— Проводите его сюда, — сказал Хью Гаррису. — Или нет, подождите минутку.

Он сидел за своим столом, сделав вид, что перебирает бумаги. Нет, это выглядит неестественно. Он пересел в удобное кожаное кресло, откинулся на спинку, положил ногу на ногу. Потом снова встал, взял с полки книгу, выдвинул ящик, достал сигару и вернулся в кресло.

— Так… Ну, можете его пригласить.

Мужчина не произвел особого впечатления. Он был высокий и худой, со впалыми щеками. Он представился, как мистер Камерон.

— Мне очень жаль, что я должен вас побеспокоить, мистер Стрикленд. Я из полиции. Вы не возражаете, если я задам вам пару вопросов?

— Присаживайтесь, — предложил ему Стрикленд. — Нет, я нисколько не возражаю.

Мужчина сел, сильно наклонившись вперед. Он робко оглянулся, смущенно посмотрел на Стрикленда, затем откашлялся.

«Великий Боже, — подумал тот, — чего же я так боялся?»

— Хотите сигарету?

Он протянул своему посетителю пачку сигарет и чиркнул зажигалкой.

— Что за вопросы хотите вы мне задать?

Мужчина вздрогнул, словно испугался, что забыл, о чем хотел спросить.

— Ах да, извините. Скажите, вы знаете… вы знали одну женщину, одну даму… по имени Эстер Холлидей?

— Да, я знал ее, — быстро ответил он.

— Хорошо знали?

— Так хорошо, как мужчина может знать женщину. Как видите, я говорю совершенно откровенно об этом.

Затем он добавил:

— Но это было когда-то. С того времени прошло уже полтора года.

Мужчина смущенно крутил свою сигарету.

— Она умерла, вы знаете это?

— Она была убита, — поправил его Стрикленд. — Я прочитал об этом в газете.

— Вы случайно не виделись с ней в последнее время, мистер Стрикленд?

— Нет.

— Когда вы видели ее в последний раз?

— Года полтора назад, как я уже говорил.

— Ох! — и прибавил к этому: — Ну…

Это прозвучало так, словно он выдохся, как перестоявшее пиво.

— В таком случае…

Очевидно он не знал, что еще сказать, и встал.

Стрикленд тоже поднялся и с рассеянным видом положил книгу на стол.

Мужчина нервно перебирал пальцами, как человек, который не знает, как закончить разговор. Затем он обратил внимание на книгу.

— Новая?

— Напротив, — ответил Стрикленд, — довольно старая.

— Я подумал так, потому что некоторые страницы еще не разрезаны…

— Я еще так далеко не зашел.

— В таком случае обязательно нужно возможно быстрее отвечать на вопросы.

Камерон провел ногтем большого пальца по краю первой страницы. Следующие три или четыре страницы прилипли к ней.

Он закрыл книгу и вышел из дома.

Они собирались ложиться спать. Он сидел на корточках на краю кровати, скрестив руки и устремив на пол полный отчаяния взор.

Она сидела за туалетным столиком и занималась косметикой.

— Как выглядели ее руки? — вдруг спросила она. — Ее руки, я имею в виду.

Он знал, что она имела в виду. Он скривил лицо и провел рукой по губам, словно хотел избавиться от дурного вкуса во рту.

— Тебе неприятно, что я об этом спрашиваю? — тактично осведомилась она.

— Нет, — вздохнул он. — Я и без этого все время думаю о ней. Ее руки, Бог мой, такие же, как и все женские руки… мягкие и белые.

— Нет, я имею в виду, как лежали они? Как она держала их? Ты говорил, что у нее был поврежден затылок.

Только теперь он понял ее.

— Они были у нее наверху, примерно так.

Он показал ей.

— Она хотела защитить свою шею или, пожалуй, пыталась освободиться. Пальцы у нее были скрючены, словно она пыталась царапаться.

— Тогда она могла оцарапать или поранить убийцу.

— Да, вероятно, это было единственное, чем она могла защищаться.

Поскольку она ничего больше не сказала, он поднял голову.

— А почему ты спросила об этом?

— Ах, просто так. Я глядела на свои руки и подумала о ней… Извини…

— Хорошо.

Он снова опустил голову. Она встала и подошла к кровати.

— Ты сможешь заснуть?

— Попытаюсь. Не буду тебе мешать. Можешь выключить свет.

— Не можешь же ты всю ночь сидеть на краю кровати?

— Как только я ложусь, меня снова одолевает это… Прошлая ночь была такой же. Я все время находился в ужасе, обливался потом… Это было поистине ужасное зрелище! И так неожиданно…

Роковым образом он до сих пор не признался ей об истории с ремнем.

Она задумалась.

— Мы должны что-то предпринять, — сказала она. — Подожди, у меня есть идея!

Она ушла в ванную и вернулась с трубочкой таблеток снотворного.

— Попробуй принимать это, пока не пройдет первоначальный шок. Подойди, давай руку.

Он послушно, как ребенок, проделал это.

Она встряхнула трубочку и две таблетки высыпались на его ладонь. Затем она выпрямилась и прочла этикетку.

— Рекомендованная доза — две таблетки.

— Я полагаю, в твоем состоянии можно смело принять три… может быть, даже четыре. Ты решишься принять четыре?

— Да, пожалуй. Лучше одну лишнюю, чем снова это.

Она подала ему стакан воды и он проглотил таблетки.

— Так, теперь ложись и попытайся заснуть.

Он сконфуженно улыбнулся.

— Ты очень мила ко мне, Флоренс.

— Разве ты ожидал чего-то другого, милый? — спросила она, полная нежности.

— После всего этого… Все же она была…

— Теперь все позади и забыто. Мне очень жаль, что это закончилось таким зверским образом. Но для нас обоих все это теперь отошло в прошлое.

Она взбила ему подушку, накрыла его и выключила свет.

— Спасибо, Флоренс, — проговорил он приглушенным голосом.

— Попытайся уснуть, милый, — нежно ответила она.

Прошло несколько минут, пока не подействовало снотворное.

Несколько раз он вздрагивал от страха в полусне, переворачивался с одного бока на другой, вздыхал и стонал, пока, наконец, сон не привел его в спасительное бесчувствие и погрузил в забвение. Только один раз он увидел неясный расплывчатый сон, который прошел перед ним подобно туману и медленно расплылся в пустоте.

На следующее утро до нее донесся его отчаянный крик из ванной.

Он протянул вперед руки тыльной стороной, ладонями вверх.

— Посмотри на это! Повсюду… Отчего это у меня произошло?.. Я обнаружил это только сейчас, когда взялся за кран!

Она приподняла его дрожащую руку и осмотрела ее. Красные следы царапин протянулись по ладони. Некоторые короче, другие длиннее, иные бледные, светло-красные царапины, другие глубокие до мяса, темно-красные.

— Тебе не следует снова волноваться, — успокаивала она его. — Ты мог это сделать во сне.

Она взяла его вторую руку, осмотрела ее и удивленно покачала головой.

— Может быть, у тебя аллергия к барбитуратам, которые ты вчера принимал? Они могли вызвать у тебя раздражение кожи, и ты во время сна непроизвольно расчесал руки.

В его глазах был ужас.

— Сейчас я вспомнил… Я видел сон… Появилась она… Ох, это было так страшно!..

Он вздрогнул, его лицо стало белым, как мел.

— Она хотела, она принуждала меня сделать с ней то, что с ней было сделано… Ты хорошо понимаешь? Она крепко схватила меня за руки и пыталась приложить их к своему затылку… Естественно, я всеми силами противился этому, но у нее была хватка, как стальная… Она впилась в мои руки своими острыми когтями и сильно царапала меня!.. Долгое время я не мог от нее освободиться…

Он вытер пот со лба.

— И она… она была одета в свой пеньюар… Мне это виделось так явственно.

Флоренс приложила свои пальцы к его губам, чтобы он замолчал.

— Забудь это, — сказала она. — Пожалуйста, не надо больше. Это лишь понапрасну возбуждает тебя. Подожди, я перевяжу тебе руки.

— Мне все еще больно, — сказал он. — Долго ли так будет?

— Это скоро пройдет, — успокоила она его. — Через неделю от этого ничего не останется.

Идя на допрос, он поднимался по лестнице и встретился с Флоренс. Они глянули друг на друга не сказав ни слова, но оба знали, что его ожидает.