Поговорить ещё не получилось. Гор постоянно отвлекался то на одну капсулу, то на другую. Как он сказал: слишком много ручной работы. Эти трое абордажников были самыми тяжёлыми, умудрились в бою потерять конечности, вот и приходилось теперь Гору чуть ли не в ручную эти конечности приращивать. Зато он очень радовался, что теперь у него будут аграфские медкапсулы 11-го поколения. Это не его старые восьмёрки. Там можно закинуть в капсулу раненого, туда же оторванную руку или ногу и сиди балдей, только медкаттриджи менять не забывай, остальное капсула сама сделает. Поэтому он отвёл меня в какую-то каморку, сунул мне в руки пакет с пайком и велел отдыхать.

С пайком разобрался быстро: вскрыл пакет, там каша с мясом и пакетик сока. Поел и завалился на койку. На удивление, заснул мгновенно.

Разбудил меня Гор. Спал я одетый, только ботинки снял, так что собираться долго не пришлось. Сходил только в санузел и привёл себя слегка в порядок. Каморка находилась прямо в медсекторе, по-видимому здесь сам Гор и отдыхал иногда, так что далеко идти не пришлось. Абордажников в капсулах уже не было, да и пара капсул были уже другие — покрупнее, но и одновременно поизящней что ли.

— Вот, — похвастался Гор, — капитан всё-таки выделил мне две аграфские медкапсулы. Правда, на другие корабли зажал, будут обходиться старыми. Может и правильно, всё равно там никто ими пользоваться не может. А стоят эти капсулы вообще немеряно. Да, прав капитан. Мы ведь наёмники и хоть и призваны на время войны во флот, но денег нам государство не платит. Только снабжает боеприпасами и запчастями. А семьи кормить надо.

— Это сколько я проспал?

— Больше суток. Ничего, это нормально. Сейчас я тебя продиагностирую и пойдём обедать. Раздевайся и ложись.

Куда деваться, разделся и залез в капсулу. Эффект тот же, что и в старой медкапсуле — крышка закрылась и я отключился.

Когда крышка открылась, Гор стоял надо мной и с удивлением чесал затылок.

— Что, всё плохо?

— Нет, нормально всё. Организм полностью в порядке. Как разворачивается нейросеть не понятно, но она разворачивается, используя для создания нейроцепочек твои же мозговые клетки. Это не очень хорошо, но тут уж ничего не поделаешь — материал-то ей откуда-то брать надо. Не волнуйся, сама сетка очень хорошая, 12-го поколения, медкапсула это определила, и повредить своему носителю не может. Во всяком случае, не должна. Меня другое беспокоит: капсула выявила у тебя ПСИ способности. Так себе способности — всего D4, но… Напомни мне, как эта аграфская сучка над тобой издевалась?

— Ну, как? Сначала, просто приходила и смотрела на меня. И меня начинало корёжить. Так, что даже кости ломались.

— Ага, ага. А потом, постепенно, это воздействие стало уменьшаться? Так?

— Ну, да.

— И в конце концов ты вообще перестал на это воздействие реагировать. Так?

— Да.

— Это что же получается? Каорме сделала тебя псионом? Как? Как такое могло произойти? Это ведь невозможно! Человек или псион от рождения или нет и ничего с этим сделать невозможно.

— Слушай, я вообще ни черта не понимаю. Какие ещё, на хрен, псионы? О чём ты говоришь?

— А, ну да, ты ж ни черта не знаешь. Псионы — это люди, с некоторыми сверхспособностями. Кто-то может копаться в мозгах у других людей, кто-то мысленно передвигать предметы, кто-то ещё что. Об их способностях мало что известно — это не афишируется. Все псионы работают на государство, в основном на спецслужбы, поэтому о них так мало известно. Да и мало их, очень мало. На миллион человек может быть один, да и то слабенький, вот как ты. Слабые псионы практически ни на что не способны, поэтому и не интересуют никого. Но ты, хоть и слабый, но выдержать пси атаки аграфки смог. И главное: не понятно, откуда у тебя эти способности взялись? Ведь если сначала тебя очень сильно корёжило, то значит у тебя их не было. А потом вдруг появились? Нет, так не бывает.

— Так может у меня эти способности с самого начала были, а эта сучка просто своими изуверскими пытками развила их до такой степени, что я смог ей сопротивляться?

— Вот именно! Или у тебя вообще не было никаких способностей и вдруг появились, или они были минимальны, а потом смогли как-то вырасти. И то, и другое очень интересно. И заинтересует очень многих. Особенно СБ. Очень многие захотят этот феномен исследовать. То есть разобрать тебя на молекулы.

— Не фига себе!

— А ты думал! Государственные интересы! И мнение какого-то дикаря никого волновать не будет. Мне это тоже интересно и я тоже буду тебя исследовать, но я хотя бы постараюсь не причинить тебе никакого вреда.

Вот это вот «постараюсь» мне не очень понравилось.

— А если кто узнает?

— Кто? Капитан и Борн, его помощник, слышали твой рассказ о пытках, но сразу же забыли об этом. Плевать им на такие мелочи. Да и я обратил на это внимание совершенно случайно. А уж я точно никому не скажу, потому как тебя сразу заберут. А зачем мне это? Ты мне самому нужен. Но запомни: ты всегда был псионом и у тебя всегда был уровень D4. С детства.

— У нас на планете вообще никаких псионов нет.

— Ты в этом уверен? Да и не имеет это никакого значения. Есть, нет, кто об этом знает? Да и где твоя планета? Ты знаешь?

— Нет.

— Вот и я не знаю. И никто не знает. Искин аграфского корабля сам себя сжёг, все аграфы мертвы. У меня есть парочка живых, но это обыкновенные техники и в навигации не соображают. Да и не долго им живыми оставаться. Мне тут кое-какие опыты провести надо, вот их и использую. Кстати, на них и проверим твои пси способности.

— Как это?

— Как, как. Не знаю. Будем экспериментировать. Ладно, одевайся и пошли обедать.

Гор проводил меня в столовую. Довольно просторный зал, десяток столиков на четверых. Занято только пара столиков. За один из столов он усадил меня, а сам отошёл к какому-то шкафу и вернулся оттуда с подносом, на котором стояли две квадратные тарелки и стакан. Поставил тарелки и стакан передо мной, ушёл. Вернулся с таким же набором на подносе. Выложил всё на стол перед собой и уселся за стол.

— Ешь.

Есть и в самом деле хотелось, но не так чтобы очень, хотя последний раз я ел нормально уже не помню когда, на Земле ещё. Ну, ещё недавно паёк заточил, но это ни о чём. Но видимо в медкапсулах меня каким-то образом постоянно подкармливали. Блюда оказались вполне съедобными. На одной тарелке квадратные кусочки со вкусом тушёного мяса, на второй обжаренные кусочки овощей. А в стакане сок. Себе Гор взял то же самое.

Быстро поели и отправились обратно. За обедом толком и не поговорили. Вернулись в медсектор. Гор проводил меня опять в мою каморку и ушёл. Хотя, каморка как раз не моя, а его — что-то вроде комнаты отдыха при рабочем месте. Так он мне объяснил. Но пока в ней я поживу. Ну, я и не против — всё лучше, чем в клетке.

Завалился на койку. Уснуть не получилось. Пришлось опять задуматься над своей жизнью, хоть и не очень хотелось. Я после клетки стал каким-то абсолютным пофигистом. За всем происходящим со мной я наблюдал как бы со стороны. Нет, чувства я испытывал — боль, страх, ненависть, но как-то опосредственно, вроде как это всё происходит и не со мной. Может это и помогло мне не свихнуться? Хотя, нормальным себя назвать я тоже уже не мог. Нет, ну в самом деле: мне воткнули в голову какую-то хрень и я отнёсся к этому совершенно спокойно. Как так-то? Воспротивиться этому я, конечно, никак не мог — я в полной власти своих «освободителей», но хотя бы высказать своё «фи» я мог? Нет, я отнесся к этому вообще без каких-то чувств. Понятно, что после всего, что я перенёс в клетке, какая-то мелкая операция — это вообще «тьфу», но хоть какое-то чувство протеста должно быть? Нет, никакого протеста. Хотя в сказки о чудесных свойствах этой самой нейросети я совершенно не верил. Это что же получается: воткнул себе в башку компьютер размером с маковое зёрнышко, закачал на него какую-то базу знаний, что за хрень ещё разобраться надо, выучил за пару месяцев и всё, курс технического или медицинского ВУЗа у тебя уже в голове? Ну, в моём случае, курс медицинского колледжа. Глупость же. Правда, Гор ещё говорил и об усвоении и практическом освоении знаний, но всё равно глупость. А у меня есть альтернатива? Нет, выбора у меня нет. Но отношусь я к этому совершенно спокойно. Несмотря даже на то, что тот же Гор, видимо, любитель различных изуверских экспериментов. Нормальный ли я? А, впрочем, какая теперь разница. Счастливая жизнь российского студента закончилась там, у карельского озера и началась другая жизнь. Какая? А чёрт его знает. Ещё два дня назад я мечтал, чтобы моя жизнь вообще прекратилась, а теперь у меня появился какой-то шанс, пусть мизерный, но шанс. И не воспользоваться этим шансом было бы глупо. А нормальный я или уже псих — какая разница? Уж меня-то это волновать не должно.