На фото девушка сидит за партой, подперев щеку ладонью, и что-то пишет, глядя на доску.

Палец закрывает фотографию, а затем кликает на другую папку.

В ней только Юми.

Вот она в столовой разговаривает с подругой, держась максимально достойно. А вот она у доски что-то пишет мелом. Тут она смотрит строго в кадр недовольная тем, что ее снимают.

Ну, а теперь на экране Чана фотография, где Юми в пол-оборота стоит у входа в школу. Одной рукой она держит свою сумку с лямкой через одно плечо. Второй поправляет повисший перед глазами локон волос. На заднем плане Хегай на велосипеде.

Чан смотрел на эту фотографию секунд двадцать, после чего все же пролистнул.

На следующей Юми смотрит в кадр с настоящей, доброй улыбкой, прислонив указательный палец к носу.

— Ты тоже молодец, — кивнул Чан, не сводя взгляда со снимка.

Гису поправил тарелочку с овсянкой.

Каша лежала в аккуратной тарелочке, а поверх нее лежал тающий кусочек сливочного масла, наполняя яркой желтой жидкостью небольшую ямку рядом.

Хегай взял из контейнера крупную клубнику, разрезанную пополам, и аккуратно положил рядом с маслом, после чего отдалился и оценил композицию.

Пак, сидевший напротив, так же уже разложил свой контейнер. В этот раз перед ним был традиционный рамен с половинкой яйца, с наваристым говяжьим бульоном. Рядом снова было несколько тарелочек с закусками.

— Все так же не изменяешь традиционному подходу к еде? — хмыкнул Гису, взглянув на Пака.

— А ты все так же отрицаешь опыт поколений? — взглянул на тарелку с овсянкой и парой тостов с сыром. — Мы не европейцы, а принцип здорового питания у нас идет испокон веков.

— Не отрицаю, а просто открыт новому, — хмыкнул Гису, принявшись фоткать свой обед.

Пак же покосился на Чана, что опять открыл контейнер с онигири и достал термос.

— А ты, видимо, стал поклонником японской кухни. Ты повторяешься.

— Это не повторение, а стабильность, — спокойно ответил Ан. — Да и начинка постоянно меняется. Была курица с сыром, ветчина с сыром. Сейчас тунец… Кстати, Юми, у меня есть онигири с карри.

— Серьезно? — взглянула на него девушка, открывая свой обед с сэндвичами. — Но оно же жидкое… как ты…

— Поворов попросил сделать густое, — признался Чан. — Я в начале пути, и максимум, на что меня хватает, завернуть что угодно в рис.

— Дашь попробовать? — с прищуром спросила та.

— Я знал, что тебе понравится, — хмыкнул Чан, отдавая онигири. — С тебя сэндвич.

— У меня есть с жареным беконом, — задумчиво окинула взглядом свою еду девушка. — Сойдет?

— Пойдет, — кивнул Чан, принимая еду от Юми.

Обед прошел в тишине. Пак спокойно, размеренно и неторопливо поедал свой рамен, не забывая про закуски. Гису изображал английского лорда, с достоинством уплетая овсянку с тостами. Чан не заморачивался и поедал онигири со всем удовольствием, а вот Юми откровенно тащилась от карри, которое завернули в рис.

— Блин, это божественно, — произнесла она, доедая остатки онигири. — Я стараюсь следить за фигурой, поэтому от карри предпочитаю держаться подальше. Но… это прям… м-м-м-м… Есть еще? Махнемся?

— Нет, один сделал.

— Блин, ты откуда знал, что я карри люблю? Ты ведь специально сделал, чтобы у меня сендвич выменять?

— Да, только рис приедается, — кивнул Чан. — А на счет карри. Когда в столовой его подают — ты его не ешь, но постоянно стоишь у раздачи с ним, пялишься на него. У тебя на лбу все написано.

— Блин, — смутилась девушка, беря в руки последний сендвич.

— Дамы и господа, — произнес Гису, отодвинув пустую тарелку и взяв в руки термос. — Вижу, почти все закончили, поэтому предлагаю начать обсуждение прошедшей тренировки. У кого какие впечатления?

— Неоднозначные, — подал голос Пак. — С одной стороны, я предполагал нечто подобное. С другой, не такого масштаба. Я думал, дело в том, чтобы сделать что-то нестандартное на виду у всех. И смотреть за реакцией одноклассников, но не в таком масштабе.

— Да, это было странно, — кивнула Юми. — Когда начали повторять наши одноклассники, это еще куда не шло. Когда начали повторять другие классы, а потом и вся школа — это было уже странно. Но когда это начали делать преподаватели — я честно была в ступоре.

— Ага, я видел ролик в интернете. Один блогер хвалил нового актера и тоже коснулся пальцем носа, — вмешался Чан.

— Иными словами, мы создали повод для распространения обычной бессмысленной шутки, — задумчиво произнес Пак. — И эта шутка вышла не просто за пределы нашего класса, а за пределы школы. В чем соль?

Гису лыбнулся, оглядел ребят и произнес:

— Уверен, что первые, кто решился повторить, искали тайный смысл, — произнес он и прихлебнул чай из термоса. — А вот остальные подались не столько на смысл, сколько на стадное чувство.

— В каком смысле?

— Многие в нашем классе, да и в школе в целом, не являются лидерами. Зачастую они идут за кем-то. Это нормально. Не каждый живет тем, чтобы встать у руля. Многие просто плывут по течению, даже если у них есть этот самый руль. И если все вокруг начинают тыкать себе пальцем в нос после слова молодец, то это стадное чувство. Желание быть таким, как все, даже если это не вписывается в их картину мира. Мышление обывателя. Понятно?

— Да, но… — задумчиво попытался возразить Пак.

— Но тут есть нюанс. Чтобы шутка разошлась в массы, она должна быть произнесена лидером. Влиятельным лидером, который даст толчок. Если лидер будет недостаточно влиятельным, то все это не будет иметь смысла.

— Хочешь сказать, мы влиятельные лидеры? — хмыкнул Чан.

— Да. И не только для класса, но и для всей школы, — кивнул Гису. — И все, что я вам сказал, вы знаете. Я уверен в этом. Так?

— Да, но…

— Дело в том, что между знать и уметь есть довольно серьезный промежуток. Этот промежуток называется «Практика». И без практики наши изыскания между знать и уметь совершенно не имеют смысла.

Тут Пак сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.

— Да-да, — кивнул ему Хегай. — Знать, как работает бизнес, и уметь им управлять — не одно и тоже. И чтобы хорошо управлять, нужно знать и практиковаться.

Минсу зашла домой и сразу принялась снимать обувь.

Она уже давно отучилась кричать «Я дома!», так как уже несколько лет кричать приходилось в пустой квартире.

Девушка прошла в зал, заглянула в холодильник, прикидывая, стоит ей поесть сейчас или все же попозже. Затем закинула в рот помидорку черри, что сиротливо лежала на полке и направилась наверх.

Зайдя в свою комнату, она с грустью вздохнула, оглядев постеры с хентаем, бросила рюкзак в сторону и включила компьютер. Нет, она не чатилась и не смотрела новую серию модного сериала. Первым делом она зашла на сайт, где публиковались «пикантные» истории и проверила не вышла ли новая глава произведения от внезапно появившегося автора Ебашикаши Сукотот.

— Ничего, — разочарованно вздохнула девушка.

Повернув голову, она взглянула в окно, на дом Гису. Заметив в нем движение, она тут же взяла бинокль и припала к нему.

На соседской кухне за столом сидела мать Гису и спокойно что-то готовила. При этом выглядела она хорошо и ничего особенного за ней девушка так и не заметила.

Переведя бинокль на комнату Гису, она заметила его и хищно улыбнулась.

Гису копался в ящике с бельем. Причем полку Минсу знала прекрасно. Там он складывал чистые трусы. Вот он вытянул черные, достал чистую футболку и шорты.

— В комнате… переоденься в комнате, молю тебя… — прошептала она и подалась вперед, отчего раздался стеклянный звон. Девушка уперлась биноклем в окно.

Динь-дилинь!

Звук мобильного оказался неожиданным, и девушка чуть не подпрыгнула от испуга. Схватив телефон, она не глядя приняла вызов.

— Да, алло! Кто это?

— Минсу, смотри, кому отвечаешь, — раздался женский голос в трубке. — Это мама. Ты уже пришла из школы?