– Это немыслимо и противоречит всем нашим постулатам! – воскликнул епископ Гавриил, не скрывая негодования. – Я знаю, о чём говорю, ибо постоянно сталкиваюсь с погаными отступниками! Не может быть между нами мира, и нельзя отказываться от анафемы, провозглашённой на Соборе более ста лет назад!

Угу. Вот прямо каждый день иерарх поднимает задницу с кресла удобного, выходит на торжище в Твери и воюет с проклятыми старообрядцами. Мне стало любопытно, откуда такая нетерпимость? Ведь русская церковь давно в расколе, что изрядно ослабляет государство. Надо искать пути решения конфликта, а не усугублять его. Только для многих церковников это не довод. Они сами с усами. Вернее, с бородой. И я ведь никакой крамолы не произнёс, а просто предложил начать искать пути примирения со старообрядцами. Но стоило закончить вступительную часть, как самый молодой и, наверное, оттого несдержанный епископ, обозначил отношение духовенства к поднятому вопросу.

Заседание с иерархами проходило через пять дней после коронации. Я был изрядно вымотан бесконечными чествованиями и празднествами. За столь короткий срок мне пришлось встретиться с несколькими депутациями, начиная от жителей Москвы и заканчивая недавно созданным дворянским собранием. Ещё была бесконечная череда аудиенций с нужными людьми и теми, кого нельзя обидеть. А каждый вечер в Лефортовском дворце проходил приём с балом и фейерверками. И ведь не откажешься, сочтут нового императора жадиной и нехорошим человеком.

Но наконец, мне удалось прекратить творящуюся вакханалию и занять насущными делами. А то дай дворянам волю, они будут веселиться дни и ночи напролёт до следующего поста. Что сейчас и происходит, ведь празднества переместились в усадьбы аристократии. Меня же ждала череда важных разговоров, и первыми в очереди стояли епископы.

Я давно начал изучать вопросы, связанные с расколом русской церкви. Здесь ещё всплыли знания Майора о том, что разбогатевшие купцы и заводчики из старообрядцев, приложили много сил для разрушения России. Понятно, что речь шла о будущем, а может, о совершенно ином мире, чего не отрицал наставник. Но уж больно похожи дела с раскольниками, и лучше заняться ими немедленно. По крайней мере, необходимо начать диалог. Для того я и пригласил обер-прокуроров Синода Мелиссино, который пока остаётся при своей должности, и его предшественника князя Козловского. Также в Первопрестольную пожаловали самые влиятельные представители – Дмитрий Новгородский, Гавриил Санкт-Петербургский, Тимофей Московский, Феофан Нижегородский, Гавриил Тверской, Дамаскин Костромской, Афанасий Ростовский и Сильвестр, представляющий Московскую синодальную контору. Естественно, подобное заседание не могло обойтись без Шешковского, губернатора Москвы Еропкина, главы ЕИВ Канцелярии Теплова и дона Алонсо, на которого некоторые попы косились весьма недружелюбно.

Выбор священников, приглашённых на встречу, вполне понятен. Именно в Верхнем и Среднем Поволжье, а также Московской губернии сейчас проживает большая часть старообрядцев. Их хватает и в других местах, куда раскольники усердно переселяются. Но пока наибольшее их число, включая духовных пастырей, живёт в упомянутых губерниях.

Да и нет у меня времени устраивать Поместный собор. Главные вопросы можно обсудить с наиболее влиятельными и знающими персонами. Остальное утвердим на Уложенной комиссии, куда должны съехать все архиепископы. Екатерина затеяла необычное дело, и церковь не собирается оставаться в стороне, хотя её давно пытаются оттеснить от государственных вопросов. Но коли речь зашла о законотворчестве, то священнослужители имеют право принять участие в подобном событии. Я сам всячески это приветствую. Религия для России крайне важна, и надо учитывать мнение духовенства. Только необходимо держать попов в узде.

Мне понравились действия в отношении церкви, которые начал Пётр Фёдорович и продолжила Екатерина. Правда, хитрая немка, свалила вину за конфискацию земель и прочего имущества на бывшего муженька, но продолжила его дело. Она даже ужесточила политику по изъятию монастырского имущества.

Думаю, мне лучше вести себя так же. Только Катька отняла земли и успокоилась. Решать противоречия, копившиеся годами, она особо не стремилась. Мол, пока всё идёт хорошо, то зачем мешать. Я же думаю о будущем и не хочу, чтобы мои наследники получили ворох трудноразрешимых проблем, ослабляющих державу. Потому и пришлось завести речь о старообрядцах.

– Вы меня не выслушали и сразу начали перебивать, – спокойно произношу в ответ, – Если даже сама мысль о примирении сразу вызывает у вас отторжение, то не знаю, как быть. Я надеялся найти понимание и для начала просто обдумать общие трудности. Ведь раскольники – это растущая язва на теле государства. Выжечь или устранить её подобным образом нельзя. Значит, надо договариваться. А виноваты в сложившихся обстоятельствах именно вы! Со времён раскола прошло более ста лет, как правильно заметил епископ Гавриил. Но почему никто из высшего духовенства не озаботился выходом из тупика?

Тут не выдержали остальные иерарх и загудели, будто рассерженные пчёлы. Не давая им опомниться, поднимаю руку и, добившись тишины, продолжаю.

– Я не обвиняю именно всех присутствующих, ведь это дела давно минувших дней. Но ответственность за происходящее лежит именно на церкви. Поэтому мне удивительно видеть полное нежелание обсуждать дела раскольников.

– Ваше Величество, но чем вы недовольны? – примирительно произнёс Дмитрий, – Есть еретики и раскольники, с которыми надо бороться, что постановили предыдущие Соборы, одобренные императорами. Мы стараемся удерживать свою паству, дабы не было противостояния, которое может перерасти в столкновения.

Размышляю, рассказывать ли священникам о прочитанном накануне докладе Еропкина? В составлении документа помогли люди Шешковского и Теплов, обладающий знаниями обо всех областях жизни империи. Не удивлюсь, что именно мой секретарь и стал автором документа. А сами сведения поступили ему давно и были толково рассмотрены. Только Екатерина не стала рассматривать их сразу, отложив на потом. Сам же Григорий Николаевич после конфликта с Разумовским больше не лезет с подобными предложениями, стараясь прикрываться более важными персонами. Касаемо бывшего гетмана, то он сейчас едет в Сибирь, если не помер по дороге. Но его судьба давно никого не волнует. Моих соратников больше воодушевила часть имущества коварного малоросса, а на остальное им плевать.

Касаемо моих опасений, то они вполне логичны. Раскольники стремительно захватывают торговлю и перевозки по Волге. Более того, есть доказательства, что делают они это не совсем законными путями. Ещё еретики усердно создают мануфактуры и развивают прочие промыслы. И действуют они, на первый взгляд незаметно. Вернее, пытаются делать это, что настораживает ещё сильнее.

Майор в своих уроках часто говорил о необходимости развития торговли и промышленности. Заодно он предупреждал, что столь важные области не должны оказаться в руках сектантов или иностранцев. Сейчас же происходит именно это. С одной стороны, англичане и голландцы захватили всю русскую внешнюю торговлю. А с другой стороны, полезли собственные раскольники, весьма недружелюбно настроенные к власти. Ещё иностранцы препятствуют развитию русских заводов, предпочитая покупать сырьё, в свою очередь, завозя к нам полноценные товары. Раскольники же всячески мешают православным купцам и заводчикам, подминая всё под себя. Понятно, что они не могут запретить дворянам и богатым купцам открывать заводы. Но людишки помельче оказались беззащитны перед сплочёнными общинами.

Сейчас это незаметно. Я бы не обратил на внимание без помощи Майора. Только чего ожидать через пятьдесят лет, когда таким образом еретики захватят торговлю и промышленность половины страны? Церковь же старательно занимается чем угодно, кроме установления согласия в обществе. Потому общины и отдаляются от остальных жителей, замыкаясь в себе всё сильнее. А ещё они недолюбливают власть, что немудрено. Мне не нужно, чтобы они любили императора Иоанна Антоновича. Но нельзя, чтобы столь влиятельный в будущем альянс действовал против собственной страны. И многое зависит от сидящих передо мной людей.