КОПИЯ

сказка

…почитай-ка эту сказку … сказка может научить, как сорвать с мерзавца маску, и во лжи изобличить.

Некогда жил на одном дальнем хуторе юноша шестнадцати лет отроду. Так вот один и жил. Он был единственным и очень поздним ребенком, и родители его год назад умерли почти сразу. Сначала матушка умерла, а после того как ее схоронили, батюшка только неделю и прожил. Вот так и остался паренек один-одинешенек. Родственников не было, а если какие и были, то жили далеко.

А парень то был очень избалованный, самостоятельно вести хозяйство не умел. Запасов пропитания хватило лишь на полгода. Потом, пришлось на ярмарку идти, коня продавать. Потом и овец продал, и гусей, и кур.

Но вскоре все припасы закончились, и ничего другого ему не осталось, как только идти по белу свету, искать работу какую-нибудь.

Но поскольку навыков у него не было, то и в работники его никто не брал.

Так он и мыкался из одного села в другое. Хорошо еще, что кое-где находились добрые люди, которые и переночевать пускали и поесть давали. За время скитаний юноша изрядно исхудал, да и одежку потрепал. Так, что вид у него был весьма жалкий.

Как-то раз шел он из одного села, где нашелся для него ночлег лишь в хлеву, а поесть ему там и вовсе не пришлось.

Вдруг увидел он в поле возле дороги кибитку, драпированную лиловой атласной тканью. Поодаль паслись жеребец с кобылицей, да до чего красивые, буланой масти да с ленточками в гривах. А еще дальше, почти у леса, увидел паренек рослого дядьку с пышной шевелюрой, темными волнами ниспадающей на мощные плечи, который стоял перед какой-то широкой доской и водил по ней маленькой палочкой.

Дядька был очень хорошо одет и весьма упитан, а у паренька настолько подвело живот, что он преодолел робость, и подбежал к этому почтенному человеку. Поздоровавшись, он попросил у него хотя бы кусочек хлеба.

Дядька обернулся и внимательно разглядел паренька. Затем положил свою палочку в вазу, которая стояла возле доски, вытер руки белым полотенцем и, не сказав ни слова, пошел к кибитке. Из кибитки он достал большую корзину, накрытую так же белым полотенцем. Дядька поставил корзину на траву, откинул край полотенца, достал из корзины кусок хлеба и протянул его юноше. Хлеб был настолько пышным и ароматным, а юноша настолько голодным, что проглотил его почти не прожевав. Из корзины доносились аппетитные запахи деликатесов. Так, что паренек застыл на месте, не находя в себе сил уйти от этих соблазнительных ароматов.

Хозяин корзины, заметив с какой жадностью паренек поглотил кусок хлеба, спросил юношу, не хочет ли он еще чего-нибудь съесть?

Глаза паренька засветились радостной надеждой. Он часто закивал головой, и, заикаясь от волнения, стал благодарить этого доброго человека за щедрость и милосердие.

Но дядька снова укрыл корзину и поставил ее в кибитку. Затем обернулся к юноше, который стоял и растерянно хлопал веками, и сказал, что для того, чтобы поесть еще, юноша должен сделать что-нибудь полезное для хозяина, и тогда он с удовольствием поделиться с ним едой.

Глаза паренька снова засветились радостной надеждой. Он снова стал благодарить доброго человека и заверять что готов сделать все, что в его силах.

Однако, когда хозяин спросил его о том, что он умеет делать, паренек стыдливо опустил голову и прикусил губу, чтобы не расплакаться.

Хозяин шумно вздохнул, точно так, как вздыхали те, к кому парнишка пытался наняться в работники, но в отличие от них, хозяин не стал посылать парнишку идти своей дорогой, а послал его в лес за хворостом.

Услышав эту просьбу, парнишка обрадовался, и бегом побежал к лесу. Съеденный кусок хлеба дал ему силы.

Он набрал огромную охапку сухих сучьев и веток, какую только мог унести и вышел из леса.

К тому времени, хозяин снова стоял возле широкой доски и снова тыкал в нее своей палочкой. Увидев охапку хвороста, которая возвышалась над головой юноши. хозяин невольно рассмеялся и велел сложить хворост возле кибитки и снова подойти к нему.

Паренек донес охапку до кибитки, положил на траву, а затем, как мог, аккуратно сложил хворост веточка к веточке. Исполнив это задание, он снова подошел к хозяину, но, едва взглянув на доску, замер на месте. Хозяин почувствовал, что парнишка остановился и оглянулся. Он увидел исхудалого оголодавшего юношу, который еще больше изодрал свою одежду, исцарапал руки и лицо, но, который, позабыв обо всем, широко раскрыв глаза и отвесив челюсть, почти не дыша, смотрел на доску.

На доске же, хозяин уже успел изобразить несколько деревьев. И хотя картина была только начата, для паренька она представляла настоящее чудо!

Обычно, художник не потерпел бы, чтобы за его работой наблюдали, да, к тому же, из-за спины, но это неподдельное восхищение юного паренька, который, очевидно, еще ни разу не видел настоящих картин, не вызывало ни малейшего раздражения у художника. Напротив, ему было даже приятно, что паренек завороженно глядит на его работу, принимая ее за настоящее волшебство!

Художник с легкостью тыкал своей палочкой то в круглую крышку, похожую на большой лист лопуха, то в широкую доску, на которой, каким-то чудесным и пока непонятным для паренька образом, появлялись новые деревья, на деревьях вырастали ветви, распускались листья, на которых поблескивали лучики поднимавшегося над лесом солнца.

Художник, время от времени, поглядывал назад через плечо, и видя, что паренек так и продолжал стоять как вкопанный, довольно улыбался, а потом, и вовсе, стал напевать веселую песенку. Когда же он в очередной раз оглянулся, то увидел, что паренек уже не стоит как вкопанный, а не отрывая глаз от картины, слегка приплясывает в такт мелодии. От такого потешного зрелища художник едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Но все-же, не прерывая мелодии, допел песенку. Причем финальную ноту пропел особенно громко и протяжно. После этого, он неспешно положил свою палочку в вазу, где находились и другие палочки, вытер руки о полотенце и достал из кармана округлый, похожий на большой каштан, предмет. Предмет был сделан из какого-то желтого железа, которое игриво поблескивало в ярких лучах набиравшего высоту солнца, и от которого свешивалась тонкая, словно шнурок, цепочка, из такого же желтого железа. Едва хозяин пошевелил пальцем, предмет раскрылся, словно ракушка, и из него прозвучала какая-то необычайно красивая и переливистая мелодия, будто кто-то, находящийся в этом чудесном предмете, проиграл ее своими мельчайшими колокольчиками.

Хозяин посмотрел в этот предмет, затем посмотрел в небо, затем снова посмотрел в предмет, и уже затем перевел взгляд на паренька. Паренек снова стоял не шевелясь, сосредоточив все свое внимание на хозяине.

Хозяин улыбнулся, подбадривающе подмигнул пареньку, и сказал. что пришло время покушать. С этими словами он закрыл свой блистательный предмет и вернул его в свой карман.

Когда они подошли к кибитке, хозяин спросил паренька. видел ли тот, когда шел сюда, придорожный колодец? А когда паренек ответил утвердительно, хозяин достал из кибитки два ведра и вручил их пареньку. Ни слова не говоря, паренек направился к колодцу.

По дороге он с восхищением поглядывал на ведра. Металл, из которого были сделаны ведра, был знаком парнишке. Это было чистое серебро. Но парню и в голову бы не пришло, что из серебра можно делать такие обычные предметы, как ведра.

Когда он вернулся к кибитке, то увидел хозяина, укладывавшего хворост в походный мангал, а вблизи, на небольшом коврике, стояла та самая корзина с вожделенной снедью, которая пока оставалась укрытой все тем же белоснежным полотенцем. Возле коврика, взаимно противоположно были положены две продолговатые круглые подушки.

Хозяин движением глаз показал юноше, что ведра следует поставить возле кибитки, а когда тот исполнил, подошел к нему и с улыбкой потрепал рукою его волосы. Потом хозяин не спеша разулся, закатал штаны до колен, а рукава до локтей. Затем, сняв, висевший у бортика кибитки, небольшой медный ковш, зачерпнул им из ведра, и, отойдя шагов на пять, все также, не спешно, омыл ноги, руки, лицо, шею, а оставшейся на дне ковша водой, сполоснул рот. Закончив эту процедуру, хозяин довольно фыркнул, выпрямился, и, с улыбкой глядя на юношу, вытянул руку с пустым ковшом.