Дариус толкнул мужчину на спину, ударив ботинком ему в грудь. Мое сердце билось в такт с сердцем моего мужа, наша жажда смерти этого Фейри поднималась в воздух. Я решительно шагнула вперед, но Габриэль схватил меня за запястье, покачав головой.

— Король пойдет по этим землям и уничтожит вас всех! — взревел Дракон, и Дариус ударил его ногой по голове.

Орион прижал меч к горлу.

— Когда он это планирует? — прошипел он.

Дариус снова ударил ногой мужчину в грудь, отчего мое дыхание участилось.

— Два дня, — прохрипел он. — Это все, что у вас есть. Тогда вы, меньшие подонки, все погибнете и… — Он зашипел, когда Дариус вонзил топор ему в грудь, а затем вырвал его, оставив его умирать под собой.

— Он мог знать больше, — разочарованно сказал Орион, но Габриэль окликнул его.

— Ему больше нечего нам сказать, — мрачно сказал он. — Но он говорит правду, теперь я вижу это ясно, как солнечный свет. Лайонел приведет свою армию к нашим дверям через два дня.

— Тогда нам следует сначала напасть на него, — яростно сказала Дарси, и я кивнула.

— Мы выступаем на рассвете. Распространите информацию, — позвала я, и Габриэль повернулся к нам.

— Я позабочусь о том, чтобы наша армия была готова, — пообещал он, а затем взлетел в небо.

Оборотень-Дракон умер с последним хрипящим вздохом, и мой пульс снова замедлился.

Я обменялась тяжелым взглядом с Дарси, и мы обе в этом общем молчании признали тот факт, что у нас вышло время. Наши заговоры, интриги, союзы и вербовка подошли к концу. Эта война больше не будет ждать, и нам придется столкнуться с ней, применяя то, что нам удалось собрать, а затем просто надеяться, что этого будет достаточно.

— Теперь пришло время прощаться, не так ли? — прошептала она.

— Мы не прощаемся. Просто… убедитесь, что сказано все, что вам нужно сказать, — сказала я ей так же тихо. Потом я обняла ее, потому что любила сестру так сильно, что слов просто не хватало, чтобы это выразить.

Когда Орион присоединился к нам, Дарси грустно улыбнулась мне, затем взяла его за руку и повела в Лес Стенаний в направлении Астероид-Плейс. Сет и Калеб обменялись напряженными взглядами, от которых у меня заболела грудь. Они еще не провели достаточно времени вместе. Никто из нас. Но требовать большего было бы бесполезно.

Мне было невыносимо смотреть на Дариуса, осознавать всем, чем он был для меня, всем, чем я пожертвовала, чтобы сделать его таким, и всем, что потребовалось, чтобы завоевать этот момент с ним. Не с осознанием того, что завтра может обрушиться на нас и украсть все это так скоро.

Я отвернулась от него и зашагала прочь сквозь деревья, направляясь к Земным пещерам, где так давно, но еще недостаточно долго, я впервые училась владеть магией земли.

Дариус следовал за мной, пока мы шли, давящая тяжесть времени капала мимо нас с каждым шагом, цепляясь за нашу кожу и скатываясь с наших конечностей, как свинцовый воск, пытаясь приковать нас к земле. Но теперь уже нельзя было остановиться, чтобы сделать паузу или насладиться большим. Время обернулось против нас, и, несмотря на все наши усилия, я знала, что мы не достигли достаточного результата.

Впереди дерево наполнилось грохотом, и я заметила большую группу новобранцев, которых вели по тропе к острову Рамп, где им должны были занять свои позиции в армии и подготовиться к бою, насколько это возможно, учитывая мимолетное время, оставшееся на подготовку.

Некоторые из них заметили меня, я кричала от изумления, похвала врезалась в мою кожу и разбивалась о стену льда, которую я построила вокруг своих эмоций, чтобы держать их под контролем. Я не смогла вызвать улыбку на лице, но подняла руку, благодаря их за то, что они присоединились к нашему делу.

Я направилась сквозь деревья справа от тропы, Дариус все еще был рядом со мной, его тень тянулась, чтобы ласкать мою кожу, хотя я отводила от него взгляд, сосредоточив свое внимание вперед и отказываясь задерживаться позади.

— Я знала, что ты будешь ждать меня, — выдохнул женский голос слишком близко к нам, и я от удивления дернулась, моя рука потянулась, чтобы схватить ледяной кинжал, который инстинктивно образовался в моей ладони.

Девушка была хорошенькая, ее темные волосы были собраны в высокий хвост, а лицо тщательно накрашено, что казалось совершенно бессмысленным перед лицом войны. Ее взгляд был наполнен влюбленной преданностью, с которой я несколько раз сталкивалась со стороны новобранцев, этой отчаянной потребностью быть признанной Истинными Королевами, сиявшими в ее расширенных глазах, когда она сплела руки вместе и с нескрываемым трепетом смотрела на…

Нет, она вообще на меня не смотрела. Эта женщина на сто процентов пускала слюни по моему мужу, тихий стон срывался с ее губ, когда звук капающей воды, плещущейся по сухим листьям у наших ног, внезапно наполнил неловкую тишину.

— Какого черта? — сказала я, отшатнувшись на шаг, когда теплая жидкость брызнула из-под края ее штанин, и ее стон сменился ужасом.

— Это мое проклятие, — выдохнула она, прикрывая руками промежность, потемневшую от заметного мокрого пятна, но она ничего не могла сделать, чтобы замаскировать резкий запах мочи, окружавший ее сейчас. — Мы можем преодолеть это, — настаивала она, делая шаг ближе к отступающему Дариусу.

Он схватил меня за руку, потянул за собой на шаг, и на этот раз я не возражала против того, чтобы он защищал меня, ублюдок. Если бы он хотел разобраться с этим, он мог бы это сделать.

— Я пришла, как и обещала во всех своих письмах, — настаивала она, делая шаг ближе, на что мы снова отозвались шагом назад.

— О чем ты говоришь? — Дариус зарычал, похоже, не имея ни малейшего представления, кем была эта девушка, но когда она ступила в пятно более яркого света между деревьями, что-то в ее лице пробудило во мне воспоминания.

— Ты отправила ему эти обнаженные фотографии, — выпалила я. — И волосы с твоим запахом.

Женщина поджала губы, гнев выплеснулся из ее взгляда, когда она была вынуждена посмотреть на меня в первый раз, но она так же быстро перевела свое внимание обратно на Дариуса.

— Это я — Синди Лу. Дариус, ты не собираешься что-нибудь сказать… — Запах мочи, стекающей вниз и забрызгиваюший листья у ее ног, наполнил воздух, и, к счастью для психа, солдаты, сопровождавшие ее группу, прибыли, чтобы вернуть ее в этот момент.

Она завыла, когда они схватили ее за руки и начали тащить прочь, имя Дариуса сорвалось с ее губ в мольбе, как будто она думала, что он может прийти ей на помощь или что-то в этом роде.

Я посмотрела на мужа, приоткрыла губы и снова закрыла их.

— Думаю, это был мой преследователь, — сказал он мягко, как будто это ни черта не беспокоило.

— Она обоссалась, — заметила я, как будто запах ее мочи, который все еще сохранялся в луже, которую она оставила после себя, не был достаточным напоминанием об этом.

— Ага. Это был кошмар, — согласился он. — Бедная Синтия, объект ее одержимости явно был непреодолимым человеком. Хотя я не могу ее винить, я чертовски неотразим.

— Ее имя не было… — Я замолчала, не зная, почему я вообще беспокоюсь по поводу имен, и вместо этого обратилась к этой большой ерунде. — И ты не неотразим, я много тебе сопротивлялась, — добавила я.

— Нет, детка, ты действительно не сопротивлялась. Еще до того, как ты сорвала с меня одежду в Мерцающих Источниках, я был в восторге от твоих грязных фантазий. Если бы я не хотел тебя так же сильно взамен, ты могла бы закончить, как бедная Сэнди, одержимая и тоскующая издалека до конца своих…

Я с насмешкой оттолкнула его от себя, отказываясь даже признать эту чепуху, продолжая свой путь к Земным Пещерам.

— Продолжай, засранец, — крикнула я через плечо. — Или я могу передумать дарить тебе подарок.

— Какой подарок? — немедленно потребовал он, и его длинный шаг оказался справа от меня, и я с понимающей улыбкой посмотрела на него боком.

— Вот увидишь.

Где-то между подготовкой к этой войне, разработкой стратегии боя и попыткой купить нам как можно больше преимуществ для предстоящей битвы, мне удалось втиснуть часы, необходимые для того, чтобы сделать ему этот подарок, хотя временами это утомляло и приводило в ярость. Я наконец закончила его рано утром после того, как выскользнула из его кровати и пришла сюда, чтобы закончить это. В конце концов, это должно было произойти либо сейчас или никогда.