин?

— О, нет, не в этот раз. У меня сегодня конференц-связь с «Мировой ассоциацией серфинга», — отвечает он, пока мы идем в дом. — Мы планируем кое-что интересное для него.

В доме царит оживление, все борются за то, чтобы успеть принять душ, пока вода еще теплая.

Я поднимаюсь по лестнице в свою спальню и замечаю, что дверь в комнату Гриффина закрыта. Стянув с себя толстовку, смотрю на свое отражение в зеркале. Мой взгляд падает на шрам на груди — единственное физическое напоминание о том, что мне пришлось пережить.

Горе начинает захлестывать меня, и я решаю принять долгий душ. Стояние под горячей водой всегда помогает мне очистить мысли и восстановить эмоции.

Беру полотенце и выхожу в коридор, прохожу мимо закрытой двери комнаты Гриффина, прежде чем войти в ванную. Я закрываю за собой дверь и чуть не падаю в обморок от того, что вижу, когда оборачиваюсь.

Гриффин стоит передо мной в одном лишь полотенце, обернутом вокруг талии, прикрывающем его мужские достоинства.

Мускулистое и подтянутое тело блестит, когда бисеринки воды пробираются по длинному телу к глубокой V-образной линии, а легкий след темных волос исчезает под полотенцем.

— О. Боже мой! — задыхаюсь, прикрывая глаза полотенцем. — Мне так жаль, я не думала, что здесь кто-то есть, — бормочу я в полотенце, мои щеки пылают жаром.

Когда Гриффин не отвечает, я медленно опускаю полотенце и встречаюсь взглядом с его глазами.

С черных волос капает вода, падая на лоб. Ни один мужчина не должен выглядеть так великолепно.

— Я уйду, — быстро говорю я, понимая, что на меня смотрят.

Поворачиваюсь, чтобы выбежать, но порыв ветра проносится мимо моего лица, когда его ладонь приземляется на твердое дерево, снова толкая дверь.

Мое сердце бешено колотится, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и дыхание перехватывает в горле, когда понимаю, насколько ближе он стоит сейчас, его рука все еще прижата к двери рядом с моим лицом.

Гриффин наклоняется вперед, становясь ниже меня ростом, и заглядывает в мои зеленые глаза.

Взгляд скользит от моего лица вниз, к груди. Он протягивает руку вперед и зачесывает мои длинные волнистые волосы за плечо, обнажая шрам.

Я чувствую себя незащищенной, словно под микроскопом, когда он проводит по нему указательным и средним пальцами, заставляя меня вздрогнуть от прикосновения.

Вижу, что у него на языке вертятся вопросы, но он не задает их, а возвращает взгляд на меня, когда кладет руку на другую сторону двери, задерживая меня на месте.

Поднимаю полотенце, чтобы прикрыть шрам. Это то, что я стараюсь скрыть, напоминание о страшном времени в моей жизни, которое я не хочу переживать снова.

Большую часть времени я прячу его, чтобы избежать вопросов, которые возникают при виде шрама. Все всегда хотят знать, как он у меня появился, но я редко готова рассказать об этом. Сегодняшний день — не исключение.

— Нет, — говорит он низким голосом. — Я уйду.

Гриффин встает прямо, руки падают на бока, и он ждет, пока я двинусь с места. Отталкиваюсь спиной от двери и отхожу в сторону, чтобы он мог уйти, его мышцы вздрагивают под кожей при каждом движении.

Когда закрывает за собой дверь, я прислоняюсь к ней.

Это не был его чрезмерный флирт или крайне раздражающая личность, которую я имела несчастье видеть до сих пор. Нет, это была другая, более спокойная версия. Интересно, это и есть тот самый Гриффин, о котором мне рассказывал Габриэль?

Единственный бар в Сальтвотер-Спрингс — «Чокнутый Кокос» — оказался совсем не таким, каким, как я думала, когда Малия сказала, что мы пойдем ужинать.

Я представляла себе хороший ресторан с коктейлем из креветок или лососем в кленовом сиропе, поэтому для бара на пляже я оделась слишком нарядно. На мне черное платье средней длины, полностью закрывающее руки и декольте, а на Малии и Кайри — джинсы и футболка.

Делаю глубокий вдох и отворачиваюсь от них, вместо этого предпочитая оглядеть бар и полюбоваться деревенским интерьером.

Обветренные деревянные полы и стены, увешанные рыбными сетями, буйками и скульптурами рыб, придают ему очаровательную ауру.

Малия и Кайри устроились в одной из маленьких кабинок, флиртуя с двумя слишком мускулистыми блондинами-спасателями, похожими на кукол Кена. Разноцветные подушки и настольные фонарики разбросаны по всем кабинкам, приглашая к общению небольшие компании.

Гриффин, Коа и Зейл собрались за бильярдным столом в дальнем углу бара, верхний свет освещает зеленую войлочную столешницу.

А я сижу в одиночестве, делая вид, что завороженно наблюдаю за тем, как бармен разбирается в бутылках.

Изучив меню, заказываю себе воду и рыбные тако на гриле, скрещивая пальцы на руках и ногах, чтобы вкус не был ужасным.

Непринужденная музыка не слишком помогает успокоить мой дискомфорт, и я бросаю взгляд в сторону Гриффина. Его тело напрягается, когда он смотрит на бильярдный стол, но через пару секунд медленно переводит взгляд на меня, окидывая мое тело жарким взглядом, мои щеки теплеют в ответ.

— Привет милая.

Поворачиваю голову и вижу Кайри, которая подходит к бару и улыбается мне.

— Привет.

Сажусь на табурете лицом к ней.

— Ты всегда более чем приглашена присоединиться к нам в кабинке. Мы как раз разговариваем с местными спасателями, — говорит она, машет бармену и заказывает порцию текилы для своей кабинки, а затем смотрит на меня и тоже заказывает одну.

— О, я не пью текилу, — быстро отвечаю я.

Похмелье, с которым я проснулась на Гавайях после того, как накануне вечером выпила рюмку с Залеей, все еще преследует меня, и я отказываюсь думать о том, сколько часов провела, блюя в унитаз и проваливаясь в сон на кафельном полу ванной. Текила не для меня.

— Это объясняет воду, — Кайри кривит лицо в притворном отвращении. — Итак, я вижу, у тебя много работы с Гриффином.

Она кивает в его сторону, и когда я снова смотрю на него, он, прислонившись к задней стене, опирается руками на свой кий, наблюдая за нами.

— Да, что-то вроде этого, — бормочу я, наблюдая за ним еще мгновение. — Какой он?

— Он очень сложный и многогранный парень, но, думаю, то, что случилось с ним полгода назад, не помогает, — вздыхает она.

— Что именно случилось? Габриэль упоминал, что о нем писали какие-то личные статьи, но когда я попыталась найти их, то не нашла ничего, кроме очень туманной статьи, в которой упоминался несчастный случай на соревнованиях профессиональных серферов, закончившийся травмой.

— Да, — она кивает. — О нем мало что осталось после того, как Тренер заплатил всем местным газетам, чтобы они убрали все, что касается несчастного случая.

Видимо, это привычка Габриэля.

— В любом случае, — продолжает она, — Гриффин не хочет делиться с нами подробностями того дня, но, судя по тому, что я видела, он был растерян в воде. Он занимался серфингом так, как никогда не занимался.

— И что случилось потом?

— Он пытался поймать огромную волну, возможно, самую большую за всю историю этого пляжа. Сначала у него все получалось, пока его нога не соскользнула, и волна не обрушилась на него сверху.

— Ой, — говорю я, и мурашки ползут по моим рукам.

— О да, — соглашается она. — Волна так глубоко столкнула его в воду, что он утонул. Потребовалось три спасателя, чтобы его реанимировать.