Ирина усмехнулась, понимая, что в таком случае лучше будет надеть одно из старых платьев.

Поэтому характер показывать не стала, написала, что заедет сама. А про себя подумала, но скидку у тебя я запрошу такую, чтобы впредь неповадно было так клиентами поступать.

Расспросила у Гайко про княгиню Полосутину. Прасковья Валуевна поморщившись, рассказала, что это главная московская сплетница и вообще вредная бабёнка.

— В основном умные люди не слушают, что говорит княгиня Полосутина, потому как знают, что у неё язык как помело, выдумывает с три короба и вдохновенно врёт.

— Ну что же, — подумала Ирина, — хозяйка салона явно не относилась к умным.

В общем все были заняты и каждый собирался поехать по своим делам.

***

Дети проводили маму и Леонида Александровича на выставку и сами пошли собираться в приют.

Прасковья Валуевна приказала запрячь огромную карету, чтобы все точно разместились.

По дороге в приют заехали в большой кондитерский магазин, где застряли на полчаса, пока не выбрали конфеты для сирот, и сами не наелись, они оттуда не уехали.

Причём радость конфетную испытали не только дети Ирэн, но и дочки Прасковьи Валуевны.

Ещё перед выездом в сторону приюта, госпожа Гайко отправила слугу с запиской в дом барона Виленского, в которой написала, что сегодня Александр Виленский будет в приюте при церкви Святой Елены и там, если баронесса не передумала, она сможет увидеться с племянником.

Если бы Прасковья Вадуевна знала, что ни в какую церковь или приют баронесса Виленская не собиралась. Как только она получила записку то отправила эту записку к настоятельнице.

А сама, радостно напевая какую-то полечку села пить чай. В мыслях царило спокойствие и уверенность в том, что всё получится, и они с братом будут снова жить в мире и согласии без всяких жён и детей.

***

В приюте Прасковью Валуевну вместе с детьми встретили очень тепло. Детки там хоть и не голодали, всё-таки у приюта было много покровителей и монахини не обижали сироток, но, конечно, таких красивых конфет и такого душистого мыла они ещё не видели. Кто-то из детишек даже перепутал мыло с конфеткой и, несмотря на предупреждение, попробовал лизнуть.

Конечно, никто не пострадал, но было весело.

Когда уже попили чай, то дети пошли показывать дворянчикам как они живут, где спят, как играют и Димка, один из близнецов предложил нарисовать им игру-бродилку, которая у них дома в Никольском пользовалась огромной популярностью. Её «придумала» Ирэн и в неё можно было играть бесконечно.

Монахини принесли карандаши, откуда-то нашли небольшой лист, и Димка начал рисовать.

Прасковья Валуевна в это время пошла к настоятельнице. Надо было внести сумму денег и обсудить нужды приюта

К Саше подошёл один из детей и сказал, что его зовёт тётя, с которой он приехал, а мальчика послали его проводить.

Саша, ничего не подозревая вышел из игровой комнаты и пошёл вслед за мальчиком.

Шли долго, минут пять-семь, но вышли, к удивлению Саши, не к главному входу, а наоборот к какой-то «чёрной» лестнице.

Мальчишка исчез, и Саша остался один в тёмном коридоре перед лестницей. Снизу лестницы послышались шаги. Шёл кто-то довольно грузный, потому что шаги звучали: бом, бом, бом.

Саше вдруг стало страшно, и он повернулся, чтобы побежать обратно, но дверь, через которую мальчишки прошли в коридор, была закрыта и заперта.

Шаги с лестницы приближались. Спрятаться было некуда.

И тогда Саша сжал в руках свой маленький, но очень острый кинжал и стал ждать, глядя на лестницу.

Глава 6.

Прасковья Валуевна, обсудив с настоятельницей дела помощи приюту, попросила монахиню проводить её к детям и, зайдя в игровую обнаружила, что Саши нет.

Стала спрашивать у близнецов и дочерей, где Саша, куда он пошёл. К ней подошла девочка, примерно семи лет и шёпотом сказала:

— Пойдёмте, я покажу.

Взволнованная Прасковья Валуевна попросила Глашу и дочерей никуда не ходить и ждать её здесь, пошла за девочкой. Та повела её вглубь внутренних помещений и показала на лестницу, довольно узкую, уходящую наверх.

— Он там, — сказала девочка, и не успела Прасковья Валуевна ухватить её за рукав, убежала. Конечно, в игровой же интереснее, чем с толстыми тётками по лестницам ходить.

Прасковья Валуевна крикнула: — Саша? Саша! Но голос её, отразившись от толстых каменных стен, вернулся обратно, судя по всему, не долетев до верха.

Делать нечего, придётся идти, — подумала госпожа Гайко, осознавая, что вся эта история с баронессой Виленской странно выглядит, тем более что она так и не приехала.

Лестница была крутая и Прасковья Валуевна шла, тяжело поднимаясь на каждую ступеньку.

Лестница под ногами скрипела и в тишине глухо раздавались шаги: бом, бом, бом.

Наконец-то, Прасковья Валуевна тяжело дыша вышла на плохо освещённую площадку, и увидела там прижавшегося к стене Сашу, который стоял словно маленький зверёк, приготовившийся к прыжку.

Саша, увидев Прасковью Валуевну, по-детски тоненько всхлипнул и бросившись к ней прижался, обнимая.

— Ну что, что ты Сашенька, испугался, что потерялся, а я вот тоже дура старая, оставила вас одних. А как ты сюда попал?

Саша, уже успокоившись рассказал, что его позвал один из приютских, а потом оказалось, что дверь, через которую они пришли, закрыта, а на лестнице раздались страшные шаги.

— Так это я топала, — рассмеялась Прасковья Валуевна, — уж больно лестница крутая.

И вдруг открылась дверь со стороны приюта, которая была заперта.

Прасковья Валуевна и Саша вздрогнули, когда увидели, как в проёме двери появляется фигура в чём-то темном. Видно было плохо, освещения на лестнице и площадке не было совсем, а свет попадал только из небольших окошек, расположенных в дальней стене.

Появившаяся фигура прошла ближе, и Прасковья Валуевна с облегчением узнала, что это настоятельница.

— Матушка настоятельница, — начала говорить госпожа Гайко, но настоятельница её перебила

— Жаль, Прасковья Валуевна, очень жаль, что вы здесь оказались, — сказала она странные слова.

Прасковья Валуевна смотрела на настоятельницу и не понимала о чём она говорит.

— Вам придётся умереть, — сказала настоятельница и достала из кармана сутаны небольшой пистолет.

Это оружие не было распространено в Стоглавой, поэтому Прасковья Валуевна даже не поняла, почему она должна бояться эту маленькую закорючку в руках сошедшей с ума настоятельницы.

Прасковья Валуевна сделала то единственное, что могла в данной ситуации, у неё было преимущество, она была крупной дородной женщиной и, крикнув:

— Саша беги вниз к ребятам, уезжайте

Она, раскинув руки в стороны пошла на настоятельницу. Раздался громкий выстрел.

Саша так никуда и не побежал, он застыл в начале лестницы, с ужасом глядя как Прасковья Валуевна вздрогнула всем телом, но продолжила идти вперёд. Та пятилась к двери, вдруг ноги у Прасковьи Валуевны подкосились, и она тяжело упала сначала на одно колено, потом на другое.

Саша, увидев, что настоятельница старается обойти госпожу Гайко, перегородившую узкое пространство площадки, решительно побежал вниз по лестнице. Ему очень хотелось остаться и помочь Прасковье Валуевне, но он вдруг понял, что, это он зачем-то нужен этой страшной женщине в тёмном балахоне. И если она его поймает, то жертва Прасковьи Валуевны будет напрасной.

Саша бежал, перепрыгивая через ступеньку и внезапно на последнем пролёте врезался в мужчину, который медленно поднимался вверх.

Первой мыслью было, что это тоже враг.

—Саша? — вдруг услышал мальчишка удивлённое

— Отец? — воскликнул Саша

Это был барон Сергей Виленский.

Примчавшись в столицу из Оренбургской губернии, он обнаружил сестру свою в крайне плачевном состоянии. Елена Михайловна то впадала в буйство и начинала бить посуду, и крушить дом. Буйство сменялось полнейшей апатией, когда баронесса могла часами ничего не делать просто смотреть в потолок. А иногда баронесса начинала раскаиваться. Всё это были последствия выполненной НЛП программы. Очень опасная практика, особенно для людей с нестабильной психикой