Моя мать подошла к Габриэлю, взяла его лицо в свои руки и поцеловала в лоб, когда он упал ей в объятия, слезы заливали его щеки, когда он прижимался к ней.

Хэйл тоже двинулся обнять его, в то время как вокруг нас все больше и больше обрывков пергамента находили своих хозяев, а души мертвых проносились мимо Паромщика, бросаясь в каменные тела и разрывая их на некогда живые черты.

— Снова ночная прогулка верхом! — закричала свирепого вида блондинка, подойдя к группе других душ, и они поманили к себе Леона, воркуя о его волосах и его триумфах в воровстве.

Мой взгляд остановился на Уошере, который, конечно же, забрал каменное тело с вырезанным на нем огромным членом, и директором Новой, которая забрала тело рядом с ним.

— Вы умерли? — Я вздохнула, горе ударило меня, как нож в грудь, но Уошер только пожал плечами.

— Я не могу вспомнить ничего, за что я бы отдал свою жизнь.

Появились Каталина и Хэмиш, а также Антония Капелла и ее убитая стая и многие другие, которые еще недавно проиграли свою битву в жизни, но все еще были готовы вернуться и довести эту битву до ее кровавого конца.

— Тебе следует встретиться с кем-то еще, сынок, — пробормотал Хэйл и повернулся к статуе, которая только что пробуждалась за его спиной, темноволосому мужчине, появившемуся внутри камня, который с трепетом моргнул, глядя на небо, прежде чем опустить взгляд и с жалкой тоской смотрел на Габриэля.

— Подойди, Марсель, — подбадривала его мама, и мужчина, который, как я поняла, был биологическим отцом Габриэля, подошел ближе, чтобы встретиться со своим сыном.

— Я думал о тебе, — сказал ему Габриэль. — Дариус сказал, что ты угасаешь, и я беспокоился, что ты мог умереть…

— Я не мог уйти, для начала не встретившись с тобой, — выругался Марсель, обнимая Габриэля. — Я знал, что у нас будет момент, чтобы сражаться бок о бок. Я видел это очень, очень давно.

Позади нас послышался шум битвы, и момент благоговейного воссоединения разбился, как удар грома, рассекший небо на части. Я снова повернулась лицом к дальнему склону горы и подошла к ее вершине, прежде чем посмотреть вниз, в котловину, где кровопролитие достигло своего апогея.

Моя мать подошла ко мне, взяла мою все еще кровоточащую руку и одолжила мне свою магию, чтобы залечить рану. Однако это не было похоже на силу стихий, скорее на прилив чистой энергии, несущий в себе суть ее существа.

Я улыбнулась ей, слезы радости и печали блестели на моих запятнанных битвой щеках. Хэйл стоял с другой стороны от меня, и я указала на свежие ряды армии Лайонела, которые были почти на восточной стороне наших сил. Они столкнутся в считанные минуты, и выжить при таких шансах будет невозможно.

— Эти глиняные тела будут удерживать души на протяжении всего боя, если не разобьются, — сказал Паромщик позади нас. — Однако я крепко держу каждого из них, никто другой не украдет у меня второй шанс.

Я кивнула, зная, что как бы сильно я ни желала спасти своих родителей от смерти, как я сделала это с Дариусом, я не смогу этого сделать. Я выиграла их время здесь, пока мы сражались, и ни секундой дольше. Это был шанс отомстить им и дать нашей армии ту численность, в которой мы так отчаянно нуждались. Больше не надо.

— Вот, — сказал Габриэль, подняв с земли два меча, которыми он и моя сестра владели уже некоторое время. Черный принадлежал моему отцу, а белый — моей матери. — Дикий король и его королева не могут жить без оружия.

— Клянусь звездами, — вздохнул Хэйл, взяв меч и проверив его вес в руке. — Я мечтал о времени, когда снова смогу владеть этим клинком.

— Этот меч скоро зальется кровью тех, кто причинил вред нашей семье, — прорычала Мерисса, в знак благодарности целуя Габриэля в щеку, и он прижал ее к себе на вечное мгновение.

Габриэль отошел и занял место рядом с нами вместе с Леоном, их семьями и Азриэлем.

— Скажи плохому выбору, — прошептал мне на ухо Хэйл, когда мы готовились вступить в войну. — Он поступил… правильно.

— Дариус? — спросила я, улыбка на мгновение приподняла мои губы. — Он помог в этом?

— Он предложил тебе свою силу, пока ты балансировала на краю, и вместе вам удалось открыть путь. Но когда эта дверь закроется, я ожидаю, что вы двое останетесь по эту сторону ее еще надолго. Поняла?

— Я сделаю все, что смогу, — согласилась я, и твердый стук моего сердца заставил меня почувствовать себя ближе к мужу, чем когда-либо с тех пор, как началась эта кровавая битва.

Я смотрела на лица мертвых, печаль сжимала мое сердце, когда я заметила Милтона и его стадо. Антония и остальная часть стаи Сета сгруппировались вместе с бесчисленным количеством других людей, которые уже погибли в этой битве и были призваны снова сражаться. Джастин тоже был там, и я кивнула ему, опечаленная его потерей, но он только улыбнулся и поднял меч.

Я ахнула, увидев Диего с яркой улыбкой на лице и без шляпы.

— Давай убьем этих пендехо, моя королева.

— Чертовски пора, — прогремел Хэйл.

— За Солярию! — Я кричала так, чтобы каждый из них мог меня услышать. — И давайте снесем голову этому чертовому Лайонелу!

И с этими словами мы бросились бежать, срывая отвесный склон горы волной смерти и разрушения. Поскольку подъем стал слишком крутым для живых ног, Габриэль схватил Леона и поднял их двоих в воздух на своих крыльях, а я полетела со скалы, чтобы присоединиться к ним.

Однако армия мертвецов не дрогнула, их ноги твердо стояли на земле, их движения бросали вызов ограничениям живой плоти, когда они почти скользили по отвесному склону, хор смертельных криков вырывался из каждого горла. И когда я парила над ними, огонь Феникса пылал в моей плоти, а возгласы Леона звенели в воздухе, пока он вырывался из рук Габриэля, все, о чем я могла думать, это то, как сильно я буду наслаждаться разрыванием окровавленного трупа Лайонела на куски.

ГЛАВА 98

Я бежал с остротой войны в моих жилах, сердце не билось в моей груди, а вместо этого чистый звездный свет струился через каждую часть моего вновь обретенного тела. Я был здесь, в мире живых, борясь за справедливость, которой мне так и не удалось добиться за всю свою жизнь. Но здесь и сейчас я могу изменить ситуацию. Puedo cambiar las estrellas.

Я бросился вниз по склону горы с ревом, вырывающимся из моих легких, моя ненависть к Лайонелу Акруксу и Принцессе де Лас Сомбрас наполняла этот звук. Сегодня я был бы кем-то важным. Я бы оставил след в мире, который мне так и не удалось оставить в жизни. Я буду воином своих королев, своих самых дорогих друзей, и буду сражаться, пока не обернусь в прах.

Это тело казалось более реальным, чем я мог себе представить, ветер на моем лице и солнце на моих щеках, как бальзам для моей потерянной души. Я больше не был опечален своей смертью; я обрел покой за Завесой со своей абуэлой, как только тени рассеялись, наши души освобождены из тьмы и отправлены в наши законные места смерти вместе со всеми другими потерянными душами Нимф. Но я забыл, насколько приятны на ощупь элементы живого мира, каким свежим на вкус морозный воздух.

Мы достигли подножия горы, и я помчался навстречу битве за спинами Дикого Короля и его Королевы. Верные своей природе, они дерзко бросились в бой рядом со своей дочерью, готовые изменить руку судьбы.

Члены союзной армии, находившиеся ближе всего, оглянулись, чтобы увидеть, какой шторм шума стоял позади них, их глаза расширились, а на лицах появился трепет, когда они обнаружили мертвого короля, вернувшегося из-за пределов.

Мы бросились в сокращающееся пространство, где армия Лайонела стремилась нанести удар по нашей на восточном фланге, врезаясь в его воинов и прорываясь сквозь них с жестокой силой и кровавой эффективностью.

Я не чувствовал ни усталости в костях, ни боли в ногах. Я мог бы быть здесь, душа, помещенная во временное тело, но на самом деле меня здесь не было. Я сомневался, что вообще смогу чувствовать боль или страдать в этом мире, но я определенно могу владеть мечом, и я обязательно отправлю на смерть как можно больше этих пендехо.