Евгений Михайлович был мужчиной взрослым, состоявшимся. У него были все атрибуты успеха, присущие его знакомым: роскошный животик, свидетельствующий о достатке, позволяющем закупаться пивом; блестящая область на голове, свободная от волос; сальная ухмылочка, намекающая о преисполняющем его чувстве счастья.

Естественно, это было не всё: как и у любого другого успешного мужчины, у него была работа, которая, собственно, и являлась причиной его счастья. Работа была несложной, не требующей особых усилий от человека мудрейших лет. Возможно, для кого-то такая профессия как «университетский сторож» не являлась престижной, но интерес для Евгения представляла не сколько сама позиция, сколько бесценный опыт и возможности для созерцания прекрасного, которые она щедро предоставляла.

В чем заключалось это прекрасное? Университет – одно из важнейших мест в жизни человека, особенно для молодого. Скромная зарплата с лихвой компенсировалась различными бонусами и премиями, одна из которых только что прошла мимо мужчины, светя своими серыми трусиками в горошек, ненавязчиво прикрытых короткой шоколадной юбкой в клетку. В отличие от большинства других людей, у него была своя система поощрения: вместо конкретных сумм, знаков, дней и других обозначений различных привилегий для работников, у него были цвета, влажность, липкость, бритость и прыгучесть. Разве можно оценить сладкую дырочку материально, если её можно оценить на мокрые пятна на прилипших трусиках? Зачем нужны все эти корпоративы, ивенты, и прочие глупости, если можно просто созерцать искусство природы, выражавшееся в этих подпрыгивающих сиськах?

Слава богу, думал Евгений, носить лифчики сейчас не модно. Эх, как бы хорошо было сорвать с неё этот кусок тряпки, именуемый топиком… А если бы и лифчик, как приятно бы было освободить эти две дыньки от поролонового истязания… А сейчас… Все уже и так свободные.

С беспричинной тоской смотря вслед пробегающим мимо студенткам он потирал свой уже прилично набухший бугорок в черных штанах. Его член пульсировал, искренне не понимая, почему он сейчас находится в руке своего хозяина, а не ютится в узкой розовой плоти прошедшей мимо девушки; увы, такие горячие мужчины как Евгений, в их глазах были староваты.

– Здравствуйте, Евгений Михайлович! – она вылетела из-за угла, радостно ему улыбаясь. Ничего особенного, может быть, она так всем улыбалась. Солнце не принадлежит никому, оно светит для всех; но такой одинокий мужчина как он предпочитал верить в обратное.

– Здравствуй, Настя. Подожди, не беги. Как дела, м? – невидимо для девушки, рука на его члене заработала всё быстрее и прерывистее. В ответ девушка потерянно нахмурилась, видимо вспоминая о чём-то, а потом мило улыбнулась. Она наклонилась чуть ближе, выпячивая свою грудь в розовой футболке с круглым декольте. Её пухлые соски выпирали через тонкую ткань, призывая мужчину их пососать. Только он был не дурак, и не собирался в этот раз вылетать с хорошей позиции по повторной причине.

Совращал я её видите-ли, а то что она сама на меня напрыгнула, так это нормально… – охранник разгневанно вспомнил о прошлом месте работы.

– Да так, ничего особенного, Евгений Михайлович. А сами-то как? – она посмотрела ему прямо в глаза и по-блядски закусила губу.

Вот, и та тоже так, тоже мне всё свой ротик похотливо открывала, а потом ещё и возмущалась!

– Лучше некуда, Настенька, когда ты рядом. – мужчина постарался по-доброму ей улыбнуться, не дав лицу перекривиться от горячей волны оргазма. «Ещё лучше было бы, Настенька, если бы ты опустилась на свои коленочки и взяла в свой маленький ротик мой немаленький хуй, вот тогда было бы идеально.» А сейчас сторож был вынужден одиноко надрачивать свой член под столом, держа его в одной руке и другой нашаривая салфетку. Всё-таки сперму лучше вытирать чужим ртом, а не салфеткой: так меньше кожу натирает. А щечки у Насти были бежевые, нежные и гладкие, самое то потереться об его хуй. Но нет же, и она убежала на свои пары. «Какая бессмыслица, для такой Настеньки ходить в университет. Если она не хочет сосать мой хуй сейчас, то она всё равно будет сосать чей-то хуй потом, сидя дома, но уже с дипломом. Там в их дипломах написано про специальность «спермоприемник»? Дисциплина хуесосания сдана на отлично? Ну, судя по тому как широко она открывает рот, так и написано. Вот бы ее на отработку, ко мне под стол… Можно и одногруппниц прихватить, я только за!»

Звонок с пар. Ну вот, опять они бегут и совершенно точно не в его объятия, о чём они рано или поздно пожалеют, по мнению Евгения Михайловича. «Очевидно, что в их юном возрасте было бы очень полезно довериться, делегировать свои девственные пиздёнки в его опытные руки.» Думал он, листая на телефоне ленту порнографического сайта, с взрослыми женщинами, мимикрирующими под бабочек, порхающих прямо сейчас мимо его носа. Всё-таки, юность выдает не количество морщин на лице, а удивление, граничащее с испугом, при виде мощного хуя, которое в глазах у подставных малолеток не было уже лет как десять. В принципе, зрелый мужчина с внушающей лысиной на голове не видел никаких различий между парнями в видео и с собой в зеркале. Ну, может окаёмка волос слегка посеребрилась с годами, а вот работа члена и извращенность мыслей росли как акции топовых компаний.

– До свидания, Евгений Михайлович! – вот, уже вечер и пора плестись домой, как обычно не ведя никакую преступно молодую красавицу под руку. Но когда она прошлась рядом с его коморкой, у него появилась идея.

– А, Настя. Постой-ка секундочку. Как ты думаешь, не слишком ли сегодняшняя молодежь далеко ушла от своих корней? – сторож загадочно ухмыльнулся.

– Ну… Не знаю. – вопрос её явно озадачил, меж её бровей опять залегла полоса, которая совсем не шла ей к лицу.

– Вот скажи. «До свидания», как ты понимаешь данное выражение, хммм?

– Ну… До скорой встречи? – студентка опустила взгляд на асфальт.

– Вооот. А почему бы нам с тобой эту встречу, так скажем, не ускорить? Не устроить это «свидание» прямо сейчас? – мужчина по-заговорщически улыбнулся.

– В смысле..? – она непонимающе на него посмотрела.

– В смысле ты могла бы пройти ко мне прямо сейчас… На это, собственно, «свидание». Ты не пойми меня неправильно, я человек одинокий… Просто хочется иногда пообщаться.

– Я не знаю… Ну, в принципе, думаю, я могла бы… – Настя задумчиво протянула.

– Вот и отлично! – не дожидаясь конца фразы, мужчина вскочил и резко приоткрыл дверь, приглашая девушку в сторожевую. Конечно, человек он был очень одинокий, но более того, давно не ебавшийся. Что по его мнению являлось уже не одиночеством, а почти что забвением. А такие сексуальные идиотки редкость в его пенсионном мире, хотя и очень желаемая. Нечего разбрасываться подарками судьбы, правильно? Тем более, Евгений Михайлович искренне считал себя человеком достойным, усердно трудившимся, и уже знавшим, что хочет в вознаграждение. Такое уже наверняка порченное яблочко как Настя, может быть и не было для него идеальной наградой, но и так сойдет, он не привередливый.

Коморка была маленькой, темной, освещение в ней достигалось за счет одной единственной лампы, плавно покачивающейся на потолке. Лампа-фотошоп, как называл её Евгений Михайлович, ретушировала все его недостатки на отлично: животик казался меньше, а кожа на голове не так блестела. А большего было и не надо. В помещении было два стула, столик, система видеонаблюдения, чайник, микроволновка и холодильник. И большое широкое окно с плотными жалюзи, позволявшее наблюдать за проходящими мимо людьми. Конечно, на взгляд мужчины не лишней была бы кровать, но как говорится, было бы желание, а там можно продолжить и в ближайшем парке, ну или у него в хрущёвке, на радость любопытным соседям.

– Ты пока располагайся, Настенька, я тут только кое-что достану… – сказал охранник, и его голова исчезла в холодильнике. Как ей и было сказано, Настя скромно присела на край стула, уже не совсем понимания, что она тут делает. По-хорошему, прямо сейчас ей следовало бы извиниться и уйти, но что-то не давало ей даже и кашлянуть. Воспитанная в ней вежливость ли, или какое-то более глубинное и тёмное желание, но она сидела не двигаясь.