Я накинула себе на грудь новую металлическую пластину доспеха, хотя она и близко не была такой мощной, как пластина, которую я потеряла. Так и должно быть.

Затем я повернулась лицом к нашему тяжелому положению и проревела одно слово.

— Вперед!

ГЛАВА 94

Я чувствовал каждую смерть, каждый порез и перелом, каждый кусочек и щепку. Они поражали меня с большей силой, чем бомбардировавшая меня магия или мечи, проносившиеся в мою сторону. Я не мог оторваться от них, и с каждым резким толчком они впивались в мою голову, как гвозди, которые забивают все сильнее.

— Брайан, — выдохнула Элейн, защищая нас двоих куполом магии земли, в то время как нас осаждали со всех сторон.

— Это становится глубже. Слишком глубоко, — выдохнул я. — Я никогда не думал, что это может зайти слишком глубоко.

Элейн ударила меня, возвращая мои эмоции в фокус, укол боли заставил меня на мгновение думать только о своем теле, и я слабо улыбнулся ей, извиняясь. Это была женщина, в которую я влюбился. Строгая директриса, которая была со мной настолько груба, насколько мне было нужно.

— Мы окружены, — прошипела она, ее темные волосы беспорядочно свисали на левую сторону лица, где они были подожжены, а затем потушены моим пламенем. Казалось, это было так давно, но мы все еще вели ту же борьбу.

— Они собираются взять нас со всех сторон. — Я горестно кивнул.

— Мы не можем вернуться к нашим солдатам. У меня не осталось достаточно сил, чтобы проложить туннель под ними. — Ее щит треснул над головой, словно подтверждая эту истину, и я кивнул.

— Назад пути нет, — согласился я. — Но мы можем броситься дальше.

— Что ты делаешь?

Я поднял руку, накинув на нас ледяной купол под ее щитом, а затем велел ей опустить свой. Она так и сделала, и сквозь идеально гладкий купол своей магии я указал на военную машину, которая только что убила всех солдат, с которыми мы сражались бок о бок. Только глупая удача позволила нам и еще нескольким людям устоять, а теперь и они все исчезли. Нас осталось только двое, а вокруг враги, пытающиеся пронзить нас своими мечами.

— Я думаю… у нас есть крошечный шанс добраться туда, — выдохнул я. — Просто крошечный кусочек шанса. Но мне всегда это нравилось, чуть-чуть…

Глаза Элейн расширились, когда она посмотрела на башню, ее голова повернулась, когда она с тоской посмотрела на далекие ряды нашей армии, вспышка огня Феникса отмечала положение нашей дорогой королевы Дарси, которая слетела с облаков, чтобы сразиться с кучей вражеских элементалей, ее юное тело, несомненно, было измучено и вздымалось от изнеможения, но она все же шла к кульминации, к которой стремилась, ее выносливость не знала границ.

Военная машина поворачивалась к позиции нашей прекрасной королевы, темно-синее свечение изнутри предупреждало о магии, которую они готовили к пуску.

— Иногда тебе просто нужно сделать решительный шаг и делать то, что хочет твое тело, — сказал я Элейн, и в этих словах отразилась наша первая ночь страсти вместе. Она улыбнулась мне, тоже вспомнив этот момент. Когда она впустила меня так глубоко во всех смыслах.

— На счет «три» — согласилась она, протягивая мне свой меч и готовясь обернуться.

— Три, — ответил я, и она подвинулась, одежда и доспехи упали с нее, когда ее тело превратилось в тело царственной Мантикоры, которой она была под всем этим.

Я прыгнул ей на спину и позволил своему щиту разбиться, осколки зазубренного льда разлетелись во все стороны, глубоко врезаясь в тела этих отвратительных предателей Истинных Королев.

Элейн издала рев, взлетая над полем боя, летя резко и быстро, как мне это нравилось, прямо к недрам мощной машины, которая собиралась облить нас своим волшебным варево.

Мы пролетели прямо над головами врагов, мой вес был слишком велик, чтобы Элейн могла набрать высоту. Я помогал, бросая в наших врагов дары своего ордена, заставляя их страх расти и расти, пока они не закричали от ужаса при нашем приближении.

Перед нами внезапно двинулась нимфа, и Элейн взревела в агонии, когда ее острые рога пронзили ее живот. Меня отбросило от ее спины, я помчался по воздуху, как оса на ветряной мельнице, и с сильным стуком врезался прямо в стену военной машины.

Элейн закричала, когда Нимфа вонзила свои щупальца в ее сердце, и я тоже закричал, оплакивая звезды из-за ее жертвы и конца всего, что я любил в этом мире. Она так сильно страдала за несколько месяцев до этой битвы, попав в паутину проницательного разума Лжекороля, а теперь ее больше нет.

Я заставил себя встать, мой крошечный шанс угас в тот момент, когда стая Волков Лайонела повернула свои дикие взгляды в мою сторону, и я был вынужден бежать.

В задней части небольшого помещения, где я находился, стояла лестница, и я поднимался по ней по две ступеньки за раз, по три, по четыре; я всегда мог взять больше, чем казалось естественным, и этот случай не был исключением. Мое тело было гибким и проворным, как полуденный гусь.

Я карабкался все выше и выше, добравшись до центра военной машины и захлопнув за собой люк, запечатав его льдом.

Крик едва не заставил меня зазвенеть штанами, когда я оказался в комнате с пушкой, все десять Фейри повернулись ко мне со смертью в глазах и шаром мощной магии наготове выстрелить. Но у меня был способ обращения с мячами, к которому они были не готовы.

Один взгляд из отверстия, куда была направлена пушка, увидел, как моя королева Дарси доблестно сражается на его прямой видимости, и мой ужас перед этой правдой чуть не стоил мне жизни, когда Фейри внутри этого мерзкого устройства бросились на меня.

Но я хорошо умел рассчитывать время своих выпадов и двигал бедрами, извиваясь туда-сюда, не позволяя им ударить меня. Двигаясь между ними, как мокрая и хитрая кувшинка, я делал то, что происходило наиболее естественно. Синие чешуйки покрыли мою плоть, и толчком бедер я овладел разумами вокруг себя, выявляя их жестокие намерения и вместо этого направляя их к следующей, самой низменной эмоции.

Похоть вырвалась из меня волной, заставив их дрожать, затем стонать, дыхание перехватывалось, а крики потребности вырывались из них. Одно за другим их оружие выпадало из их рук, и я продолжал нагнетать в них похоть, используя их отвлечение, чтобы броситься к пушке.

Предохранитель сгорел, и даже когда я ударил его со всей силой магии воды, он отказался погаснуть. Я попытался протолкнуть это похожее на стержень изобретение, игнорируя Фейри, которые разрывали мою броню, постепенно снимая с меня одежду в отчаянии, чтобы танцевать с моим ключом.

Я сильно надавил, сжимая свои дерзкие ягодицы и приводя бедра в движение, когда мои штаны были сорваны, и даже тогда пушка не сдвинулась ни на дюйм.

Я не знал, как изменить ее ход, и у меня совершенно не было времени.

Вражеские Фейри теперь заставили меня сесть на мой счастливый спидометр с леопардовым принтом, их руки потирали и сжимали, рты целовали и облизывали, но я просто пробирался сквозь них, двигаясь к зияющей полости, где шар светящейся магии просто ждал, чтобы выстрелить всем своим грузом, над моей армией и моей королевой.

Гул энергии наполнил воздух, сияние стало ярче, и я сделал единственное, что мог.

Я прижался к пушке, лед хлынул из меня и заполнил эту дыру, заполнив ее глубоко и твердо, до самых краев. Я заполнил эту дыру так, как никто другой не смог, и для пущей убедительности накинул на нее свои плавки с леопардовым принтом, за полсекунды до того, как весь мир вокруг меня взорвался.

Смерть пришла так быстро и внезапно, что я едва почувствовал руку, схватившую меня, но улыбнулся, почувствовав, как эти воды засасывают меня. Я улыбнулся, потому что, возможно, я был мертв, но река, на которую я смотрел, была полна ублюдков, которых я взял с собой в тот взрыв, и это означало, что моя жертва засчитана. Хоть чуть-чуть.