Июль 2008 года. Я закончил первую книгу «Воспитание родителей». Она уже ушла в типографию и скоро должна выйти в свет.

«Советский человек имеет право на отдых». Хороша фраза. Право на жизнь. Право на труд. Право на отдых. Добавили бы еще право на любовь, глядишь, все изменилось бы к лучшему. Но отдых – это тоже хорошо.

Самая лучшая работа, если увлекаться ею, отнимает все больше энергии, и в нашем подсознании незаметно смещаются ценности. Поскольку в любой работе достижение цели является темой очень важной, зависимость от будущего может усиливаться неимоверно – и тут же в душе прорастает ощущение превосходства, собственной значимости. Увеличивается гордыня, а вместе с нею – раздражительность, осуждение, страх и уныние. Заболевший дух переводит свою болезнь в тело. От неудач, неприятностей человек плавно переходит к болезням. А всего-то-навсего – увлечение работой, желание выполнить ее на сто процентов.

Работа может не только закрыть ощущение единства с Творцом – незаметные перегрузки могут отнять энергию, необходимую для жизни. Нужно где-то взять ее взаймы. Этот ломбард находится в нашей душе. Оказывается, если в случае перегрузок, нехватки энергии возникает угроза для жизни, наше подсознание на время может забрать энергию у детей и внуков: мы ведь едины на тонком плане. Но эту энергию нельзя брать надолго. Если перегрузка длится дольше опасного предела, происходит деформация энергетических капсул наших детей и внуков. Они становятся нежизнеспособными: могут родиться больными, могут вообще не родиться. Иногда включается система защиты, если души потомков чистые и должны появиться на свет, – в этом случае родитель возвращает украденную энергию через свою болезнь или смерть.

Если душам детей не хватает жизненных сил, за несколько лет до их зачатия родители проходят стандартную процедуру очищения. Все, за что может зацепиться душа человека, начинает рушиться и трещать по швам. В этот момент нужно ухватиться за то, что не разрушается, нужно опереться на вечность, которая называется – любовь к Богу. Чем сильнее разрушаются любые формы счастья, тем больше потребность в единении с Богом. Божественная энергия поступает по мере потребности в ней. Чем больше потребность, тем больше мы получим любви. Но если мы поклоняемся ложным кумирам, если привычные жизненные функции – еду, секс, семью, работу – ставим во главу угла и ни на минуту не можем отрешиться от них, тогда любовь приходит не через мелкие неприятности, а через мучения и смерть.

Четвертая заповедь гласит: «Чти субботу». Это означает: забудь обо всем, отрешись от всего, один день в неделю посвяти Богу. В этой заповеди – не только отражение законов вселенной, но и механизм выживания народа и цивилизации. Я раньше на отдыхе старался читать книги и перебирать записки пациентов. Потом понял: работе нужно отдать свое, а отдыху – свое. И сразу стало легче.

Сейчас я приехал в Крым отдыхать. Общение, природа, рыбалка, море. Поскольку мы вышли из него и продолжаем нести море в себе в виде лимфы – главной составляющей нашей крови, то, окунаясь в море, мы можем забыть обо всем, и тогда оживают чувства, не придавленные сознанием.

Сознание привязано к телу, и поэтому оно обособляет человека, противопоставляет его миру, ставит его в центр вселенной. Сознание нашептывает человеку, что он самый значимый, что он уникальный и неповторимый, что он лучттте всех, что он всегда прав. Если чувства слабеют, тогда голос сознания побеждает, и человек утрачивает внутреннее единство с миром, с вселенной и с Богом. Когда любовь перестает струиться в нашу душу, начинается агония, которая долгое время незаметна. Наоборот, поначалу у человека появляется ощущение своей первичности и всесильно- сти, потому что исчезает ощущение своей вторич- ности перед Богом. Энергия, которую мы всегда отдавали Творцу, разворачивается в сторону вторичных потребностей человека. Ощущение полного превосходства, всесильности, всезнания – это те фазы агонии, которые уже заметны. А затем начинается угасание сознания, разрушение судьбы и в конце концов распад тела.

Когда я писал книги, особенно вначале, мне нужно было переработать огромное количество информации, попытаться связать воедино все события. Перегрузка сознания при этом, естественно, возникала, и, чтобы напомнить мне, что духовность вторична, после написания каждой книги у меня происходили смертельные ситуации или крупные неприятности. Прикосновение к смерти позволяло лучттте настроиться на вечное и отрешиться от сиюминутного.

Сейчас я стараюсь ни о чем не думать. У меня две недели отдыха. Сегодня можно пообщаться с друзьями, погулять по набережной, искупаться в море.

Утро следующего дня. Я просыпаюсь от того, что слышу шум в прихожей: кто-то там ворочает, переставляет сумки и что-то ищет. Я выглядываю и вижу озабоченного приятеля, который приехал вчера вечером. «Не пойму, куда я дел мой мобильный телефон», – бормочет он. В который раз он копается в своей сумке и вдруг удивленно произносит:

Вот это да, да у меня же деньги пропали.

Я смеюсь:

Хорошо тебя подрихтовали этой ночью шустрые ребятишки. Очистили не только карманы, но и душу.

И в этот же момент я чувствую, как игривое настроение резко исчезает. Надо проверить свою сумку, которая лежала в соседней комнате. При первом же взгляде я обнаруживаю кошелек валяющимся рядом с сумкой. Документы не тронуты, денег нет. В прошлый раз я занял приличную сумму у своих друзей и теперь привез ее, чтобы отдать. Плюс деньги, которые я взял с собой в отпуск, – исчезло все. Гол как сокол.

Я молча хожу по комнате, туго соображая, что теперь делать и как это могло произойти. В очередной раз болезненно понимаю, что денег не вернуть, что мой отпуск теперь будет выглядеть иначе. В этот момент звонит мобильный телефон. Я механически смотрю на номер и понимаю, что звонят из моего офиса.

Сергей Николаевич, – слышу я голос секретарши, – примите мои поздравления.

Спасибо, – говорю я, – как раз вовремя. А что еще произошло?

Как «что»? – удивляется она. – Ваша книга «Воспитание родителей» получена из типографии. Я держу в руках первый экземпляр.

Очень приятно, – говорю я. – Наверное, книга будет иметь популярность, раз меня так резко почистили.

Я выхожу на кухню и зову друзей. Достаю из холодильника бутылку сухого белого вина, открываю ее и разливаю по бокалам.

Память неожиданно уносит меня в события пятнадцатилетней давности. Тогда я тоже был здесь, в Крыму. Раздался неожиданный звонок, и мой знакомый, звонивший из Петербурга, сообщил:

Ты неправильно повел себя, и наш авторитет поставил тебя на счетчик. С бандитами шутки плохи. В течение десяти дней ты должен отдать двести тысяч долларов. Вылетай немедленно в Питер.

Я тупо глядел перед собой, держа трубку возле уха. Рядом сидели друзья, слышавшие весь разговор. У меня в тот момент мелькнула мысль: «А зачем возвращаться в Питер, если там меня, скорее всего, убьют?» Не задумываясь, я ответил:

Я сейчас из Крыма выехать не могу, нет билетов ни на самолет, ни на поезд.

А через пять дней сможешь приехать?

В лучшем случае через десять, – уточнил я.

Собеседник отключился. А я подумал, что у меня еще десять дней жизни в запасе. Друзья вопросительно смотрели на меня. Мы собирались в ресторан, у меня уже вышла в свет первая книга.

Ну что, никуда не едем? – спросил один из них.

Почему же, – ответил я, – едим и гуляем.

Но по лицам моих друзей я видел, что праздника не получилось. Ехали на свадьбу, а попали на похороны.

И вот мы разместились за столом в уютном ресторане. Оттуда открывался великолепный вид на Ай-Петри. Природа, как и море, очень успокаивает.

Помню, однажды у меня был тост – я поднял бокал, когда мы стояли в Серебряной беседке, и сказал: