– Можно сказать, с полудня, – ответил Степан.

– Значит, пригласили стариков… – задумчиво произнес Евгений.

– Ну а что тут такого? – Степан еще раз пожал плечами. – Все как полагается…

– И о чем был разговор?

– Так, ни о чем… Говорили о жизни, пели песни…

– Какие еще песни?

– Наши, украинские, – усмехнулся Степан.

– Это все? – мрачно спросил Евгений. Отчего-то ему не нравились гости, они ему не понравились с первого же взгляда. Почему-то ему казалось, что эти гости, кем бы они ни были, принесли с собой беду. Он это чувствовал так же, как и мать.

– А что еще? – неохотно отозвался Степан. – Ладно, пойду я спать…

И он ушел. Брат явно чего-то недоговаривал, Евгений это чувствовал. Но что он мог утаить? И зачем? Что это за такие гости – тайные? Главное, столько лет не было никаких гостей, и вдруг – нате вам! Явились. Отцовы родственники. Конечно, может, оно и так, а может, и не так. Ведь Степан чего-то недоговаривает. Почему он недоговаривает?

Вопросы были, а ответов на них не было. Евгений какое-то время еще постоял на крыльце, затем махнул рукой и тоже ушел спать. У него выдалась нелегкая смена, он устал.

Оксана тем временем убирала остатки пиршества. Все четверо гостей и Остап вышли во двор. Соседей видно не было, даже огни в соседских окнах уже не горели. Была ночь, все спали. Издали, непонятно откуда, доносились глухие звуки и тяжелые вздохи – будто в темноте дышал какой-то неведомый, затаившийся исполин.

– Кто это там дышит? – спросил кто-то из молодых гостей: то ли Василь, то ли Михайло.

– Шахта дышит, – ответил Остап. – Вентилятор нагнетает в шахту воздух. Чтобы, значит, те, кто в шахте, не задохнулись.

– А если, допустим, вентилятор перестанет работать, что тогда будет? – спросил все тот же то ли Василь, то ли Михайло.

Остап ничего не сказал, да ничего говорить здесь и не требовалось. Вместо него отозвался Чорба:

– Вентилятор, значит, важная штука… Ну а что?.. Картинка вырисовывается сама собой… А?

– Ладно! – прервал Чорбу Крук. – Об этом – потом… Хочу у тебя спросить, друже Остап. Ты все понял из того разговора, который был у нас за столом?

– А что, ты хочешь что-то к нему добавить? – спросил Остап в ответ.

– В общем, ничего, – сказал Крук. – Так, уточнить кое-какие мелочи.

– Ну, уточняй, – равнодушно произнес Остап.

– Значит, так, – сказал Крук. – Насколько мы поняли, ты согласен…

– Согласен, – все так же равнодушно ответил Остап.

– Вот и отлично, – сказал Крук. – Главное – никаких сомнений! Ни тебе, ни старикам ничего не грозит, потому что никакого преступления против советской власти вы не совершите. Какое тут может быть преступление? В крайнем случае всех вас посчитают за выживших из ума дедов. Ну так и что же? От вас не убудет. А вот прибудет – это точно. На этом деле ты разбогатеешь и можешь спокойно уезжать на родину. Купишь домик где-нибудь на Волыни… Старички тоже не останутся в обиде. Конечно, им достанется поменьше, чем тебе, но это разговор малосущественный. Итак. Как только вы сделаете то, что все мы сообща задумали, так сразу же получите деньги.

– Нет, – угрюмо ответил Остап.

– Что – нет? – не понял Крук.

– Деньги вперед, – сказал Остап. – Только так. А иначе – ступайте на все четыре стороны. Прямо сейчас, несмотря на то что ночь.

На ночном дворе воцарилось молчание. Похоже было, никто из гостей не ожидал от Остапа таких слов.

– Ну а если деньги все же потом… – осторожно произнес Чорба.

– Я свое слово сказал! – отрезал Остап.

– А если ты нас обманешь? – спросил Чорба.

– Тогда ты меня застрелишь, – равнодушно ответил Остап. – Или зарежешь. Меня и всех стариков, которые были за столом. У тебя это легко получится. По тебе видно… И заберешь свои деньги обратно.

– Хорошо, – отозвался на этот раз Крук. Видимо, именно он принимал окончательные решения. – Пускай будет так. Завтра ты получишь деньги. Сам понимаешь: не могли же мы явиться к тебе с мешком денег! Все-таки первая встреча… Мало ли как тебя поломала жизнь? Может, ты и вовсе вступил в коммунисты…

– Это вас не касается, куда я вступил, – ответил Остап. – Вопрос в другом. Вы мне платите, я делаю дело. Затем мы навсегда расстаемся.

– Что ж, подход в целом правильный, – хмыкнул Крук. – Деловой подход. Ну а если деловой, то есть у нас к тебе еще одно дельце. Выгодное, между прочим, дельце…

– Потом, – отрезал Остап. – Вначале деньги, а все разговоры во вторую очередь.

– Что ж, и это принимается, – миролюбиво согласился Крук. – Тогда последняя на сегодняшний день просьба. С твоего позволения, эти выходные мы проживем у тебя. Все-таки мы твои родственники. Негоже долгожданным родственникам гостевать всего один день и одну ночь. Это может вызвать подозрения. Зачем нам лишние подозрения? Значит, поживем. Недолго – денька три или четыре. А затем уйдем. Так что же, мы договорились?

– Живите, – сказал Остап.

– Вот и славно, – сказал Крук. – Тогда вели хозяйке стелить нам постель.

Скоро в доме все угомонились. Все, но не Остап. Он не спал, он думал. Но думал он не о своих неожиданных гостях – с ними Остапу все, в общем, было ясно. Ни с какой Украины, конечно, они не прибыли, они прибыли совсем из других мест. Впрочем, Остапу по большому счету было не важно, откуда они явились. И даже не важно, зачем они явились. Может, и вправду для того дела, о котором в подробностях шла речь за столом. Остап не понимал, для чего его гостям это нужно, но если они сказали, что нужно, – что ж, им виднее. Значит, в этом таится какой-то неведомый Остапу смысл. А дело-то и впрямь безопасное. Ну, разве что после него Остапа и тех стариков, которые будут участвовать в деле, станут сторониться еще больше. Ну так и что же с того? Ни самому Остапу, ни старикам к этому не привыкать. Они и так почти всю свою жизнь прожили в немилости.

Боялся ли Остап своих нежданных гостей? Нет, не боялся. Он уже давно никого и ничего не боялся – еще с тех пор, как угодил в плен, а затем и в лагерь под Угледаром. Что могло быть страшнее этого? Но вот же он все это пережил. И с той поры вовсе перестал чего-либо бояться.

Нужны ли ему деньги, которые обещали гости? Да, нужны. Несмотря на то, что он уже старик. Его гости невольно, а может быть, и вполне осознанно затронули и разбередили в его душе самую, может быть, больную струну – желание пожить не здесь, в этих чужих краях, а на своей родине, на которой он не был столько лет, что, кажется, и счет этим годам потерял. Пусть немного, пусть несколько коротких лет, но это не имеет значения. Бывает так, что годы не имеют значения и несколько лет могут казаться гораздо более длительным сроком, чем десятилетия. Да, бывает и такое – ему ли, Остапу, того не знать?

Вот потому-то и нужны ему деньги. И кстати, потому-то он и затребовал деньги вперед. И еще он это сделал потому, что не верил своим гостям. По сути, он не верил никому, а уж каким-то пришлым людям, которые упорно старались казаться настоящими украинцами, – тем более.

Единственное, что сейчас беспокоило Остапа, – это его сыновья. Точнее сказать, Евгений, старший сын. В младшем, Степане, он был уверен. Этот сделает все, что ему прикажет он, его отец. А вот Евгений… Тут все было сложнее. Между Остапом и Евгением никогда не было каких-то особо доверительных отношений. Можно даже было сказать, что Остап и Евгений жили порознь, каждый по себе. Что было тому причиной, Остап никогда не задумывался – неинтересно это ему было. И вот пришлось задуматься, едва ли не впервые в жизни.

И ответа на эти думы не было. Кто он, его старший сын Евгений? Смотрит ли он на жизнь его, отцовскими, глазами, как, скажем, тот же Степан? Или он смотрит куда-то в сторону, в какие-то иные, неведомые Остапу дали? Может так статься, что обломала его cоветская власть, вылепила по своему образу и подобию, а он, Остап, этого и не знает. А знать хотелось бы. Никогда раньше не хотелось, а сейчас хочется. Потому что сейчас очень непростой жизненный момент. Нежданные и незваные гости, которые сулят немалые деньги… Как Евгений отнесется ко всему этому? Степан – понятно, а Евгений? А вдруг воспротивится, поднимет шум, донесет?.. Все могло быть, оттого и мучили сейчас Остапа вопросы. Вопросы были, а ответов на них не было. Одним словом – беда. И как тут уснешь при такой-то беде?