Раздраженно уселся в карету и приказал Сильве трогать. Затем еще долго катался по городу, пытаясь вычислить, куда мог вести след Лирри Милтон, и сделать это без магического маячка.

Добрался до делового квартала Хейвена, но на этом все для него закончилось – именно там он потерял след Лирри Милтон. К тому же Конрад не совсем понимал, был ли это реальный след, либо он выдавал желаемое за действительное.

Потому что он желал ее найти. Даже злился на то, что она пропала с концами!

Наконец, раздраженный сверх меры, он отправился в Храм Старых Богов, где хорошенько протряс длиннобородых священников.

Но те тоже не внесли ясности в произошедшее.

Заявили ему, что проводившие обряды в квартале Итуваре жрецы прибыли из разных концов Далмарка, традиция у них такая. Но сегодня утром они уже отправились восвояси, так что увидеть того, кто обвенчал милорда герцога с некой девицей в угоду духам Священной Рощи нет никакой возможности.

Какие еще брачные татуировки драконьего рода?! Ах, они были, но пропали, и милорд герцог не может их показать?

Гм… Довольно неожиданно!

В этом случае они тоже ничего не могут ему сказать. Если только… вино у них отменное, все-таки Напиток Богов. Быть может, господину дракону это почудилось? Да-да, под воздействием винных паров!

Но если ему, почтившему своим присутствием Элтейн, что-то не понравилось, то он всегда может пожаловаться Великому Жрецу. Канцелярия внимательно рассмотрит его замечания и даст ответ в письменной форме в течение ближайших трех месяцев.

Конрад жаловаться никому не стал, хотя ему совершенно ничего не нравилось!

С подобными мыслями он принялся собираться в императорскую резиденцию, размышляя о том, что не стоит себя обманывать – Лирри Милтон исчезла из его жизни навсегда. Маячок погас, след оборвался, а брачная татуировка пропала без следа.

Эта история для него закончена, и ему следует о ней позабыть. Вместо этого в течение двух месяцев выбрать одну из пятидесяти дебютанток, которая впоследствии станет его женой.

Но эта мысль раздражала Конрада до невозможности, пока он не нашел в себе силы признать, что ему нужна именно Лирри Милтон. Потому что за две встречи она успела запасть ему в сердце, пробраться в душу и даже залезть под кожу.

Та самая Лирри Милтон, чье присутствие, близость, лучистые глаза, теплое дыхание и горячие поцелуи, ее смех и удивительная по силе магия вылились для него в брачные татуировки.

Но он ее потерял, а теперь чувствовал себя так, словно у него украли нечто невероятно ценное.

– Милорд, позвольте вам помочь! – подойдя, произнес Эдгар. – Иначе, боюсь, вы удавитесь собственным платком.

Конрад покосился на камердинера, не понимая, откуда у того взялись подобные проблески иронии. Все эти годы Эдгар был суров и неэмоционален, словно стена или же безликая кубическая живопись, которую так любила его мама.

Зато сейчас…

Тут Эдгар наконец-таки справился с шейным платком, добавив, что все готово к выезду, и милорд может отправляться в любую минуту.

Но Конрад все еще медлил. До сих пор раздумывал.

Быть может, вместо Брачного Сезона ему отправиться на войну? Сбежать в окопы или же встать на защиту Купола, и никто не сочтет его поступок трусостью.

Даже сам император.

Иначе в газете – в самом «Вестнике Далмарка», который каждое утро оказывался на его столе вместе с завтраком, – уже стали принимать на него ставки. Непостижимым образом прознали, что император вынуждает его жениться, и теперь делали предположения, как быстро будет объявлено о помолвке.

Называли то четыре, то шесть недель, но чаще всего ставили на последний день Брачного Сезона, словно догадывались, что мысль о женитьбе вызывала у Конрада полнейшее отторжение.

Быть может, через Сильву поставить на то, что ни помолвки, ни свадьбы не будет, после чего отправиться на войну?

– А что, отличное вложение! – пробормотал Конрад. – Главное, беспроигрышное!

Несмотря на приказ императора, жениться он не собирался. Одного раза с него вполне хватило.

– Я уезжаю, Эдгар! – кинул он камердинеру, после чего в раздражении сбежал по лестнице.

В карете, за окнами которой сперва мелькали привычные столичные виды, а потом потянулись поля и луга, сливаясь в яркую зеленую полосу, Конрад с мрачным неудовольствием продолжил изучать газету.

Сперва, конечно, он прочел все то, что относилось к экономике, в очередной раз подивившись расцвету торговли и производства в Далмарке, первопричиной которого, без сомнения, стали дешевые кредиты, что банки раздавали направо и налево.

Акции тех самых банков шли в невиданный рост, и иногда Конрада подмывало… Впрочем, отец всегда говорил, что они, Кэнделлы, не биржевые игроки, и лучше заниматься тем, что получается у них лучше всего.

Многочисленные арендаторы в восточной провинции, где находилось его герцогство… Несколько торговых компаний, а заодно и производство, которому в последнее время Конрад уделял пристальное внимание, решив прикупить еще пару мануфактур.

Наконец дочитав новости до конца, он снова открыл последнюю страницу, где и находилась колонка светских новостей.

Куда больший интерес, чем его будущая женитьба, вызывало прибытие в Далмарк двух молодых эскарских принцев. Вейн и Лоран Каурра прикатили в Хейвен как раз к началу Брачного Сезона, так что их намерения не вызывали ни у кого сомнений.

По крайней мере, у редакции светских сплетен, которые считали, что без невест венценосные братья из Далмарка уже не уедут.

Заодно у них не вызывало сомнения желание обзавестись супругой из Высшего Рода Далмарка, возникшее у императора Золотых Драконов.

Луиджи Эрнани также почтил Хейвен своим появлением.

Но ставки на заморских гостей не принимали – похоже, боялись их обидеть, или же поступило указание сверху, запретившее подобного рода развлечения. Зато в «Вестнике» вдоволь прошлись не только по Конраду, но и по генералу Габриэлю Каллисто герцогу Вальранты.

На него тоже делали ставки, полагая, что тот вряд ли продержится до конца Брачного Сезона. Вскоре его крепость падет, а сам он будет скован брачными узами.

Претенденток на роль его будущей жены называлось несколько, и Конрад безразлично мазнул глазами по их именам.

С генералом Каллисто ему уже доводилось пересекаться. И пусть они не были близко знакомы, но Конраду внезапно стало жаль своего собрата по несчастью. Он подозревал, что тому тоже пришло письмо из дворца с пожеланием как можно скорее «порадовать императорскую чету, представив им свою невесту».

Среди претенденток на удачное замужество, а также на титул будущей герцогини называлась графиня Долорес Мильерская, жеманная блондинка с голубыми глазами, участвовавшая уже в третьем Брачном Сезоне. Графиня до сих пор была свободна, хотя она, по слухам, отказала более пятидесяти претендентам, сделавшим ей предложение.

Все еще ждала наилучшую партию.

Всезнающие журналисты «Вестника» намекали, что не только родителям леди Долорес, но и императору подобная ситуация порядком надоела, так что той придется определиться с избранником уже в этом Брачном Сезоне.

Имя графини связывали с принцами Эскара, но почему-то ставили еще и на Конрада.

Тут они прогадали, подумал он, потому что Долорес была белокурой и голубоглазой и совершенно не походила на Лирри Милтон. Так же как и обладательница роскошных форм леди Оливия Китон вместе с рыжеволосой Эммалиной Дарлинг и харАктерной некроманткой с фиолетовыми волосами и аметистовыми глазами леди Алексией Сейвен.

Конрада все это порядком раздражало – то, что никто из признанных красавиц Хейвена не был похож на Лирри Милтон.

Отложив газету в сторону, он принялся размышлять о двух ожидавших его месяцах скуки, наполненной придворными экивоками, кокетливым смехом, взмахами вееров и ничего не значащими разговорами о погоде с малознакомыми людьми.

Его брат Ричард чувствовал себя на подобных мероприятиях как рыба в воде, но Конрад быстро начинал тяготиться, после чего пытался улизнуть незамеченным.