– Так и быть, впишу я твои расходы, как жизненно необходимые, - смилостивился Добрыня.

– А ты, значится, мои доходы уже задекларировал? - удивилась я.

– Конечно! И могу тебе сказать, что ты знатно продешевила, надо было золото брать!

– И ты думаешь, его бы приняли в ломбарде? - скептически спросила я.

– Его можно было обменять в другом мире на драгоценности и уже их сдать в ломбард, - как глупенькой говорил мне домовик, а я вспомнила о том, что хотела уточнить по поводу открытия дверей в нужные места.

– Если ты открываешь дверь в пределах этого мира, это не требует много сил, и ты сможешь там хоть в лесу гулять, хоть в речке плавать! Набираться сил для дальнейшей работы.

– То есть? - я взялась за ручку и вспомнила картинку одного турагентства, где был белый песочек и волшебный пляж с морем голубого оттенка, и открыла дверь.

Там за дверью был пляж, ну не совсем такой, как я себе рисовала, там были какие-то ветки, листья и ракушки, но это определенно был тот самый пляж. Добрыня заглянул в дверь.

– Это что такое? Это не положено! Ты ведьма местная, вот на местном болоте и сиди! - рявкнул он и закрыл перед моим носом дверь, а я упала без сил у двери, – Ты чего это удумала? Ну пройдешь ты туда, а дальше-то что? Я же могу не суметь дверь тебе открыть, чтоб домой тебя пустить, и что ты там делать будешь?

– Ты же сам сказал, в пределах этого мира…

– Я же не думал, что ты на другой конец света к папуасам соберешься! Я думал, так, любимую речку вспомнишь или полянку какую…

– Добрынюшка, я так-то из другого времени. То, что я сейчас вспомню, может и дремучим лесом оказаться, и непролазным болотом…

– Ой, прям все так поменялось, за сколько ты говоришь?

– Я не говорила.

– Больше человеческого срока вряд ли ты прожила, значит максимум лет 50-70. Не пори ерунды. Ты вон тот песочек вспомнила, а он, судя по твоему лицу, совсем не изменился.

– Да что ты пристал-то? Ну хотела я посмотреть…

– Посмотрела! Ведьма ты местная, вот к местным местам силы и ходи! А то не ровен час…

– Может я это…, ведьма ВУДУ!

– А я Кощей Бессмертный тогда!

Возможно посленяя глава.

Домовик сам открыл дверь, и там за ней оказался лес, такой не частый, красивый, по земле стелился густой ковер ярко зеленого мха. Где-то вдалеке журчала вода. Добрыня помог мне подняться и вывел туда. Я как была босиком так и осталась. По мокрому мху идти было странно, но приятно, хотя, когда мне под ноги стали попадаться шишки и иголки, удовольствия стало меньше, но появилось ощущение, что с каждым шагом мне становится лучше, что у меня появляются силы, что ноги перестают дрожать от каждого шага. Я обернулась, там где ступали мои ноги, остался сухой мертвый мох, как будто бы кто-то высушил его прицельно именно в этих местах.

– Такую красоту попортила, а могла бы сразу пройти и дурью не страдать со своими пляжами, - неодобрительно проследил за моим взглядом Добрыня.

Вдвоем мы добрались до источника, пить я, правда, не стала, по опасалась, что мой слабенький желудок плохо перенесет родниковую воду, на что домовой неодобрительно на меня глянул, но все же велел хотя бы умыться. Что дало также неплохой результат.

– Пошли, горемычная! - потащил он меня домой, - И за что же мне такое досталось? Вот не мог переход кого-то другого призвать, более современного, что ли и… - смерив меня скептическим взором продолжил, - и ведающего…

– А чем тебе… Стой! - вдруг осенило меня, - Так значит ты можешь мне рассказать, что же все-таки произошло?

– Нечего рассказывать, промахнулась ты немного, упала, цветок с соседского окна сбила. Я думал того, помЁрла, но повнимательнее присмотрелся и понял, живая. Вот я тебе докУменты на квартиру и подложил в руки, чтоб ты точно, как тебя люди в белых халатах подлечат, нашла дорогу домой. А ты… Ты даже не искала меня! Пришла и давай по шкафам еду искать, еще этот мужик с тобой был, из власти… А потом Василь Кандратич пришел. Я думал, он тебе все рассказал, все ждал, когда же ты ко мне дверку-то откроешь, а ты такая бестолковая оказалась!

– А сам-то что не появился?

– Не могу! Пока новый хозяин меня не впустит в свою жизнь, не призовет, я и на глаза-то показаться не могу.

– Кстати! - вспомнила я о волшебной каморке, но как не пыталась, дверь так и вела в стенной шкаф.

– Ты чего там дверью хлопаешь? Мои это владенья. Без моего ведома тебе туда ход заказан!

– Я же хозяйка! И что, я не могу туда попасть?

– Не можешь. А зачем тебе туда?

– Хотела узнать, что там…

– Склерозом страдаешь? Сказано же, надо будет - открою! А сейчас марш чай заваривать, к нам идут важные гости!

Но не успела я поставить чайник, как в дверь постучали. На пороге стоял мужчина, такой в годах и при параде. В какой-то странной форме, кажется, военной или министерской, я не разбираюсь. Он был высокий, почти на голову выше меня, темные с проседью волосы, и карие добрые глаза, как у дедушки, наконец, увидевшего свою единственную внучку.

– Марфа Васильевна?

– Здравствуйте! Я вас слушаю!

– Я узнать пришел, как вы устроились на новом месте!

– Лев Вениаминович! - из-под моей руки вынырнул Добрыня, - Какие люди! А мы вас ждали! Вот даже чай уж заварили, проходите, проходите! - противно за лебезил домовой.

– И ты здесь! Очередную хозяйку с пути истинного сбиваешь?

– Я? - забавно удивился он, - ни в коем случае! Наоборот, учу ее уму-разуму, хочу с ней долго и успешно сотрудничество вести!

– Смотри, я тебе слова-то твои припомню, коли нарушишь обещание!

Добрыня кажется хотел прикусить себе длинный язык, а это значило лишь одно, он действительно выдумывал план, как бы меня куда сбагрить

– А вот домовой обмолвился, что можно вместо меня другую ведающую назначить? - решила уточнить я на всякий случай.

А то вдруг и правда: решат, что я здесь бесполезна, и выгонят отсюда, что я тогда делать буду?

– Никак не можно! - возмутился Лев и так укоризненно посмотрел на Добрыню, что тот сжался в комочек и стрелой рванул на кухню, - Хозяйка здесь одна. Та, которую призвал переход, и другой быть не может, до смены владельца, и точка. Я понятно выражаюсь? Или вы думаете, что если бы мы могли поставить любую, то дергали бы вас из вашего времени?

– Я вот тоже так подумала, но решила все же уточнить.

– Уточнить, это конечно похвально. Ведь если не спросить, то никогда и не узнаешь правды, и всю жизнь проживешь в заблуждениях.

Лев заглянул в комнату, обнаружил там телевизор и удивленно спросил меня.

– Это когда это вы успели обзавестись?

– Я в прокате его взяла. И холодильник еще.

– Понятно. Надо было нас оповестить о необходимом оборудовании, и.., - он недобро глянул в сторону кухни, где суетился Добрыня, - мы вам нашу организуем технику, вы не переживайте! И холодильник и телевизор в течении недели сделаем.

– Ой, можете не спешить, эти арендованы на ближайший месяц.

– Ничего, со своим лучше, да и качество у нас на порядок лучше, чем у подержанных вещей, так что, не спорьте!

Мы зашли на кухню, где Добрыня расстарался по высшему разряду, удобные стулья с мягкими сиденьями и спинками, где только взял интересно, красивые вазочки с разноцветным вареньем и пара мисочек с разными конфетами, включая ту самую “маску”.

Чай был разлит в тонкие, кажется, фарфоровые чашки с красивым узором, которые стояли на таких же блюдцах, а венчало композицию блюдо с эклерами. Лев взглянул на меня и понял, что я немного в шоке от увиденной роскоши.

– Добрыня, ты чего себе позволяешь? Почему у тебя хозяйка в шоке от обстановки? Или опять сколотые чашки и алюминиевые ложки для хранительницы отдаешь?

– А чего я-то сразу? А вдруг она ложки в ломбард сдаст, а чашки, дорогие, между прочим, из китайского фарфора, разобьет? А они у меня только для дорогих гостей припрятаны, цельный набор, между прочим!

Мужчина глубоко вздохнул, чтоб не начать ругаться, и задумался, как бы поприличнее донести до домового его ошибки.