Но истинный повод повторного обращения в геральдическую палату совсем не эти незначительные изменения, а стремление объединить геральдические щиты Арденов и Шекспиров. Любопытно, что Мэри Арден, названная по имени в 1596 году, оказалась безымянной в черновом документе 1599 года, в центре которого — родство Джона Шекспира и Роберта Ардена, на дочери которого он женился. Шекспир переписывал не только свои пьесы и сонеты. В 1596 году он впервые приписал своему дедушке по материнской линии статус джентльмена, с тем, чтобы впоследствии просить геральдмейстеров повысить его до эсквайра — данное положение повторяется в черновом документе 1599 года. На самом деле Роберт Арден, хотя и был человеком небедным, никогда не претендовал даже на второразрядный статус йомена.

Самая главная проблема для Шекспиров и, как следствие, для чиновников геральдической службы — к какой из родовитых ветвей Арденов отнести семью Шекспира. Отсутствие документов — и преимущество, и большая сложность. Не будь сомнений в том, что Роберт Арден действительно родственник тех самых Арденов, которым принадлежал герб, Шекспиру не пришлось бы возвращаться в геральдическую палату для возобновления ходатайства. Из сохранившегося чернового документа 1599 года явствует, что первоначально геральдмейстеры установили связь Шекспиров с древней ветвью Арденов из Парк-Холла (или их убедил в этом сам Шекспир). Поэтому на полях документа они сделали набросок, в котором соединили два гербовых щита — Шекспира и Ардена из Парк-Холла. «Черные мушки по белому полю, горизонтальная полоса чистого золота и лазурное поле», — таков герб, восходящий к Бичемам, графам из Уорика. Затем геральдмейстеры изменили свою точку зрения. Часть эскиза со щитом, изображавшая герб Арденов из Парк-Холла, была вымарана, и рядом появился новый набросок менее известного арденского герба — т. н. старинный герб Арденов — «красное поле, три заостренных внизу креста с небольшими крестами на концах перекладин из золота и на золотой верхней части щита — красная ласточка»^[14].

Если последнее изменение принадлежит Шекспиру, вероятно, он все-таки решил отмежеваться от ветви Арденов, причастных к неудачному покушению католиков на Елизавету. Скорее всего, это решение чиновников геральдической палаты. Вполне возможно, они сомневались в том, что семья Шекспира имела родственные связи хотя бы с младшей ветвью такого древнего рода, как Ардены из Парк-Холла. Все же в черновом документе Шекспиры наконец получили разрешение объединить свой герб с «древним гербом» Арденов. Не ясно, было ли это решение окончательным. Если герб Уильяма Шекспира (никак не связанный с Арденами) на его памятнике в церкви Стратфорда и семейный герб, впоследствии принадлежавший его дочери Сьюзен и ее мужу, Джону Холлу, могут служить свидетельствами, то геральдмейстеры в конечном итоге отозвали свое решение. Независимо от развязки, эпизод с гербом свидетельствует о том, скольких усилий и затрат стоило Шекспиру арденское наследство. То ли они с отцом действительно понимали, что история для геральдмейстеров лишь выдумка, то ли в конце концов и сами поверили в то, что рассказывали другим о своей связи с Уорикширом и Арденом.

Их навязчивая идея о наследстве Арденов проявилась и в настойчивом желании вернуть назад ту собственность, которую отец Шекспира потерял двадцать лет назад. В 1556 году Роберт Арден оставил своей младшей дочери Мэри в наследство дом в арденской деревне Уилмкотт. В 1578 году, женившись на Мэри Арден, Джон Шекспир за неимением средств занял у Эдмунда Лэмберта 40 фунтов, заложив и дом, и земельный участок. Эта сделка казалась беспроигрышной, так как Лэмберт приходился ему свояком: жена Лэмберта Джоан — сестра Мэри; возможно, Эдмунд и Джоан были крестными родителями детей Мэри и Джона, которых назвали в их честь. Но все пошло не так, как предполагалось. Уильяму Шекспиру исполнилось 16 лет, когда его отец, будучи не в состоянии вовремя, 29 сентября 1580 года, вернуть взятые в долг деньги, осознал, что право собственности теперь принадлежит Лэмберту. Каким бы несправедливым это ни казалось, таков был закон. После смерти Лэмберта в 1587 году право собственности перешло его сыну Джону. По дошедшей до нас версии, годом позже, в попытке, предпринятой взыскать с него утраченное имущество, семья Шекспира согласилась подписать отказ от права на собственность и передать ему все документы при условии, что он заплатит компенсацию в размере 20 фунтов наличными. Вероятно, разговор такого рода имел место, но позднее Лэмберт отрицал эту договоренность.

Положение дел не менялось до тех пор, пока Шекспир и его отец, недавно получившие герб, не дали делу обратный ход в ноябре 1597-го. Теперь они хотели вернуть свою часть фамильного поместья и обратились в канцлерский суд, уполномоченный выдавать разрешение на возмещение средств по несправедливым сделкам. Шекспиру снова пришлось бороться за то, чтобы суд пересмотрел положение дел с учетом новых данных. Вероятно, его литературный талант здесь очень пригодился. Жернова правосудия вращаются медленно, и только летом 1598 года суд назначил комиссию по этому делу. Так как Джон Шекспир дважды по ошибке обращался в суд по одному и тому же вопросу, последовали дальнейшие отсрочки, и путаница была устранена только в июне 1599 года. В промежутке с июня по октябрь 1599-го под присягой допросили свидетелей с обеих сторон, подготовили и передали суду показания, к делу прикрепили все доказательства. Вероятно, Шекспир был вынужден какое-то время лично присутствовать в Стратфорде, чтобы тщательно проверить все документы, связаться с потенциальными свидетелями и следить за развитием событий (мы не знаем, владел ли его отец грамотой, или же, — принимая во внимание его преклонный возраст, насколько здоровье позволяло ему заниматься делами). К сожалению, показания от обоих представителей потеряны; если бы они сохранились, с их помощью мы бы узнали гораздо больше о семье Шекспира. Скорее всего, их судебный иск не имел достаточных оснований, или, напротив, они сумели, скрепя сердце, договориться с Лэмбертом, ибо дело никогда не было заслушано в суде. Шекспир и его отец потратили огромное количество времени, денег и сил в попытке вернуть наследство Арденов. Как же это горько — потерять наследство из-за юридических формальностей. Однако история с гербом подчеркивает, как много значила для них связь с Арденом.

У Ардена из шекспировской пьесы «Как вам это понравится» и Ардена из судебного и геральдического исков, много общего. Между реальным и романтическим (между тем, как все было на самом деле, — и каким это видится теперь) и в жизни, и в творчестве бывают нестыковки. Даже в двух разных изображениях Арденского леса в этой пьесе — зеленом лесе прошлого и вырубленном, огороженном и убыточном для экономики страны лесе настоящего — проглядывают черты двух разных вариантов арденского наследства Шекспира. Мечты о героическом прошлом его семьи и их связи с Арденами, корнями уходящей к тем временам, когда лес обладал былым великолепием, столкнулись в сознании Шекспира с реальностью — с тем, что его предки с обеих сторон были всего лишь земледельцами. Загадочное умение Шекспира подогревать подобные противоречия еще больше разжигает в нас любопытство; драматург, в пьесах которого исторические события часто обрастают вымышленными подробностями, вдруг обнаружил, коль скоро речь зашла о его прошлом, что и на эту тему он иногда не прочь присочинить.

Осень

Глава 13

Времена меняются