Поэтому иногда, ружейники, как их называли в армии, присоединялись к артиллеристам и работали в парах с двумя ружьями.

Забела пошёл на звук. Перед ним была слегка приоткрытая дверь, ведущая в библиотеку. Он прошёл внутрь и увидел открытое окно и стоящего перед окном Ставровского, который старательно целился из ружья в кого-то, находящегося на улице.

Пока Забела раздумывал как подобраться к Ставровскому так, чтобы обезвредить его и не попасть под выстрел, тот выстрелил, и тогда Забела в два прыжка подбежал к главе совета и рукоятью родовой шпаги ударил того по голове.

Рукоять была крупная, украшенная драгоценными камнями, да и рука у Забела была крепкая, вот и упал Ставровский как подкошенный, а Забела выглянул в окно и увидел, что через двор бежит Виленский к… лежащей на земле Ирэн.

***

Особняк князя Ставровского. Несколько часов до начала штурма.

Пока Балашов предавался терзаниям, что он так глупо себя повёл и теперь заперт и не может помочь Ирэн и остановить предателя, к Ирэн зашёл князь Ставровский.

— Какие люди, — подумала Ирэн, оглядывая грузную фигуру князя, но не двигаясь с места. Она сидела у окна на небольшой табуретке, которую ей принесла немая служанка.

— Доброй ночи, Ирэн Леонидовна, а что это вы не спите? — вежливо, но со скрытой усмешкой произнёс Ставровский.

— А вы что, князь, зашли пожелать мне доброй ночи, не поздно ли? — слегка повысив голос в конце фразы так, чтобы там появились истеричные нотки, спросила Ирэн.

— Ладно вам, — примирительным тоном сказал князь, — я пришёл сделать вам предложение.

Ирина вопросительно на него посмотрела.

— Вы поклянётесь мне, что добровольно переедете в Бротту, и никогда более не вернётесь в Стоглавую империю. А ещё вы напишете письмо на имя императора, что это ваш супруг барон Виленский уговорил вас покинуть империю, шантажируя детьми, —выдал своё предложение Ставровский.

Ирина не ожидала, что такой большой чиновник, глава государственного совета окажется таким подлым предателем.

— А зачем вам письмо на моего мужа? — спросила Ирэн вместо ответа

— это не ваше дело, но, если вы хотите жить, то у вас есть только один выход, это тот, который я вам озвучил, — резко ответил Ставровский и повернулся, чтобы выйти, показывая, что не собирается отвечать ни на какие вопросы, и не говорить больше ничего.

Возле самой двери повернулся и добавил:

— Времени у вас до рассвета, в четыре утра я приду либо за положительным ответом, либо за вашей жизнью.

Улыбнулся акульим оскалом, освещённым свечой в полумраке комнаты, и прошептал:

— Отдыхайте, я пришлю к вам служанку с чаем.

Когда Ставровский вышел, Ирина поняла, насколько она была напряжена всё время пока он находился в комнате.

Она ощутила, что этому человеку нечего терять и он действительно готов её убить. Стало себя жалко, но ещё жальче стало детей, Танюшу и Сашеньку, каково им снова будет потерять маму. Еле сдержала подступившие слёзы. Не будет она плакать, не увидит Ставровский её слабости.

Через некоторое время пришла служанка и принесла чай, на подносе вместе с чашкой стояла свеча и стало немного повеселее. Служанка ушла, а Ирина заметила на подносе маленький квадрат бумаги.

Развернула и поднесла его ближе к свече. На нём незнакомым почерком было написано:

«Не ложитесь, ждите, за вами придут»

Надежда снова расправила крылья и настроение поднялось.

— Конечно они не оставят меня в беде, — Ирина с благодарностью подумала о Забела и о Виленском. Почему-то ей казалось, что несмотря на разногласия, эти двое обязательно объединятся и удвоят усилия, чтобы её спасти.

Время тянулось бесконечно, Ирина не стала ложиться, а продолжила сидеть на неустойчивой табуретке, чтобы даже, если она уснёт, то упасть и проснуться.

Наконец, она услышала звук ключа, отпирающего дверь. Сердце забилось.

Кто? Андрей или Сергей?

Но увидев вошедшего, Ирина всё-таки не сдержалась, и слёзы полились из глаз.

Глава 14.

Часом ранее.

Кирилл безуспешно искал хоть что-то, что могло бы помочь ему выбраться из этой комнаты. Вдруг в какой-то момент он увидел, что под дверь просунули небольшой, свёрнутый квадратом лист бумаги.

Незнакомым почерком было написано:

«Не спите, постараюсь открыть дверь, вы должны вывести её из особняка до четырёх утра. Дверь будет открыта. Доброжелатель»

Подписи не было, но Балашов отчего-то сразу поверил, что это действительно доброжелатель. И стал ждать.

Было сложно бороться со сном, в комнате не было окон и очень скоро Балашову стало не хватать воздуха. В какой-то момент ему показалось, что он уснул, а когда проснулся, то уже был день и дядя, неприятно улыбаясь сообщил ему, что…

Вскочил, обливаясь потом, подошёл к двери, толкнул, дверь тихо отворилась.

—Пора

Вышел в коридор, огляделся, дом как будто вымер, не было слышно ни звука. Где держали Ирэн он помнил хорошо, надо было пройти на другую сторону дома, но зато оттуда по «чёрной» лестнице, которая использовалась слугами, можно было беспрепятственно выйти во внутренний двор.

Сколько раз он пользовался этой лестнице, когда Жозефина жила здесь в доме дяди. Мелькнула мысль, а не причастен ли дядя и к её смерти?

Дошёл по коридору до крыла слуг, толкнул дверь.

—Надо же, — подумал Балашов, — не обманул «доброжелатель»

У подоконника возле узкого окна сидела Ирэн, лицо её, поначалу светившееся надеждой, вдруг приняло скорбное выражение и из тёмных глаз, казавшихся бездонными в полумраке комнаты, полились слёзы.

— Вы, — безнадёжно как-то спросила Ирэн, — ну почему это вы?

— Ирэн, у нас мало времени, я здесь, чтобы помочь тебе.

Ирина вдруг заметила, что Балашов стал каким-то другим. Выглядел поникшим, даже его золотые кудри потускнели.

— Почему я должна вам верить?

— Потому что я не предатель! Я возможно не самый умный и надёжный человек, но я не предатель, никто не скажет, что граф Балашов предал государя и империю, — с жаром прошептал Балашов.

Кирилл Балашов смотрел на Ирэн и ждал.

А Ирина сидела и думала, может ли она довериться этому человеку. Ещё ни разу за всё то время, что она здесь, ни он, ни его мать не показались ей людьми слова. Что, если это всё очередная подлость.

— Я вам не верю, граф, но, похоже, что у меня нет выбора и я либо сижу здесь и жду вашего дядю, либо иду с вами, — Ирэн помолчала и добавила, — я выбираю действие.

Балашов облегчённо вздохнул:

— Тогда пойдёмте скорее, уже начинает светать

Ирина двинулась вслед за графом, похоже, что он хорошо ориентировался в доме дяди и уверенно шёл пока ещё тёмными коридорами, уводя Ирину из этого «змеиного логова».

На одном из поворотов они наткнулись на людей Ставровского, которые сначала увидев Балашова расслабились, но когда заметили, что он не один, то достали оружие и пошли на них с Ирэн, старясь заблокировать их в узком коридоре и не дать пройти к лестнице, которую уже было видно.

Балашов оттолкнул Ирэн в одну из небольших ниш и вытащил шпагу и кинжал. Глядя на то, как он дерётся, Ирина вдруг поняла, что нашла в нём прежняя Ирэн Виленская. Двигался Балашов словно танцевал: вот он ногой отпихивает одного из нападающих и стремительным броском наносит тому удар рукоятью шпаги по голове, сразу отходя назад и принимая удар от другого противника, выставив руку с кинжалом.

Наконец-то удалось прорваться, Балашов схватил Ирэн за руку и впихнул её в узкий проход, за которым начиналась «чёрная» лестница.

Ирэн остановилась, находясь в каком-то ступоре. Но Балашов поторопил её:

— Это ненадолго, сейчас по крайней мере пара человек из них придёт в себя, и они пойдут за нами.

Они начали спускаться по узкой тёмной лестнице, было сложно, потому что ничего не было видно. Вдруг они услышали грохот и шум, донёсшийся откуда-то из жилой части дома.

Наконец лестница закончилась, но дверь оказалась заперта. Позади раздался топот сапог, и Ирина поняла, что они сами себя загнали в ловушку. Сейчас в этом узком пространстве Кириллу не отбиться.