Во времена южной династии Сун столицею был город Линьань, ни пышностью зданий, ни богатством он не уступал древней столице Бяньцзину. В этом городе, невдалеке от Стрельчатого моста, жил некий господин Лю Гуй; второе его имя было Цзюнь-цзянь. Предки Лю Гуя были все люди весьма зажиточные и благополучные, но от Лю Гуя судьба отвернулась. Сперва он учился, но потом, убедившись, что дело на лад не идет, бросил учение и принялся торговать, а ведь это все равно что в расцвете лет оставить мир и уйти в монахи. Торговля тоже шла неладно, и скоро он лишился всех своих денег и товаров. Волей-неволей покинули они с женою просторный дом и перебрались в маленький домик из трех комнатушек. Молодые супруги жили душа в душу, как говорят: «Пищу подносили на уровне бровей» [4] Но вот беда – детей у них не было, и пришлось мужу взять наложницу. Младшая госпожа была дочка продавца сладостей Чэня. Случилось это еще до того, как Лю разорился вконец. Так они и жили втроем.

Лю Цзюнь-цзянь был человек мирного и покладистого нрава. Соседи любили его и никогда не забывали прибавить к его имени уважительное «господин».

– Ничего, господин Лю, – говорили соседи, – это у вас просто-напросто полоса неудач. Минует это горькое для вас время – и вам улыбнется счастье!

Но что пользы от чужих утешений? Тоска и уныние беспрерывно грызли Цзюнь-цзяня.

Однажды, когда он сидел дома без всякого дела, пришел слуга тестя господина Вана, старик лет около семидесяти.

– У хозяина сегодня день рождения, – объявил слуга, – он прислал меня за вами и за госпожой.

– Все дни мои полны печали, даже день рождения тестя из памяти вон, – огорчился Лю.

Вместе с женою они собрали праздничные одежды и отдали узел слуге. Наложнице хозяин наказал:

– Смотри получше за домом! Времени уже немало, и до ночи мы едва ли обернемся. Придем завтра под вечер.

Дом тестя стоял примерно в двадцати ли от города. Господин Лю с женою поздоровались со старым Ваном и обменялись приветствиями. Было много гостей, и тесть с зятем не стали говорить при посторонних о житейских невзгодах. Потом гости разошлись, а супруги переночевали в особом домике. Когда же наступило утро, тесть пришел к зятю потолковать о делах.

– Вот что, зять, неправильно ты живешь. Знаешь пословицу: «Если все только есть да есть, можно и гору проесть»? И еще хорошо говорят: «Глотка бездонна, что море». Тебе нужно заняться делом. Когда я отдавал за тебя дочь, я думал, что она будет сладко есть и нарядно одеваться. А выходит совсем наоборот.

– Уважаемый тесть, каждое ваше слово справедливо, – вздохнул Лю. – Но ведь есть и такая пословица: «Легче тигра в горах поймать, чем просить помощи у людей». Кроме вас, кто мне поможет? А если уж и вы не поможете, придется, как видно, смириться с судьбою, потому что просить чужих – только попусту тратить слова.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Ван. – Мне и самому тяжело смотреть, как вы маетесь, надо вам помочь. Открыл бы ты лавку – все равно какую, зерновую или там дровяную – глядишь, пойдут прибытки.

– Большое вам спасибо, уважаемый тесть, за вашу доброту! Это просто замечательно! – воскликнул Лю.

После обеда тесть вынес пятнадцать связок монет.

– Вот тебе деньги на первое обзаведенье, – сказал он. – Если все станет так, как мы с тобою надеемся, я дам еще десять связок. Жену пока оставь у меня. В день, когда ты начнешь торговать, первый приду поздравить тебя и ее приведу. Согласен?

Лю Цзюнь-цзянь поблагодарил еще раз тестя, взвалил на плечо сверток с деньгами и отправился восвояси.

В город он вошел, когда уже начало темнеть. Невдалеке от ворот жил один его приятель, и, проходя мимо, Лю решил зайти к нему и посоветоваться о делах: приятель был как раз опытный купец. Лю постучался. За дверями кто-то откликнулся, и скоро на пороге показался хозяин.

– Смотрите-ка, да это уважаемый брат Лю! Какое-нибудь дело? – спросил он, кланяясь.

Лю рассказал ему о деньгах тестя и о своих намерениях.

– Ну, что ж, я сейчас свободен и охотно помогу тебе советом, если есть на то твое желание, – отвечал приятель.

Сперва они говорили о торговых делах, а потом приятель пригласил Лю выпить. Выпили они всего по две чарки, но Лю не был привычен к вину и тут же захмелел.

– Извини, что обеспокоил тебя, – промолвил он, кланяясь. – Завтра непременно жду дорогого гостя в мою убогую хижину.

Приятель проводил Лю до перекрестка и простился. Но это уже к нашему рассказу не относится.

Право, будь мы ровесники с героем нашего рассказа, будь у нас такие же широкие плечи, мы заступили бы дорогу хмельному Лю и не пустили бы его дальше. Кто знает, может, и ускользнул бы он тогда от гибели, и его не постигнул бы

Но что мечтать попусту?

Итак, Лю снова взвалил деньги на плечо и зашагал к дому. Тем временем наложница успела уже запереть дверь, а так как делать ей было нечего, она села подле лампы и задремала. Лю постучался, она не услыхала. Он постучался громче – женщина проснулась и отворила хозяину. Лю вошел. Наложница взяла у него деньги и положила на стол.

– Господин, откуда у вас эти деньги? – спросила она.

Лю был рассержен тем, что ему не сразу открыли, и спьяну надумал припугнуть наложницу.

– Не знаю, как и сказать тебе об этом?… Просто ума не приложу! А впрочем, рано или поздно сама узнаешь, так что, пожалуй, скажу. Тебе ведь известно, что я никак не могу свести концы с концами, и ничего другого мне не остается, как только отдать тебя в залог. Жаль мне с тобою расставаться, вот я и взял пока только эти пятнадцать связок. Ты не бойся, если дела пойдут на лад, выкуплю тебя обратно. А если по-прежнему удачи не будет, придется отдать тебя насовсем.

Женщина не верила своим ушам, но куча монет на столе была красноречивее всяких слов. «Подумать только, даже намеком не предупредил! Разве так поступают? И с женой его мы жили в дружбе и согласии», –  сетовала про себя наложница. Наконец она промолвила:

– Раз уж так оборачивается, надо было хотя бы родителей заранее оповестить.