А заинтересовало Ирину то, что княжна приложила к письму описание идеи, которую она хотела сделать, но не имела возможности. Оказалось, что княжна Обухова хотела стать … доктором.
Ирина давно так не удивлялась. Вот такая небесно-цветочная фея и… доктором. Она писала, что когда решила выйти замуж за Балашова, то постаралась забыть эту идею, а вот теперь, раз уж так вышло, то хочет научиться.
Писала, что брат, конечно же против, поэтому просила Ирину не рассказывать никому о её мечте.
Ирина не стала удивляться, местные мужчины редко поощряли подобные увлечения женщин. Но девчонка ей понравилась, вот только брат её слишком эмоционально отнёсся к Ирэн. Возможно, он не разрешит ей посетить Никольский, но сама Ирина была не против.
К завтраку приезжал Виленский и пригласил её сегодня на свидание. Обещал новые впечатления. А Ирине стало смешно, когда она представила, что прогуливаются они с Виленским по парку, а позади отряд охраны марширует, подозрительно косясь на зевак.
Виленский приехал к четырём часам. Ирина сначала хотела взять с собой детей, но потом решила, что в этом случае, во-первых, он не смогут поговорить, а во-вторых, будет неверный посыл, как будто она очень хочет побыстрее воссоединить семью. А она пока не была готова.
Экипаж, тот самый, на котором Ирина уже ездила по Москве, остановился около особняка наместника. Барон Виленский, чисто выбритый, одетый в тёмно-зелёный камзол, вышитый золотом, благоухающий, Ирина подозревала, что «мужским» мылом, которое она же барону и отправляла, зашёл в дом.
Прежде чем дворецкий успел о бароне доложить на него налетел вихрь из братьев Ирэн и сына. Малышка Танюша тоже прибежала, хоть ей и не позволяли бесстрашно бегать со всеми. Но верная Глаша старалась постоянно быть рядом.
Барон взял на руки Сашу и подкинул!
Саша удивился, отец раньше никогда такого «себе не позволял». Опомнившись, мальчишка заливисто рассмеялся.
— И я, и меня, — раздалось из одного тёмных углов, и оттуда выбежала Танюша, смешно переваливаясь на пухлых ножках.
Ирина выглянула из-за тёмного коридора, ведущего из кухни, и застыла поражённая увиденным. Барон, смеясь подбрасывал хохочущую Танюшу.
Танюша заливисто хохотала, и Ирина ощутила большую благодарность к барону.
Выглянула из коридора в тот момент, когда барон поймал Танюшу, а она, сидя у него на руках, взяла ладошками его лицо и поцеловала его в обе щёки.
— Ты холосый, плиходи ещё, —заявила важно
Пришло время выходить, — подумала Ирина, и выплыла из коридора, шурша парчовыми юбками.
Да-да, Ирина надела новое платье. Вот, что за женская натура, вроде и не стремилась привязать к себе мужчину, а всё равно надела новое платье, сделала причёску и вообще хотела выглядеть так, чтобы только взглянув на неё, мужчина сразу же оказался у её ног.
Виленский не избежал этого, увидев Ирэн, он так и замер с Танюшей на руках, которая обернувшись и увидев маму, сказала:
— Мама, смотли, какой дядя холосый, давай его себе оставим?
Виленский закашлялся и поставил Танюшу, передав её Глаше.
Саша стоял с серьёзным лицом, переводя взгляд с отца на Ирэн. Но Ирэн нечего было сказать, и она просто спросила, применив запрещённый приём:
— Сергей, мы едем одни или возьмём детей с собой
Первыми отмерли близнецы и заверещали, что они готовы. На барона Виленского было жалко смотреть. Ирина поняла, что только что «обломала мужику» весь его шикарный план.
— Ладно, —подумала Ирина, — пусть живёт. А вслух сказала:
— Едем только мы, я и барон, все остальные остаются здесь. Всем ясно?
Братья сразу приуныли, знали уже, что когда Ирэн начинает говорит таким тоном, то спорить бесполезно. А вот Саша посмотрел на маму со скрытой надеждой.
И только Танюша заявила:
— А я бы всё лавно оставила…холосый
Уже собирались выходить, когда в дверь вошёл капитан охраны, после визита к императору в особняке был почти гарнизон, как шутила Ирина, и сказал:
— К вам графиня Балашова, в сопровождении законников и исправников
Глава 21.
Ирина думала о том, что Балашова может появиться после потери сына. В её характере вдруг вспомнить про то, что есть ещё внучка, которая совсем недавно была совсем не нужна. Настолько, что по морозу отправили ребёнка в простой телеге с одной только деревенской нянькой в сопровождении.
То, что Балашова снова не одна, а с законниками, было ожидаемо. Несколько смущало то, что во множественном числе, да ещё и с исправниками, которых даже охрана и гвардейцы обязаны были пропустить.
Ирэн похолодела, поняв, что если бы графиня приехала на полчаса или час позже, то в особняке оставался бы только Леонид Александрович и дети. Нет, определённо ей везёт, что не только она сама оказалась дома, но ещё и барон Виленский здесь, а уж он-то фигура в империи значительная, как Ирина успела убедиться накануне во дворце.
Видимо, что-то отразилось в её взгляде, потому что барон сразу взял инициативу в свои руки:
— Проведите графиню, — обернулся на Ирэн и спросил, — где вы хотите вести разговор?
—Давайте в малую гостиную, она здесь на первом этаже справа, — ответила Ирина, всеми силами стараясь взять себя в руки и лихорадочно вспоминая, взяла ли она с собой документы на Танюшу или оставила их в Никольском.
Детей отправили на верхний этаж, строго наказав Глаше никуда не выходить, а мальчишкам проконтролировать процесс. Спустился Леонид Александрович и тоже заявил, что он будет присутствовать при разговоре, потому как Танюша записана на его фамилию.
Ирина задумалась над тем, чтобы послать за своим законником. Поликарп Афанасьевич больше не сидел в маленьком и пыльном офисе на первом этаже доходного дома, теперь у него было своё жильё в красивом доме на набережной реки Яуза, там Поликарп Афанасьевич занимал целый этаж и у него был свой кабинет, где он вёл дела нескольких клиентов, но дела Ирэн Леонидовны всегда были в приоритете.
Виленский идею одобрил, ему пока предложить было нечего. Договор со своим законником Бертельсом он приостановил, по определённым причинам, а нового пока найти не успел.
Ирина отправила одного из слуг за Поликарпом, написав ему короткую записку.
Ирэн с Виленским стояли за колонной и их не было видно от входа, но с того места, где они находились, хорошо просматривался вход в дом. Вскоре они увидели, как в холл входит небольшая делегация в сопровождении гвардейцев из охраны Ирэн.
Балашову Ирэн узнала с трудом. Из ещё недавно немолодой, но всё ещё красивой женщины, графиня превратилась в седую старуху. Да, это несомненно была она, та же прямая спина, то же брезгливое выражение на лице, но вместе с этим из графини будто бы стёрли все краски. Кожа стала пергаментно белая, в волосах, убранных в гладкий пучок, без намёка на те причёски, что графиня носила раньше, было много седины и в чёрном наглухо закрытом платье, без драгоценностей, она напоминала бледную тень самой себя, как будто графиню сфотографировали на чёрно-белую фотографию, да ещё и бумага, на которой была напечатана фотография, пожелтела от времени.
Вместе с графиней был тот же законник, которого Ирина запомнила ещё с того дня, когда Балашова заявилась к ней в поместье с требованием подписать отказ от претензий на фамилию Балашова. Ирина вдруг вспомнила, как тот честно предупредил её, что, в случае если она подпишет, то ребёнок никогда не сможет претендовать на титул, наследство или фамилию графа. Поняла, что, возможно, законник и работает на графиню, но служит закону.
Второго законника Ирэн не знала, так же, как и двух исправников, которым, судя по их виду, было не совсем уютно в богатом особняке.
Графиню и законников проводили в гостиную, исправники остались внизу, не решаясь сесть на диваны, стоявшие в холле и переминаясь с ноги на ногу.
Ирэн распорядилась подать напитки в гостиную. Ей незачем было издеваться над графиней. Более того она ей искренне сочувствовала. Ещё бы, в один день потерять сына и родного брата.
