Шикарные апартаменты. Под стать этому мужчине. Он привык брать от жизни все.
Уверенный в себе, красивый самец, волею судьбы захотевший сегодня меня — неприметную, забитую комплексами Ягодку...
Я ничего о нем не знаю. Как он жил все эти годы? Где его мать? Есть ли у него дети? Ни-че-го.
Но я ему доверяю... Вверяю ему свое искалеченное ложью и предательством сердце.
— У тебя красиво, - сиплю чуть слышно, для верности обводя взглядом светлые, увешанные репродукциями картин стены.
— Знаю. Спасибо, Сонь.
Смотрит на меня, будто взглядом облизывает. Ни разу меня не коснулся, пока мы ехали... Просто был рядом, приручал..
— Герман, я бы сначала хотела в душ. Меня... ты не знаешь, в коктейлях не было коньяка?
— Не знаю, Сонь. У тебя аллергия на него или..
— Нет. Пьянею от него быстро. И засыпаю.
— Не помню, чтобы женщина заснула в моих объятиях. Разве что под утро.
Смело, ничего не скажешь. Кажется, от волнения ноги приросли к полу. Оставляю его без ответа и шлепаю в душ. Герман идет следом. На ходу снимает пиджак, вынимает из шкафа чистые полотенца и банный халат.
Ведет себя так, словно и не голоден вовсе. Я боялась, что он набросится на меня прямо в лифте.
Да что там боялась — я мечтала об этом...
Но он только касался меня украдкой — плечи, запястья, локти... Будто обидеть опасался или напугать.
Свет в огромной, шикарной ванной комнате хочется приглушить. Уж слишком ярко он бьет в глаза.
Становлюсь в душ и намыливаюсь. Шампунь пахнет им, моим спасителем...
Волосы у меня густые и длинные, но я быстро справляюсь с сушкой. Что теперь делать?
Ждать или тихонько выйти?
Тупить и стесняться в мои планы точно не входит.
Решительно выхожу из ванной и наугад отыскиваю спальню — из нее струится мягкий, приглушённый свет.
Герман стоит напротив окна. Любуется ночным городом, запустив руки в карманы простых, спортивных брюк.
Божечки, майки на нем нет...
Таращусь на его широкую, мускулистую спину и подхожу ближе. Плевать на принципы Пусть просто трахнет меня и... всё. Ничего больше не надо - признаний, обещаний, отношений. Мне сейчас нужен он — красивый, уверенный в себе мужчина. Он — мое лекарство от боли...
Знаю, что завтра утону в сожалении. Чем я лучше капустницы? Да ничем. Она, возможно, и не знала, что Максим женат, а я знаю про некую Риту..
Пускай... Я исчезну так быстро, что она и не заметит ничего...
— Ты мне сейчас так нужен, Гер.. - шепчу, касаясь его горячей, плотной кожи.
Он вздрагивает. Шумно тянет горячий‚ влажный воздух и разворачивается. Сгребает меня в объятия и целует в висок...
— Ягодка, ты же ягодка? — спрашивает он хрипло.
— Баба — ягодка опять? Ты это имел в виду?
— Нет, Сонька. Ты ягодка, а с ними, что положено делать?
— Есть, наверное, — бормочу, чувствуя бедром его внушительную эрекцию.
— Да, но сначала облизать. С головы до пят.
— Боже...
Банный халат виртуозно падает с моих плеч на пол. Герман таращится на мои полные, высокие груди, отпускает голову и втягивает сосок в рот.. Увлажняет его слюной, тянет, прикусывает...
Затем второй. Ласкает мои груди, мнет их, заставляя меня закатить глаза от возбуждения. А потом подхватывает меня на руки (как ему это удается — ума не приложу) и несет к широченной кровати.
— Что я, собственно, и планирую делать в ближайшее время, Сонь. Облизывать.
16.
Софья.
Оказывается, я хочу. Всего и много. Не знаю, как долго копилась во мне страсть, но.. За секунду я теряю рассудок, а возведенные в голове преграды ломаются, как карточный домик. Ничего не остается, кроме желания...
Видимо, оно росло и множилось, пока я варила варенье и лечо? Ждала с работы Макса и довольствовалась скупыми ласками, воспринимая их как должное?
Плевать на все. Не хочу больше думать о прошлом... Сравнивать, гадать о причинах, переживать.
Герман осторожно кладет меня на ароматные, чистые простыни и нависает сверху.
Касается моих губ, передает дрожь и тепло тела, часто и сбивчиво дышит, заставляя поверить, что его страсть такая же сильная...
— Ты офигенная, Сонька. Просто бомба, — шепчет он, осыпая поцелуями мою шею.
Прикусывает, лижет и снова целует...
Его так много... Захлебнуться хочется... Запаха, вкуса, напряжения большого, горячего тела...
Кажется, он весь вибрирует от желания... Отрывается от моих грудей, чтобы тотчаспродолжить ласкать их... Зализывать соски, теребить их пальцами...
— Пожалуйста... — шепчу, как в бреду.
Между ног мокро. Тяну ладошку к его члену и без стеснения сжимаю толстый, гладкий ствол.
Макс бы позавидовал такому — у него достоинство куда скромнее. Мысль заставляет улыбнуться, что не скрывается от внимания Геры.
— Бывшего вспомнила? Погоди, Сонечка. Я еще не все сделал что хотел, — шепчет он хрипло, пристраиваясь между моих ног. - Боже, как ты пахнешь. Ягодка и есть — спелая, пряная и очень вкусная.
— Герман, я хочу тебя, я... Ах!
Он нагло лижет меня ТАМ! Макс морщился, когда я намекала, что не против попробовать...
Убеждал, что настоящие мужики не опускаются до «слюнявых облизываний».
Выходит, врал?
— Не надо... Геер, это ведь.
Он отрывается от меня. Поднимает блестящий, будто лихорадочный взгляд, облизывает влажные от моих соков губы и сипит:
— Не нравится, Сонь? Остановлюсь, только если причина в этом.
Нравится... Господи, разве это может не нравиться? Мужчина, склоненный к женским ногам, ласковый и сильный.
Тогда, почему я должна отказываться? Я даже сейчас думаю о Максе.. Он впился в меня, как вампир.. Впитался в мою плоть, став ее частью. Наверное, глупо пытаться построить что-то новое на обломках старого. Но я пытаюсь…
Создаю новую себя - другого мне пока не надо...
— Продолжай, — сглатываю, обнимая его за плечи.
— Софья, ты прекрасна. Даже там.. Расслабься, Ягодка.
Расслабляюсь.. Нахер всех посылаю, и себя со своей старушечьей правильностью тоже.
Зарываюсь пальцами в его волосы на затылке и прикусываю губу, чтобы не стонать. В низу живота скапливается настоящее пламя, а потом меня будто раскраивают надвое мучительные спазмы оргазма.
Я кричу... Звонко и без стеснения. Зажмуриваюсь, почувствовав на бедрах горячие ладони
Германа.
А потом вздрагиваю от вторжения. Он очень большой. Задерживаю дыхание и распахиваю глаза.
Вау.. Я трахаюсь с мужчиной. Шикарным, красивым. Не каким-то сморчком..
— Ягодка, я тебя убью, если ты постоянно будешь думать о своем никчемном муже. Ну или...
вытрахаю из тебя память о нем.
— второй вариант мне нравится больше.
Герман откидывается на спину и тянет меня к себе.. заливаюсь краской и молчаливо качаю головой. Макс не очень-то любил, когда я его «седлала». Редко позволял мне это делать, а Гер..
Мне за тридцать, но сегодня у меня — день открытий.
— Иди сюда, малыш.
Приоткрываю рот и судорожно втягиваю горячий, влажный воздух. Запахов много, они все — его..
Незнакомые мне, новые. Наши…
Опускаюсь на бедра Германа и вбираю в себя его член. Его ладони накрывают мои дрожащие от каждого движения груди, мнут их, пальцы выкручивают соски... Он толкается навстречу, а потом замедляется, позволяя мне верховодить.
Комнату наполняют звуки шлепков и наши отрывистые стоны.. Герман сжимает мои ягодицы словно в тисках и... Вбивается в меня, что есть силы. Приподнимает мое бедро и касается пальцами клитора...
Я снова улетаю.. И он тоже.. Пульсирую с его членом внутри, обнимаю мужчину, чувствуя, как телом завладевает усталость. Никаких мыслей не остается.
Валюсь на его грудь, жадно вдыхая его тепло и запах.
Мы мокрые от пота, горячие, удовлетворенные. Под моими ладонями гулко бьется егосердце, а шею обжигает прерывистое дыхание.
