Ему даже нравилось эта новая внешность: она больше, чем прежняя подходила к его новой внутренней сущности.

Обладая новым лицом, новыми мозгом, новыми взглядами, он и в самом деле стал другим человеком. Прежде он был гением от природы, теперь же сделался гением натренированным.

– Джо, как насчет прогулки верхом?

– Идет.

– Я хочу взять Военного Победителя. Его приучают к седлу – пусть потренируется.

– Правильно.

Котелок и Гилеад-Грин выехали из ворот ранчо. Болдуин пустил коня шагом и начал разговор.

– Думаю, ты уже готов к работе, сынок. – Даже в звуках скоростной речи Болдуина Котелка сохранялась его собственная интонация.

– Наверно, так, но у меня все еще остаются эти самые ментальные резервы.

– Ты по-прежнему не убежден, что мы на стороне ангелов?

– Я уверен, что ты к этому стремишься. Очевидно, что организация подбирается по признаку наличия в человеке доброй воли и намерений, так же как и умственных способностей. Правда в одном случае я не был уверен…

– Да?

– Я имею в виду того кандидата, который прибыл сюда шесть месяцев назад и потом сломал себе шею, свалившись с лошади.

– Ах да. Очень печально.

– Ты хочешь сказать – очень удобно, Котелок?

– Да к чертям, Джо, если гнилое яблоко здесь задерживается, мы не можем его отсюда выпустить. – Болдуин перешел на английский, чтобы выругаться: он находил, что так «больше смаку».

– Я понимаю. Поэтому я и уверен в качестве наших людей.

– Значит, теперь они «наши люди»?

– Да. Но я не убежден, что мы на верном пути.

– Каково же твое представление о «верном пути»?

– Нам надо выйти из подполья и учить обычных людей тому, чему они способны научиться. Обычный человек может усвоить многое и может использовать эти знания. Будучи как следует образован и натренирован, он сможет куда лучше управляться со своими делами. Он с радостью скинул бы тех, никуда не годных, которые сидят у него на закорках, если бы только знал, как это сделать. Мы могли бы ему показать – как. Это куда больше соответствовало бы нашей цели, чем убийство то одного, то другого по политическим мотивам. Понимаешь, я не против убийства того, кто этого заслуживает, я только утверждаю, что это неэффективно. Без сомнения, мы должны быть на страже, чтобы предотвращать такие кризисы, как тот, который свел нас с тобой, но в основном люди могли бы управляться с собственными делами сами, если бы мы не претендовали на исключительность и не утверждали, что не можем смешиваться с обыкновенными людьми, если бы мы вышли из подполья и подали им руку.

Болдуин натянул уздечку.

– Уж не говори, Джо, что я не смешиваюсь с простым народом: я же продаю подержанные вертолеты, чтобы иметь на жизнь. Каждого простого человека нельзя привлечь к себе. И не намекай на то, что я будто бы не с ними всей душой. Мы на них не похожи, но мы с ними связаны прочнейшими узами, потому что все мы страдаем от одной роковой болезни – мы живые.

А что до убийств, так ты не понимаешь их принципиального значения в качестве политического оружия. Прочти… – он назвал один из библиотечных указателей на скоростной речи. – Если бы меня вывели из строя, наша организация даже не икнула бы, но другое дело – организации, преследующие дурные цели. Они являются персональными империями. Если правильно выбрать время и метод, можно совершенно разрушить подобную организацию, убив одного человека – те части ее, которые останутся, будут почти безвредными, пока не найдется новый вождь, – тогда ты опять убиваешь, именно его. Вовсе это не неэффективно, очень даже действенно, если все спланировать при помощи мозгов, а не эмоций. Что касается нашей изоляции, так мы вроде как U-235 внутри U-238, не будет эффекта, пока не изолируешь. В каждом поколении были потенциальные Новые Люди, но там они терялись в массе других.

Что до конспирации, так она крайне необходима, если мы хотим выжить и увеличить свои силы. Нет ничего более опасного, чем быть Избранным Народом – и при этом оставаться в меньшинстве. Одну такую группу преследовали в течение двух тысячелетий – только за то, что они претендовали на избранность. – Он опять перешел на английский, чтобы выругаться: – Черт возьми, Джо, взгляни ты правде в глаза! Этот мир управляется вроде того, как моя тетушка Сузи управляла бы вертолетом. Скоростная речь или не скоростная, но обычный человек не в состоянии справиться с современными проблемами. Что толку болтать о неиспользованных резервах его мозга, когда у него просто нет желания выучить то, что ему необходимо знать. Невозможно снабдить его новыми генами, а потому приходится водить его за ручку, чтобы не позволить ему убить себя самого – и нас. Мы можем предоставить ему личную свободу, можем обеспечить ему автономию во многих областях, можем дать ему значительную меру личного достоинства – и мы охотно это сделаем, потому что, личная свобода на всех уровнях ведет к эволюции, обеспечивает максимум выживаемости. Но мы не позволим ему играть жизнью и смертью нашего вида.

Тут ничего не поделаешь. Каждая форма общества создает свою собственную этику. Мы вырабатываем ту, к которой неумолимо принуждает нас логика событий. Мы считаем, что вырабатываем ее во имя выживания.

– Точно? – усомнился Гилеад-Грин.

– Увидим. Кто выживет – выживет. Поглядим… Ого! Наш митинг переносится на другое время.

Приемник у луки седла Болдуина начал вызывать его по личному срочному коду.

– Поворачиваем к дому, Джо! – Он пришпорил коня и исчез из виду. Скакун Джо был менее чистых кровей, ему пришлось потрудиться, догоняя.

Болдуин послал за Джо сразу же, как тот вернулся. Джо вошел; там уже сидела Гэйл.

Лицо Болдуина ничего не выражало. Он сказал по-английски:

– У меня есть для тебя работенка, Джо, та работенка, насчет которой у тебя нет никаких сомнений. Миссис Кейтли.

– Прекрасно.

– Не так уж прекрасно. – Болдуин перешел на ускоренную речь. – Мы влипли. Или копии фильмов не были уничтожены, или нашелся еще комплект. Этого мы не знаем: человек, который нам кое-что сообщил, мертв. Но миссис Кейтли получила пленки, и она ими воспользовалась.