16 сентября 1892 г., поезд Петербург – Москва

Дневным поездом мы выехали в Москву, предварительно дав телеграмму дворецкому, чтобы нас встретили, нам потребуется минимум два экипажа. В поезде Маша сначала с интересом смотрела в окно, потом это ей надоело, и она задремала. Артамонов ехал во втором классе, чтобы не нервировать «превосходительств», коих, судя по красным отворотам шинелей, в вагоне первого класса было четверо, включая меня. Я же пытался осмыслить произошедшие перемены. Вроде бы я приблизился к трону на максимально возможное расстояние для не-Романова, царь меня слушает и вроде как привечает. Но вот особой теплоты во взглядах вчерашней камарильи в зале я не чувствовал, скорее наоборот, раздражение: вот еще каких-то принесло на нашу голову и что от них ждать, неизвестно… Наиболее тепло к нам отнеслись маленькие великие княжны, которые просто вцепились в Машу, видимо, нашли товарища для игр, которая их воспринимает всерьёз, и, несмотря на то что старше, нет в ней взрослости, а есть все та же детская непосредственность. Может, это и хорошо, но придворная карьера мне не по душе, а Маша просто не понимает, каково это быть статс-дамой.

Самой адекватной для меня была бы позиция советника, неофициального, того, с кем советуются по всяким техническим вопросам. И время бы нашлось для управления заводами и накопления капитала, а также для изобретательства и проталкивания изобретений. Утром я набросал по-французски телеграмму для Исаака: «сколько можешь продать шелка при доставке Джибути, зпт расчет камнями тчк Искендер пиши адрес Россия Москва Рогожская собственный дом Степанова», а Артамонов успел отправить ее с телеграфа на адрес «через Джибути в Харар миссия доминиканцев для ювелира Исаака на базаре». Если придет ответ, отправлю шелк и закину удочку насчет переселения в Петербург, но сначала хочу завалить Африку пурпурным шелком и слегка заработать на новую диадему. К тому времени у Хакима все заживет и лучшего курьера и охранника груза мне не придумать. Для вывоза ювелира, если будет согласен, подключу наших дипломатов – царь распоряжение даст, и все должно пройти гладко, как дипломатический груз и его сопровождение.

С недавних пор завел небольшой блокнот, куда записываю пришедшие в голову мысли. Вот и сейчас подумал, а что это я уперся в «Максим» и «Мадсен». А если все же попробовать автоматику не короткого хода ствола, а отведение пороховых газов? Да еще и схему необычную взять – тот же bull-pup. Сразу пришел в голову чертежик автомата Коробова из книги Монетчикова «История русского автомата», там, где говорится о первом туре конкурса 1946 года, где этот автомат был лучше проработан, чем абсолютно «сырой» Калашников. А что, расположить газоотводную трубку с поршнем и возвратной пружиной над стволом, ударно спусковой механизм сзади, запирание ствола вертикальным перекосом затвора, подача из коробчатого магазина или снизу как у Коробова или сверху как у Мадсена (второе может быть даже предпочтительней, хотя не так красиво). Нарисовал эскизик, теперь бы найти чертежника, перерисовать и на патент подать можно, такую схему еще точно никто не придумал. Или сделать оружие под охотничий патрон 12-го калибра, как пресловутый дробовик «Джекхаммер», там, конечно, барабан круглый, это я вряд ли потяну, а вот все остальное прекрасно подойдет от ружья Шегрена (надо будет все же съездить к Норденфельту, но не раньше, чем поговорю с отечественными оружейниками). Только инерционную автоматику Шегрена заменим на автоматику Коробова из 1946 года. Механизм запирания можно и от него взять, тем более что подача патронов у него тоже хорошо продумана. А что, подам сразу заявку на привилегию как на автоматическое охотничье оружие с магазином на 12 патронов, а там расширим сферу применения.

Аналогично заявку на привилегию можно подать на миномет: что проще – плита-опора, труба со штырем-бойком, накалывающим капсюль, инициирующим вышибной заряд, мина с цилиндрическим вышибным зарядом в хвостовом оперении и боевой частью. Для более полного действия вышибного заряда в хвостовике сверлятся отверстия, распределяющие действие пороховых газов на стенки трубы-ствола и создающие тем самым, более равномерное давление пороховых газов на стенки – уменьшается отдача, а дальность выброса заряда увеличивается.

Следующее «вундерваффе» – пулеметный бронеавтомобиль. В качестве двигателя можно взять компактный паровой двигатель, который казенный Обуховский завод построил для самолета каперанга Можайского (сами двигатели вряд ли остались, изобретатель их не выкупил и попытался полететь на вдвое меньших по мощности английских). Чем там все закончилось – известно – суммарной мощности в 30 сил не хватило, чтобы поднять в воздух почти тонну дерева, разбегавшийся с горки по рельсам аэроплан завалился и сломал крыло, больше попыток взлететь не было. Так что, если поставить хотя бы 100-сильный двигатель, то авто с противопульной броней и пулеметом побежит, никуда не денется. В крайнем случае опыт постройки компактных 100- и 200-сильных паровых двигателей есть у Норденфельта, который их ставил на свои полуподводные лодки последних моделей. Конечно, автомобиль, подвеска и электрика в виде пускового магнето и свечи зажигания, – все это, как и двигатель внутреннего сгорания на жидком топливе, запатентовали несколько лет назад господа Даймлер и Бенц. Кстати, в следующем году их акционерное общество окажется на грани банкротства, можно попытаться финансово помочь пионерам автомобильной эры и стать «соучастником», а то и пригласить поработать в Россию. Да и свинцово-кислотные аккумуляторы уже есть в России, только с плоскими, а не решетчатыми пластинами – ну это мы живо доработаем. Сделаем генератор постоянного тока (сложно что ли катушку намотать медным проводом) – и отечественная электрика готова. А на ней хоть фары-прожектора ставь на лампах Лодыгина или Яблочкова, а цокольный патрон я для них и сам нарисую, не надо нам Эдисона. Господин Рудольф Дизель пока не ответил на мое письмо, думаю, что и не ответит, ну да бог с ним, ему его движок еще доводить и доводить. Вот когда что-то начнет получаться – можно и господина Нобеля опередить, купив лицензию на «Русский дизель».

Наконец – чудо прогрессорской военной мысли – «танк-бронеход» (по аналогии с танк-паровозом, это означает, что запас воды и топлива расположен в танках на самой машине). Гусеничный движитель уже не новинка, зато военное применение бронеплатформы на гусеничном ходу как-то никто всерьез не рассматривал[83]. Поставим на гусеницы по отдельной пятидесяти или даже стосильной паровой машине (из того же Обуховского – норденфельтовского варианта), вот и проблема поворота с раздельным приводом на гусеницы решается. Первые английские МК при 100-сильной машине весили 28 тонн и передвигались со скоростью чуть больше 6 км в час, то есть были истинными танками поддержки пехоты. Бронирование противопульное, а лоб можно сделать в два раза толще – если будет 200-сильный паровик Норденфельта, он и с такой массой запросто справится. Конечно, можно собрать все по схеме первого МК, опередив на четверть века появление танков, но уж делать – так делать. Поставим клепаную башню с вращением от ручного привода, в башню – пушку Барановского с унитарными зарядами (шрапнель и фугас). Для пулемета в корпусе придется сделать либо боковой спонсон, либо прорезать лобовой лист и ставить чисто курсовой пулемет. Но это детали, для первого этапа хватит запустить бронеплатформу на гусеничном ходу. Проблема гусениц – пальцы, соединяющие траки. Сталь обуховцы делают отличную, не хуже западной – так что пальцы сделаем из отечественной стали, на худой конец для опытной машины шведскую закупим, а там пусть свою научатся варить, чай, казенный завод. В общем, начертил башенный танк с двумя короткими трубами на корме, топливным баком для мазута – пусть паровик на мазуте работает, с другой стороны – бак для воды. Приедем, перечерчу из блокнота и подам в Военное министерство на привилегию – пусть попробуют отказать, препроводительную бумагу напишу на бланке с княжеским гербом. Вместе с грамотами на титул, печатями для бумаги и сургуча с рисунком щита княжеского герба («фенольная гайка» с мечами) были приложены две небольшие пачки писчей бумаги для писем, каждая листов по двадцать с цветным и черно-белым княжеским гербом (потом надо самостоятельно заказывать за свой счет). Вот на такой бумаге заявки на привилегии и накатаю. Чертеж-эскиз в трех прямоугольных и изометрической проекции я осилю, припомнив черчение, преподаваемое в советских вузах (да и в школе) – для XIX века будет достаточно. То есть патент на идею я получу, а после подачи заявки можно и с промышленниками разговаривать.