Это же надо было так вляпаться! Я еду в тюрьму строгого режима, чтобы выйти замуж на зэка, которого никогда в жизни не видела.

Мне всегда не везло с мужчинами. В студенчестве сильно любила одного парня, но он воспользовался мной и бросил после первой проведенной вместе ночи.

Потом я встретила Борьку… Бориса Пронина. Кто ж знал, что он окажется закоренелым игроком? Он чуть не проиграл меня, свою собственную жену.

Бабуля говорила, что у нас семейная карма. Все женщины нашего рода будут страдать от мужиков. Надеюсь, у меня когда-нибудь родится мальчик, и все страдания закончатся.

Ах да, я не сказала?

Я должна родить этому зэку ребенка. Даже контракт подписала, который имеет юридическую силу.

Конечно, я сделала это не по своей воле. Те ребята, которым задолжал Борька, открыли на него охоту. Муж смылся, а я осталась разгребать последствия.

В одну совершенно непрекрасную ночь в нашу квартиру ворвались трое и спросили с меня строго. Пообещали отправить в бордель, если не найду столько-то миллионов. От ужаса я даже точно не запомнила, сколько миллионов должен им Борис.

Даже один я бы ни за что не наскребла. Откуда? Я обычный парикмахер. Пришлось вот недавно освоить новую профессию – ноготочки, чтобы иметь лишнюю копейку.

Парни провели серьезную психологическую обработку, им даже оружие доставать не пришлось, я и так все послушно подмахнула. Потому что страшно не хотела в бордель. Лучше пусть один мужик через меня пройдет, чем каждый день по десять-пятнадцать.

С собой везу белое платье. Из одного неудачного брака прыгну сразу в другой. К счастью, через месяц он будет расторгнут. Мне не придется ждать из тюрьмы сидельца. Я буду свободна и, если захочу, смогу снова выйти замуж.

Только не захочу – будьте уверены! Я устала от этого ленивого мужичья с пагубными привычками. Так бы и сидели у женщин на шее, как дети малые. Да супружеский долг каждую ночь требовали.

Зачем зэку ребенок? Я не знала. Грубые ребята сказали, что это не моего куриного ума дело. Но знаю одно: что тому мужику еще сидеть и сидеть. И вообще не факт, что он выйдет когда-то на свободу.

Смотрю в окно и думаю о том, какой он? Сильно страшный? Наверное, мне будет противно ложиться под него. От него противно пахнет зоной? Сколько ему лет? Обо всем этом я узнаю уже сегодня.

Зона встретила меня густым туманом и мелким дождичком. Ну и сырость.

У меня проверили документы, обыскали, ничего противозаконного не нашли и отвели в комнату, где я должна надеть платье. Разумеется, оно не пышное, а обычное, без изысков. Его мне привезли те самые бандюки, сказали, что подарок от будущего мужа. Господи, я даже имени его не знаю! Только кличку – Удав.

Платье сидело роскошно. Но для чего всё это? На церемонии будем только мы вдвоем да конвой. Я уверена, что Удаву показали моё фото, и он одобрил мою кандидатуру. На фотке ведь не видно, что я 156 сантиметров ростом.

Хотя он сейчас находится в таком положении, что капризничать не станет. Вряд ли найдётся много высоких дур, кто согласился бы приехать сюда и раздвинуть перед ним ноги.

Это у меня выбора не было. Либо в тюрьму, либо в бордель. Убила бы Борьку, вот честно! Взяла бы сковородку потяжелее, да шмякнула бы по никчемной голове.

Ничего себе, мысли! А чем я тогда лучше этого Удава, который сидит за убийство? Может его тоже довели до белого каления?

Так всё, оправдывать преступника начала. Это до добра не доведет.

За мной пришли. Отвели в просторную комнату и сказали ждать жениха.

Мои ладони вспотели, а по спине градом катился пот, хотя в помещении достаточно прохладно. Просто мне очень нервно.

В зал ввели жениха. При одном взгляде на него я подумала, что это какая-то ошибка. Разве такой молодой и красивый человек мог кого-то убить? А как он держался! Словно он не заключенный вовсе, а хозяин тюрьмы. Который тут тоже, кстати, присутствовал.

Наши взгляды встретились, и у меня кольнуло под ложечкой. Холодные голубые глаза направлены на меня, на губах кривая усмешка.

– Здравствуй…те, – едва выдавила из себя.

– Привет, Анюта, – сказал он и взял меня за руку.

Я вспыхнула. Он обратился ко мне так, будто знал меня несколько лет. Наверное, играет для надзирателей во влюбленного, подумалось мне. Вся его игра рассыпалась бы в прах, если бы кто-то спросил у меня его имя, о котором я не имела понятия.

Но никто не спрашивал, всем было плевать. На лицах конвоиров застыла такая скука, будто они спали с отрытыми глазами, разве что не зевали, потому что в помещении присутствовало начальство.

Мы встали перед мужчиной, который исполнял роль работника ЗАГСа. Удав продолжал держать меня за руку, словно боялся, что я убегу.

Я искоса рассматривала его: короткая стрижка, прямой нос, красиво очерченные губы. А он ничего, мой новый муженек! Даже синяя тюремная роба его не портит. Высокий, в прекрасной физической форме.

Так, не хватало еще на зэка залипать. Я здесь нахожусь вынужденно. Мне страшно и неприятно быть заложницей обстоятельств. И еще я боюсь брачной ночи.

Как я поняла, мой «жених» отсидел около двух лет. Два года без женской ласки. Да он же меня порвет на куски! Вся эта катавасия с церемонией брака нужна для того, чтобы нам дали длительное свидание. На коротком ребенка не заделать – общение в общем зале, через стекло.

Удав посмотрел на меня, и мои щеки вспыхнули. Еще не хватало, чтобы он подумал, что я втюрилась в него с первого взгляда!

Мы обменялись кольцами, которые тоже купил жених, и встали лицом друг к другу, чтобы поцеловаться.

Когда я ставила подпись, то смогла узнать имя своего новоиспеченного мужа: Удовиченко Виталий Юрьевич.

Виталик, его зовут Виталик…

У меня нет ни одного знакомого с таким именем, вот и хорошо – никаких ассоциаций. Надеюсь, после брачной ночи я вычеркну этого человека раз и навсегда из своей жизни. Пусть себе сидит тут дальше.

Удав наклонился ко мне и запечатлел на моих губах едва ощутимый поцелуй. Не такого я ожидала… Словно он играл мною, дразнил.

Его энергетика сшибала с ног. Я чувствовала, что этот мужчина способен на многое. Не просто так же он здесь оказался.

– Добро пожаловать в ад, женушка, – оскалился мой муж.

Нас ввели в помещение, состоящее из кухни и спальни. Меня знобило. То ли от страха, то ли от холода. А может, и от того, и от другого.

С Удава сняли наручники. Конвоир не удержался от язвительной реплики и пожелал нам провести эту ночь без сна.

Я чувствовала, что так оно и будет. Дорвавшийся до женского тела зэк сегодня точно не уснет и замучает меня. Тем более имеет полное право, я жена его. Сказала «да» и подпись свою поставила. И всем плевать почему я это сделала.

Судя по тому, как косо на меня смотрели сотрудники тюрьмы, они считают меня свихнувшейся бабой, которой нравятся маньяки и убийцы. Никто в здравом уме сюда не приперся бы, чтобы окольцеваться с заключённым, которому сидеть еще восемнадцать лет.

Только не простой он, ох не простой.

– Накормишь мужа? – Виталий вальяжно расположился на застеленной выцветшим покрывалом постели.

Постельное белье со штампом тюрьмы стопкой лежало на тумбе. У меня в сумке была разрешенная еда, которую я привезла с собой.

Я принялась хлопотать возле стола. Мужчина пересел на стул и наблюдал за мной с плохо скрываемой усмешкой.

А у меня из рук все падало из-за него.

– Может хватит пялиться? Вы меня смущаете.

– Девственница, что ли?

– Нет, – вспыхнула я.

– Это хорошо.

От парней я получила инструкцию ни о чем его не спрашивать, захочет, сам расскажет.

– Прошу к столу, – взмахнула рукой.

К чести Удава, ел он прилично и медленно, тщательно прожевывая пищу и не забывая смущать меня изучающим взглядом. Мое обострившееся в опасной ситуации обоняние ощущало слабый запах одеколона. Слава богу, он ничем не воняет!