— Э, не, магия в тебе завсегда была, тольки спала. Туточки ж як? Дар тольки у аристократок бывае, но не все могуть его развить. Зато детишки у такой пары завсегда одаренными рождаются. Навошто ледям та магия?

— Хорошо, это я поняла. Не все девушки желают быть магичками. Но как меня-то выбрали?

— У Императора нашенского имеется артефакт выбора. Лорд капает на него свою кровушку, а потом получае данные невесты, яка больше завсего подходит, шоб, значицца, точно потомство одаренным вышло. Так и с тобой получилося.

— Но ему не нужны от меня наследники, он сам сказал, что через три года мы разведемся. Вот эта нестыковка и не дает мне покоя. К тому же ты сам сказал, что от меня планировали избавиться.

— Значицца, слушай, была бы ты сироткой, как и думал геран, он бы через год через консумацию забрал твою силушку, а тебя потым в расход. Магию он бы смог «подарить» той, на какой бы собрался жениться. Увы, своей силой лорды не могуть делиться, тольки заемной. А так как ты на самом деле герана, то тольки развод. Но он, гад этакий, усе равно внакладе не застался, половину состояния оттяпал. Да тебе теперича усе равно, не принадлежит оно тебе более. Зато сама засталася при жизни и магии. А там, глядишь, ешо и самой богатой невестой станешь.

— Что ж, теперь с большего мне стало понятно. И нет, замуж я уже точно не планирую, тут бы от этого брака поскорее избавиться.

— А ты не торопися, хозяюшка, покамест ты жинка герана, с тобой и считаться будуть, а вот апосля хто знае. Нам бы успеть со всем справиться, шоб, значицца, уважение заслужить, потым и без мужа справишься. И раз усе прояснили, пора ехать, неча тратить время попусту.

— Да, ты прав, — согласилась, глядя, как малыш уже едва не засыпает. — Нам пора.

Мы снова загрузились в карету. Пес тут же оказался рядом со мной, я непроизвольно обняла его и стала гладить. Данька слишком осторожно забирался внутрь, осматривал все, а потом устроился на сиденье рядом с Ванкой. Она последовала моему примеру, обняла парнишку и прижала к себе, малец не сопротивлялся. Но и смолчать не мог:

— Добрая вы, тетенька, с вами тепло и спокойно. Давненько я такого не испытывал, еще когда мамка живая была, а потом не стало ее.

— А отец твой? — спросила осторожно, боясь вызвать бурную реакцию, все же ребенок.

— Не было у меня батьки. А мамка об им ничось не говорила, я много раз спрашивал, но та тольки рыдать начинала, я и перестал. Не дело то мамке душу травить.

Он говорил ровно, смотрел в одну точку. Я видела, как сложно даются ему слова, потому осторожно предложила:

— Если больно вспоминать, то лучше не бередить раны.

— Та не, мне и самому енто надобно. Бають, легше становится, так это аль не, не узнаешь, покель на себе не испытаешь, — отозвался мальчишка. И продолжил: — Мне семь было, когда в наш дом пришли воины в форме. Мамка спужалася, меня спрятала, наказав ни в жисть не высовываться, шоб не происходило. Я и затаился. А они сходу драку затеяли, все спрашивали о каком-то бастарде, но мамка им ничо не сказала. Да и откель ей ведомо о том бастарде, мы ж жили на краю села, мамка ни с кем не общалася. А те давай кричать, по лицу ударили, угрожали. А один и вовсе потом стал одежку на ней рвать. И чем ему платишко мамкино помешало? Шо дальше я не видал, трое других загоготали и заслонили мне обзор, но они менялись, а я ничо так и не убачив. А кали они ушли, мамка лежала на полу вся в крови. И она ужо не дышала. Я ее помыл, кое-как поправил разорванную одежку, а потом до соседей сгонял. Они и помогли схоронить. В уплату забрали наш дом, а меня вышвырнули на улицу. Иди, говорят, куды хошь, а тут теперича тебе делать нема чего. Я и пошел. Искал работу, побирался, пока не дошел до ентого двора. Меня взяли помощником, и даже навроде жизнь трохи сладилась, пока не заявился той брательник. Он бы меня убив, коль бы вы не заступилися.

Не выдержал, шмыгнул носом, да слезинку с глаз смахнул. А потом прижался к Ванке. У меня же внутри клокотала злость. Пусть малец пока мал, не понял, что с его матерью творили те сволочи, но когда подрастет, до него точно дойдет. Как бы ни отправился их искать и мстить. Значит, мне во чтобы то ни стало надо сделать так, чтобы он перестал думать об убийстве, чтобы мать помнил живой и здоровой. Нечего тревожить покой мертвых и уж тем более брать грех на душу.

А еще в голове засела мысль, что мой спасенный чей-то бастард. И этот кто-то явно сам не рад такому положению вещей. Или тут другое? А вдруг мать как раз и защищала сына от врагов, а его отец мог и не знать о ребенке или вообще ищет его. Недаром мне показалось, что его внешность слишком аристократичная. И как бы исподволь выяснить, к какому роду он может принадлежать? Надо будет хомовушку расспросить, уж он-то побольше моего во всем этом понимает, авось и посоветует чего стоящего. А там, глядишь, у Даньки семья будет. Я, конечно, и сама бы с радостью заменила ему мать, но вряд ли он станет меня таковой воспринимать, я же всего на семь лет его старше, тут скорее в сестры гожусь. Да и проблемы у меня с эмоциями. Или уже нет?

Только сейчас осознала, что в этой жизни со мной произошли изменения. Я теперь могу злиться. А еще испытала теплоту, глядя на ребенка. Словно внутри маленькое солнышко зажглось. Раньше у меня такого чувства не было. Собственных детей я любила по-своему. Просто знала, что люблю их, потому что они мои. А тут вроде нежности, что ли, появилось. Я даже непроизвольно улыбнулась. А вдруг это и есть мой шанс прожить жизнь как все нормальные люди: злиться, радоваться, любить, сожалеть, восхищаться. Это ж, наверное, так здорово.

Но сначала похудеть — дала себе установку, снова чувствуя, как стало тяжело дышать. Платье давило, хотелось скинуть его и просто расслабиться. Но меня бы не поняли. Придется терпеть до замка.

Я дождалась, пока мои спутники уснут, только потом и сама задремала. В голове ворох мыслей, мешавших расслабиться. И одна из них касалась как раз той красавицы на дороге. Как она решилась ехать в чужой замок без предупреждения? Думаю, сообщи она о своих планах Гамаэлю, вряд ли бы он оформил мне дарственную, уверена, нашел бы какую лачугу. Я до сих пор удивлена от его щедрости. Хотя нет, уже не удивлена, прекрасно осознав его мотивы. Но все же, что такая утонченная ледя могла забыть в захолустье да еще и в развалюхе, ведь именно так собирался обозвать свою недвижимость муженек. Жаль, я этого уже не узнаю, одна надежда на дядьку Кузьму, уж он-то точно поможет разобраться, что к чему. На миг мелькнула мысль, что дела обстоят совсем не так, как считал Гамаэль. Но ведь это лучше для меня. Или нет? Ведь по договору именно мне необходимо привести геранство к процветанию, а если оно уже приносит неплохой доход, то у меня его могут попросту отобрать. Ой, что-то я запуталась совершенно. Надо отдохнуть, тогда и мозги заработают получше.