— А вы, вашество, шарите. Давно ведомо, что хозяин постоялого двора привечае бандюков, но пока нихто не смог уличить его в такой гадости, осторожный, як той змей.
— А чем же мы платить будем за постой? Останемся тут на ночь? — поинтересовалась, а в ответ получила:
— За усе уплочено, вы тольки, вашество, молчите, я сам буду гутарить. Еда у нас имеется, туточки лучше не брать ничагось, бо с их станется и отраву якусь подсунуть, — поведал возница.
— Хорошо, буду молчать, — пообещала и снова задала вопрос: — А если они в карету полезут проверять, что у нас с собой имеется?
— Ха, — развеселился мужичок. — Нехай проверяють. Ничагось не найдуть, усе сокрыто. Да и каретка вашенская для усих выглядить плохенько. Не баитесь, нихто на нас не пазарицца.
Пришлось поверить ему на слово. Больше спросить ничего не получилось, потому что мы приехали. Вышли около добротного двухэтажного деревянного дома. Несколько привязанных лошадей, чуть поодаль под навесом две кареты, причем весьма неплохого качества. А постоялый двор процветает. Вон сколько народа.
Первой выскочила Ванка, открыла двери для меня. Белый пес остался в карете, даже носом не повел. Я попыталась уговорить его пойти с нами, но он мотнул головой. Э? Это как? Он еще и разумный? Ладно. Пусть лежит, раз ему здесь больше нравится, главное попросить кучера, чтобы покормил бедолагу. Наверняка же голодный.
Выбиралась с трудом, ноги все же затекли от долгого сидения. Пришлось проделать все чинно и неспешно, словно так и надо. Шла тоже осторожно, колени тряслись, так ненароком и свалиться. Кто мою тушу поднимать будет?
Возница распахнул передо мной деревянные двери, пропустил вперед и тут же обогнал, чтобы приблизиться к стойке. За ней обнаружился высокий тип лет сорока навскидку, хищный взгляд в момент оценил мое платье, отсутствие украшений, огромную тушу. Слегка скривился, осознав, что с нас он ничего взять не сможет. А тут и мужичок заговорил. Сообщил, кто пожаловал, на какой срок.
— Оплата была до раннего утречка. Задержитесь, придется доплачивать, — прохрипел неприятный тип.
— Так нема чем платить-то, не дали хозяйке ни медяшки в дорогу, вот як выпроводили в чем была, так и усе, — скорбно сообщил мой кучер. И так он это сказал, что я бы и сама прониклась. Вон, и хозяин купился, еще сильнее скривился.
— Лады, разбужу сам, шоб не занимали зазря комнату. Тольки еду вам не проплачивали. Как заказывать думаете?
— Никак, почтеннейший, собрали нам в дорогу хлеба краюху, да графин воды.
— Шоб твоя хозяйка схуднела малость? — загоготал неприятный тип. И тут же швырнул ключ. — Пятая комната ваша. Топайте ужо.
Пока шли, я украдкой разглядывала большой зал. Деревянные столы, надо сказать весьма чистые, стулья с высокой спинкой. Всего насчитала двадцать столов, но заняты оказались только половина. Да и то такими бандитскими рожами, что я ни за что бы не стала в этом зале ужинать. У всех взгляды хищные, они словно раздеть пытались. И нет, не мои телеса их интересовали, а скорее внешний вид, цена наряда, украшения. Меня удостоили мимолетным вниманием. И, не найдя ничего для себя интересного, отвернулись. У меня непроизвольно вырвался вздох облегчения. Я хоть и знала, что мне ничего не грозит, но подобное внимание напрягало малость. А еще я как-то подустала от презрительных взглядов окружающих. Знаю, что не объект для подражания, но все равно неприятно.
За всю свою жизнь я как-то привыкла, что на меня мужчины всегда обращали внимание. Другое дело, что оно мне и даром не надо было, но нет-нет, а гордость поднимала голову. А уж как муж радовался, идя рядом со мной. Сейчас, уверена, Игоря бы перекосило от такого моего вида, он бы не только на меня не посмотрел, но и вприпрыжку побежал бы сам разводиться. И я его понимала. Самой тошно было смотреть в зеркало. Понять бы, как девочка себя настолько запустила? Можно, конечно, придумать для нее оправдание: злая мачеха зельем накачала или заколдовала, но что-то мне подсказывало — как раз в этом случае они тут ни причем. И Хаяса сама повинна в своем обжорстве и комплекции.
Мы поднялись на второй этаж, отыскали комнату. На удивление она оказалась весьма чистой, просторной, с двумя кроватями.
— Почему две? Нас же трое, — вырвалось у меня, я еще и нахмурилась, собираясь идти разбираться.
Возничий меня быстренько остановил, а на мое недоумение пояснил:
— Негоже прислуге спать с хозяйкой. И ежели Ванка навроде как личная служанка, то я засего лишь кучер. Посплю на сеновале, заодно и за кареткой нашенской пригляжу.
Он собрался уходить, но я его остановила и сообщила, что сперва он должен сам поесть, пса накормить, а потом уже уходить. И как бы ни сопротивлялся мужчина, я оказалась непреклонна.
Ванка тут же раскрыла одну корзинку и выставила на стол снедь. Чего тут только не было: и мясо, и фрукты, и хлеб, и в горшочках жаркое. Наелись все втроем. Я еще мяса отложила для нашего белоснежного красавца. Только после этого я отпустила своего слугу. А сами с девчонкой стали укладываться спать. Так как вставать спозаранку, то необходимо было выспаться.
Не успела закрыть глаза, а в дверь уже стучат. Ночь для меня промелькнула как одно мгновение. Если что и снилось, то я ничего не запомнила. Вставала с трудом. Глаза открываться отказывались. За окном только забрезжил рассвет. И зачем в такую рань будить? Неужели тот, кто оплатил наше тут пребывание не мог договориться на пару часов больше?
— Эй, поднимайтесь, ежели платить нема чем. Ну же, у меня тама постояльцы ужо новые ожидають.
Неприятный голос хозяина я прекрасно узнала. Скривилась. Но с трудом встала. Ванка помогла вымыться над тазиком, собрала корзинку, проверила, не забыли ли чего, только тогда мы вышли. Так и хотелось сказать грубость напоследок, но я сдержалась.
На улице свежо, наверняка дождь собирается, вон и пахнет озоном. Наша карета уже стояла у крыльца, возничий ждал только нас. Я сделала всего пару шагов, как сбоку раздался вскрик. Меня словно какая сила понесла туда. А увидев сцену, так и застыла. У меня волосы на голове дыбом встали.
Какой-то огромный мужик палкой лупил мальчишку лет десяти. Тот уворачивался, но сбежать не получалось. Его руки уже посинели от ударов, а мужик все распалялся.
