-Почему! Зачем вы меня оставили одну! Ушли без меня! Ушли! Оставили! - кричала девушка, швыряя вещи родителей со злостью на кровать. - Как вы могли! Почему не остались со мной! Почему!!

Слезы так и катились с глаз от грустных воспоминаний о родителях и на душе становилось особенно тяжело. Воспоминания словно облака, затмевающие солнечный свет, напоминали о безвозвратно ушедших моментах счастья. В каждом углу дома оставались следы былого: любимые игрушки, книги, которые читали вместе, и запахи готовки, проникавшие из кухни. Эти мелочи вызывали невыносимую тоску, стирая грань между прошлым и настоящим.

Иногда сами воспоминания становились утешением, укрывая от боли и одиночества. Иногда казалось, что родители все еще рядом, их голоса метаются в памяти, словно эхо, возвращаясь в самые трудные моменты. Эти мгновения умиротворения прерывались, как только реальность вновь напоминала о их отсутствии.

Слезы, несмотря на горечь, очищали душу, становясь своеобразным ритуалом прощания и воскрешения воспоминаний. Каждый раз, когда на сердце становилось особенно тяжело, они как будто открывали дверь в мир, где любовь и забота родителей были навсегда запечатлены в кратких мгновениях счастья. Именно в этих слезах отражалась бесконечная связь, не прекращающаяся даже с уходом самых близких. Николь не делала и попыток, чтобы остановить их. Следом на кровать полетело постельное белье, мамина косметика, папины очки и многое по мелочи. Единственное, что она так и оставила не тронутым — это фотографии, духи мамы и папы, а также украшения.

-Ааа! - прокричала Николь от боли и просто упала на колени на пол. Она больше не могла держаться. Ей казалось, что она сломалась тогда в тот момент, когда все вокруг рухнуло одним неверным решением. Николь начала теребить кутикулу ногтей до крови. Она не замечала, как покрылись ее пальцы красными пятнами. Ей казалось, что так становиться легче, причиняя себе боль. Встав с колен, она раскрыла пакет и стала запихивать туда вещи. Затем взяла родительский чемодан, который также наполнился вещами. Все это она выставила в коридоре и пошла переодеваться, чтобы вынести их к мусорному контейнеру. Быстро накинула на себя кофту оверсайз кремового цвета, черные леггинсы, белые носки по верх, а на ноги обула кроссовки. Волосы Николь собрала в незатейливый пучок. Она подошла к вещам и остановилась, не решаясь сделать этот шаг и от бессилия схватилась за голову, простонав.

-Грр. - прорычала она и ринулась в гостиную, где был бар. Достав бутылку вскрытого папой виски, откупорила крышку и глотнула прямо так, из горла. Горькое пойло обожгло горло, но ее это не остановило. И она сделала еще глоток, и еще. После поставив его на стол, снова пошла к вещам, стоявшим все также в коридоре. Взяв ключи, она вытащила все, что стояло перед дверью и заперла ее. Вещи пришлось выносить в несколько заходов. Очередной заход на помойку стал настоящим испытанием. В коробках и мешках оказывались вещи, которые когда-то были важны, но сейчас превратились в ненужный хлам. Вырванные страницы из альбомов, папины книги, мамина косметика - каждый предмет вызывал воспоминания и чувства, которые трудно было оставить позади. Но здравый смысл подсказывал, что пора двигаться дальше.

Для Николь это был болезненный процесс. Каждая вещь несла в себе признак истории — воспоминания о счастливых днях, семейных праздниках и трудных временах. Ей было сложно, но это было необходимо.

За каждый заход в мусорный контейнер возникало ощущение очищения. С одной стороны, груз прошлого уходил, с другой — открывалась возможность для нового.

-Это последнее. - прошептала Николь, ставя чемодан около контейнера, - Может хоть кому-то они принесут пользу.

Николь развернулась и направилась в сторону подъезда. Перед дверью она помедлила и, вздохнув, вошла. Заперев за собой дверь в квартиру, она перевела дыхание и пошла дальше разбирать все вещи родителей, убирая что-то в коробку, а что-то оставляя. Спустя некоторое время она все закончила и обвела взглядом комнату.

-Ну вот и все. - пробормотала она, закрывая дверь. Глянув на часы, Николь решила привести себя в человеческий вид и выдвигаться в Академию. Оставался еще один не решенный вопрос - учеба.

До своей Академии она добралась быстро и обведя ее глазами, вошла в просторный холл. Ей нужно было пройти в административное крыло, где решится ее судьба. Ожидание было утомительным, и время словно растягивалось. Каждая минута дергала за собой нескончаемую цепочку мыслей, погружая в бесконечные размышления о том, что произойдет дальше и какой результат будет от разговора. Мозг беспокойно перебирал возможные сценарии, иногда довольно оптимистичные, иногда пугающие. В такие моменты сложно было сосредоточиться на чем-то другом. Ожидание неизбежно порождало вопросы, на которые трудно было найти ответы. Николь снова расковыряла кутикулу и не заметила этого.

-Ой, у вас кровь. - прощебетала проходящая мимо девушка.

-А? Что? - она глянула на пальцы. - Ох. Спасибо, что сказали.

-Вот, держите. - та протянула салфетку и ушла.

-Черт. - прошипела Николь и стала с остервенением вытирать пальцы.

-Николь Альбертовна Ноэ, проходите. Директор ожидает Вас. - проговорила секретарь, выглянув из-за двери.

Встав с диванчика, она направилась в кабинет директора на негнущихся ногах. Каждый шаг давался ей с трудом, как будто тяжелые кандалы сковывали ноги. В голове вертелись мысли о том, как она окажется лицом к лицу с директором, и что та скажет ей. Непонимание и страх переполняли её, но она знала, что другого пути нет. Ей нужны были ответы на гнетущие ее вопросы.

Открывая дверь кабинета, она почувствовала, как холодный воздух обвивает её, сводя на нет последние теплые надежды. Директор сидела за огромным столом, погруженный в бумаги, и, казалось, ее не интересовала ни она, ни её история.

-Можно? – голос Николь дрожал от волнения.

-А, Николь, проходи. Я рада, что ты наконец дошла до нас. По какому вопросу ты ко мне пришла? – невозмутимо спросила директор

Николь на негнущихся ногах прошла и села на стул напротив стола директора. Ее руки дрожали, а ноги стали совсем ватные. Николь слегка призадумалась с чего начать и задала волнующий ее вопрос.

-Я хотела бы закрыть академический отпуск и продолжить обучение. Мне остался лишь год, но я готова приложить все усилия, чтобы...

-Николь, - перебила ее директор, - К сожалению, это невозможно.

-Но...

-Сама по суди. Кому ты теперь будешь нужна? С твоими прошлыми травмами? Ты просто не выдержишь напора и снова потребуется врачебная помощь.

-Но мой врач сказал, что я могу...

-Мне не важно, что сказал там твой врач. Я отвечаю за престиж Академии и ее репутацию. И мне не очень бы хотелось иметь дело с последствиями.

-А, что, если я отучусь на педагога по танцам. Я ведь могу.

-Нет, я не могу так рисковать. Увы.

-То есть, это все?

-Да. Документы сейчас тебе передаст секретарь, а оплату за год, на который ты брала академический отпуск, переведут на твою карту в течении трех дней. Извини.

-Хорошо.

Николь медленно встала, все еще не веря своим ушам и на негнущихся ногах покинула кабинет директора. Она уселась на диванчик в коридоре в ожидании документов. Ее жизнь окончательно рухнула. Она совсем не представляла, чем теперь она может заниматься, чтобы в будущем не было проблем. Николь знала, что может рассчитывать на помощь тети Виолетты, но она не хотела всецело зависеть от нее и доставлять ей неудобства. С этими мыслями она отправилась домой, теребя в руках полученные документы от секретаря.

***

Эрик с самого утра находился в домашнем кабинете отца, решая насущные проблемы. Он понимал, что рано или поздно, ему все-таки придется перенять бизнес отца и занять его место как наследнику мафиозного клана “Черные волки” и Альфе. Отец находился при смерти. Рак не щадит никого, даже волков. После смерти матери, он сильно раскис и видимо тогда недуг взял верх и потихоньку уничтожал изнутри. Как бы Эрик не надеялся на лучшее, но даже он ничего не смог бы сделать. От раздумий его отвлек стук в дверь.