— Все улажено. Можешь сесть спереди.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но она хватает меня за бицепс, останавливая, и я оглядываюсь на нее через плечо.

— Во что, черт возьми, ты играешь?

На мгновение я задерживаю взгляд на ее штормовых серых глазах, вспыхивающих от раздражения. Выдавив из себя улыбку, тянусь к ее руке и аккуратно снимаю со своего бицепса.

— Я еду на сплав, Саванна. Хочу повеселиться. Расслабиться, а ты?

Слышу, как она фыркает, и направляюсь к ее телохранителю.

— Сав едет со мной, — сообщаю я ему, проходя мимо. — Можешь сесть на заднее сиденье с Дакотой или в кузов. Мне плевать. Но она едет со мной.

Я забираюсь в свой грузовик и жду. Смотрю, как все начинают рассаживаться по машинам. Похоже, будет еще три машины, так что в этой поездке нас ждет настоящая вечеринка. Это уже пугает. Я сжимаю руль как раз в тот момент, когда Дакота и Рыжий забираются на заднее сиденье. Мы молча ждем, пока Сав, наконец, сядет на пассажирское сиденье.

— Пристегнись, — говорю я ей, и она показывает мне средний палец, прежде чем выполнить то, что ей говорят. — Хорошая девочка.

Ее раздраженного рычания достаточно, чтобы вызвать у меня стояк, и я чувствую, как ухмылка искривляет мои губы, после чего завожу грузовик и присоединяюсь к каравану машин.

На протяжении сорока пяти минут следую за всеми вглубь штата до небольшого городка с «Уолмартом», пока Дакота забалтывает Рыжего до полусмерти на заднем сиденье. Я молчу. Саванна тоже. Рыжий почти не говорит.

Когда мы подъезжаем к парковке, в значительной мере удалившись от побережья, небо уже проясняется. В этом магазине никогда не бывает многолюдно, и сегодняшний день не исключение. По тому, как расслабились плечи Саванны, могу сказать, что она рада. Тем не менее, она прячет свои длинные серебристые волосы под черную бейсболку и надевает черные очки. Ее «авиаторы» у меня в бардачке. Я должен их вернуть — эти солнцезащитные очки за тысячу, мать их, двести долларов, — но я не могу. Еще нет.

Удовлетворившись своей «маскировкой», Саванна молча выходит из машины и захлопывает за собой дверцу. Я вынужден проглотить смешок. Она всегда так чертовски меня выбешивает. Весело хоть раз оказаться на другой стороне.

Все из нашей компании расходятся за закусками и пивом, чтобы наполнить холодильник, и солнцезащитным кремом на случай, если мы выберемся из-под грозовых туч, и еще пляжными полотенцами. Я следую за Саванной и Дакотой, отставая на несколько футов от Рыжего, когда они направляются в отдел женской одежды.

Саванна морщится, рассматривая представленный ассортимент, и я смеюсь.

— Я же говорил. Никакого Gucci. — Она игнорирует меня, но Дакота смеется.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — говорит она Сав, и та приподнимает бровь.

— И о чем же?

— О том, что именно так бизнес по производству футболок с надписями все еще процветает.

Саванна фыркает и пожимает плечами, затем снимает со стойки купальник.

— Вообще-то, я думала, что никогда раньше не видела столько вариаций анималистического принта на одном предмете одежды. — Она держит вешалку и наклоняет голову набок. — Это гепард, зебра или тигр?

Дакота смеется и копается в стойке, затем вытаскивает черный купальник. Он идеально подойдет Саванне. Простой и сексуальный, с глубоким вырезом на спине, открывающим ее татуировку.

— Твой размер, — говорит Дакота Сав, и как только Сав тянется за купальником, я выхватываю его у Дакоты.

— Подойдет. Пошли.

Я, не оглядываясь, иду к кассе и расплачиваюсь за купальник. Но знаю, что Саванна следует за мной. Слышу, как она топает и пыхтит, как маленький ребенок. Когда мы подходим к грузовику, я поворачиваюсь и бросаю ей купальник. Она с писком ловит его, неловко прижимая к груди.

— Очень мило, засранец, — ворчит она, и я ухмыляюсь.

— Пожалуйста.

Пока мы забираемся в грузовик, остальная часть нашей группы выходит из магазина и рассаживается по своим машинам. Через пятнадцать минут мы в пути, возвращаемся на межштатную автомагистраль и направляемся на запад.

Саванна включает радио, перебирая станции, пока не останавливается на альтернативном роке. Сбросив сандалии, она упирается ногами в приборную панель и кладет руку на подоконник двери. С каждой песней напряжение медленно покидает ее тело, и мое исчезает вместе с ним.

Я украдкой поглядываю на нее. Она подпевает песням, играющим по радио. Слегка постукивая в такт по лобовому стеклу пальцами ног. Там останутся следы, и я уже знаю, что никогда их не сотру. Следы на моем лобовом стекле. Следы на моей гребаной душе.

Саванна Шоу оставляет свой след в моей жизни всеми возможными способами.

Я не разговаривал с ней с момента нашей встречи в музыкальной студии. С тех пор как перегнул палку и устроил сцену. Всю последнюю неделю я метался в сомнениях: чувствую ли я себя плохо из-за того, что сделал. За то, что прервал съемку и сказал то, что сказал.

Нет.

Я не чувствую ни капли раскаяния. Я бы в мгновение ока поступил так снова.

Когда мы останавливаемся на заправке, я покупаю на кассе шоколадный батончик. Сав раньше воровала такие батончики в маленьком продуктовом магазине нашего городка. Всегда два. Один для меня, другой для себя, но обычно съедала половину моего.

Когда я возвращаюсь к своему грузовику, Саванна стоит рядом с пассажирской дверцей и просматривает что-то на телефоне.

— Рок-звезда.

Когда она поднимает на меня взгляд, я бросаю ей батончик, и она ловит его одной рукой. Смотрит на него, потом на меня, и вскидывает бровь. Я почти вижу, как остатки холода покидают ее. Ей хочется смеяться, но она очень усердно старается сохранить бесстрастное лицо. Уголок моих губ дергается от желания улыбнуться, что я и делаю. Слегка. Я подмигиваю ей, прежде чем сесть на водительское место.

Последний час пути я провожу, наблюдая краем глаза, как Сав ковыряет батончик, медленно его поедая. Мышцы челюсти работают, когда она жует. Изящное, нежное горло сжимается, когда она глотает. Идеальный розовый язычок слизывает с губ шоколад и карамель.

Дакота и Сав болтают. Рыжий присоединяется к беседе, когда к нему обращаются. Я молчу, не сводя глаз с дороги и с Саванны. Когда она засовывает большой палец в рот, обсасывая шоколад, мои руки сжимаются на руле. Я перестаю дышать достаточно надолго, чтобы услышать ее тихое хихиканье, и когда смотрю на нее, она ухмыляется мне.

Это так неожиданно, что я не замечаю, что улыбаюсь, пока не становится слишком поздно. Она играет бровями, и я медленно качаю головой.

«Негодница», — произношу я одними губами, и она с ухмылкой пожимает плечами, прежде чем снова посмотреть в окно.

Эта поездка может обернуться плохой идеей.

***

Мы оставляем две машины внизу реки, где завершится сплав, и все усаживаются в две другие машины, чтобы подняться выше, откуда мы начнем.

Тюбы и холодильники уже выгружены, так что в кузове моего грузовика достаточно места для людей. Когда я паркуюсь, все вылезают, и Саванна достает из пакета, стоящего у ее ног, свой купальник.

Смотрит на него, поджав губы.

— Можешь переодеться в грузовике, — предлагаю я ей. — Я постою на страже.

Она косится на меня и приподнимает бровь.

— А если ты будешь подсматривать, извращенец?

Я пожимаю плечами и касаюсь пальцем виска.

— Мне не нужно видеть тебя. Ты у меня здесь в мельчайших деталях.

Ее глаза расширяются, и я могу сказать, что она снова борется со смехом. Я тоже. Однако я не лгал. Образ ее тела на всю жизнь выжжен на внутренней поверхности моих век. Каждая впадинка, изгиб и веснушка. Ясно, как в настоящей жизни. Это абсолютная пытка.

— Поторопись, Рок-звезда. Мы не хотим заставлять всех ждать.

Я выпрыгиваю из машины и огибаю капот, вставая спиной к дверце со стороны пассажира. Грузовик припаркован на краю гравийной площадки рядом с берегом реки, поэтому с другой стороны нет ничего, кроме деревьев. Я ястребом слежу за каждым, кто хоть раз взглянет в мою сторону, включая Рыжего. Моя шея горит, ощутив спиной, как грузовик слегка раскачивается, когда Сав сбрасывает одежду и надевает купальник.