В XVII в. Запорожье, располагавшееся на границе Польши и Дикого поля, представляло собой явление исключительное: туда бежали от шляхетского ига православные русские пассионарии. Само Запорожье представляло собой густую сеть населенных пунктов, в которых развивались кузнечное, столярное, слесарное, сапожное и другие ремесла, население производило для себя все необходимое. Отдельные поселения (курени) составляли своеобразный «рыцарский орден», живший вполне независимо. Высокая пассионарность обитателей Запорожья и неприятие ими польских порядков уже к XVI в. сформировали особый стереотип поведения, давший жизнь новому этносу — запорожскому казачеству. Естественно, что поляки относились к запорожским казакам крайне настороженно и недоброжелательно.
Столь же подозрительным и неприязненным было отношение шляхты и магнатов к «реестровому» казачеству. Реестровыми назывались казаки, служившие польской короне. Для отражения татарских набегов под знамена гетмана обыкновенно собиралось множество казаков. Но по окончании войны войско распускалось, и вчерашнему воину предстояло возвращаться «до плуга» к пану. Понятно, что одним из главных требований казаков Речи Посполитой было увеличение численности реестра.
Степень неприятия друг друга представителями двух различных суперэтносов: православными и католиками — в Речи Посполитой была очень высока. Ненависть к казакам существовала вопреки тому, что они вовсе не покушались на устои польского государства. Более того, казаки служили Речи Посполитой надежной защитой от татарских набегов, ведь татарские чамбулы грабили страну, доходя до Кракова. И тем не менее поляки ограничили численность «реестрового» казачьего войска шестью тысячами сабель (1625).Такое половинчатое решение никого не могло удовлетворить — в XVII в. на польской Украине имелось уже около 200 тысяч человек, желавших быть казаками и бывших ими де-факто.
В декабре 1647 г. Запорожская Сечь приветствовала Богдана Хмельницкого, который, благополучно обманув ловившую его на дороге стражу, явился к запорожцам и заявил: «Хватит нам терпеть этих поляков, давайте соберем раду и будем защищать церковь православную и Землю Русскую!» Призыв Хмельницкого был желанен и вполне понятен. Он стал доминантой всех последующих действий казаков. Причем первоначально Хмельницкий и его соратники отнюдь не ставили своей целью политическое отделение от Польши. Они хотели лишь добиться права жить в согласии с собственной совестью, при этом подчиняясь законам Польского королевства. Требования казаков были кратки: во-первых, зачислить в казаки всех желающих и предоставить казакам, как военному сословию, шляхетские привилегии; во-вторых, запретить на Украине пропаганду католической унии, убрать всех униатских священников и вернуть захваченные католиками церкви православным, позволив каждому свободно исповедовать его веру; в-третьих, изгнать с Украины евреев. Эта политическая программа отражала чаяния всего угнетенного православного населения Украины.
Запорожье немедленно выбрало Хмельницкого гетманом, и он получил огромную власть, так как у казаков, при полной анархии в мирное время, в походе соблюдалась жесткая дисциплина на основе беспрекословного подчинения гетману. Из Запорожья Хмельницкий отправился в Крым, где заручился обещанием помощи от крымского хана. Вскоре он выступил в поход с отрядом из четырех тысяч запорожцев, к которым примкнуло еще три тысячи казаков. Силы повстанцев были совершенно ничтожны в сравнении с мощью противника: поляки могли выставить до 150 тысяч человек. Но мобилизовать эти войска для Польши оказалось невозможным. В стране царила абсолютная неразбериха, и паны, как всегда, отказались давать деньги королю на «посполитое рушение» (шляхетское ополчение). Поэтому, столкнувшись с поляками в 1648 г., Хмельницкий, несмотря на ограниченность своих сил, одержал три крупные победы. Первая из них — в битве при Желтых Водах, где погиб сын польского гетмана Потоцкого — Стефан Потоцкий; затем последовала победа при Корсуни, где были захвачены в плен два польских гетмана — Потоцкий и Калиновский, и, наконец, под Пилявцами, где посполитое рушение в панике бросилось бежать от казаков.
Ожесточение борьбы нарастало. Характерен следующий эпизод. При Корсуни у поляков была хорошая немецкая артиллерия — пушки могли с легкостью остановить натиск казачьей конницы. И вот, дабы «нейтрализовать» артиллерию, Хмельницкий послал одного из своих верных казаков сдаться в плен полякам и дать показания, будто нападение казаков готовится с правого фланга. Казак сдался и умер под пыткой, повторяя ложную версию и зная правду о плане Хмельницкого. Казачья конница ударила по левому флангу польского войска, и, пока обманутые поляки разворачивали орудия, победа была одержана. Представьте себе, каков был накал страстей, если этот герой-казак не только пожертвовал жизнью, но и в жестоких мучениях в течение нескольких часов сохранял силу воли, предпочитая купить победу соратников ценою собственных страданий.
Победы Хмельницкого не подтолкнули поляков к соглашению. В том же 1648 г. скончался король Владислав, и панство на время забыло о казаках: на сеймах и сеймиках обсуждались кандидатуры нового короля. Воспользовавшись передышкой, Хмельницкий укрепился; заняв Киев и украинские земли по обоим берегам Днепра, он фактически стал вполне самостоятельным правителем — «гетманом» Украины, или Малой Руси.
Но как только шляхта выбрала нового короля — Яна-Казимира, — началась подготовка к военным действиям против казаков. В XVII в. среди поляков сохранилось достаточное количество пассионариев: талантливых полководцев, волевых политиков, умных дипломатов, — и они вовсе не собирались мириться с поражениями. Снова было собрано посполитое рушение, на средства короны были наняты немецкие артиллеристы и пехотинцы, посланы тайные агенты к крымскому хану, дабы побудить татар порвать союз с Хмельницким. И когда поляки перестали соблюдать условия достигнутого с Хмельницким перемирия, война возобновилась.
В сражении 1651 г. под Берестечком союзники казаков — татары — внезапно покинули Хмельницкого, а когда он попытался их вернуть, схватили его и увезли с собой в Крым. Казачье войско, оставшееся без полководца, было прижато к болоту. Принявший командование талантливый казацкий полковник Иван Богун попытался вывести своих через болото и велел было мостить гать. Но поляки успели подвезти артиллерию — гать была быстро разрушена пушечными ядрами, и большинство казаков погибло.
Вскоре освободившийся из плена Хмельницкий вернулся, как говорится, к разбитому корыту. Поляки к тому времени соглашались определить число «реестровых» казаков лишь двадцатью тысячами, и Хмельницкий прекрасно понимал, что его согласие на такие условия равнозначно гибели начатого им дела. Ведь, как мы помним, казаков на Украине было около 200 тысяч. Следовательно, 180 тысяч человек должны были опять идти работать на панов, опять платить евреям за аренду церквей, кабаков, охотничьих угодий, за само право жить. Никто из них не хотел возврата к прошлому, и поэтому восстание возобновилось. Но в сложившейся ситуации поляки имели явный перевес. Союза с татарами больше не существовало, и Украина — пограничная полоса земли — оказалась зажатой между Крымским ханством и Польшей. Тыла у Хмельницкого не стало, и защищаться было невозможно. Оценив ситуацию, умный гетман начал искать нового союзника. Естественно, что он обратился к православной Москве.
Переговоры с Москвой начались в 1651 г., но Москва по обыкновению отвечала медленно, и только в октябре 1653 г. было принято решение о присоединении Украины к Московскому государству. Соединение с Россией спасало подавляющее большинство православного населения Украины, и потому 8 января 1654 г. в Переяславе (ныне Переяслав-Хмельницкий) собравшаяся рада поддержала политику присоединения к Москве словами: «Водим под царя московского, православного».
Однако казаки и здесь остались верны себе, то есть своему стереотипу поведения. Выражая полную готовность дать царю Алексею Михайловичу присягу на верность, они потребовали, чтобы царь, со своей стороны, дал им присягу в сохранении казачьих вольностей. Шокированный боярин Бутурлин, представлявший московского государя, отказал категорически, заявив, что «у нас не повелось, чтоб цари давали подданным присягу, а вольности ваши Государем соблюдены будут». Поскольку ситуация была безвыходная, казаки, тряхнув длинными чубами, согласились и тем покончили дело.
