Что же касается семейной жизни Генриха Первого, то здесь все складывалось как-то коряво с самого начала. Когда матушка Констанция вместе с любимым сыном Робертом затеяли восстание, чтобы отобрать у короля корону, они опирались на поддержку Эда Второго де Блуа (или Блуасского), владения которого окружали королевский домен, обхватывая его с двух сторон словно тисками. Восстание-то Генрих подавил, но отношения с Эдом Блуасским напрягали, и в противостоянии этому сильному барону нужны были соратники. Эд до такой степени не скрывал своей неприязни к новому королю, что, например, не явился на большое собрание, устроенное Генрихом Первым весной 1032 года. Поддержку французский король хотел найти при помощи брака. Ну это как обычно.
В 1033 году в Девиль-сюр-Мезе состоялась встреча королей Франции и Германии, итогом которой стала договоренность о помолвке между Генрихом Первым и малолетней дочерью Конрада Второго, который являлся королем Германии и императором Священной Римской империи. Невесте Матильде Франконской было 6 лет, жениху – 25, до консумации брака – как до Луны. Но уже в следующем 1034 году малышка Матильда, увы, скончалась. Говорили, что она была «девушкой необыкновенной красоты», но это, разумеется, сильное преувеличение. Во-первых, она по возрасту никак не годилась в девушки, а во-вторых, какая уж такая необыкновенная красота может быть у семилетней девочки? Все дети красивы, особенно в глазах своих родителей, а уж что потом из них вырастает – предугадать невозможно.
Ну коль с одной Матильдой брак не выгорел – нужно пробовать снова с другой Матильдой. В том же 1034 году Генрих сочетался браком с Матильдой Фризской, которой было около 10 лет. То есть все равно придется ждать сколько-то лет, пока появится возможность начать обзаводиться наследниками. Девочка была королевских и императорских кровей, приходилась родней все тому же императору Конраду Второму: ее бабуля, Гизела Швабская, была третьим браком замужем за Конрадом Вторым, и в этом браке стала матерью Генриха Третьего Германского, будущего короля Германии и императора. А вот сын от первого брака, Людольф Брауншвейгский, как раз являлся отцом маленькой Матильды. Так что с точки зрения родословной – все в порядке, вот только наследников ждать долго, а годы-то идут…
Неизвестно, сколько времени прошло до консумации брака, но ничем хорошим это не закончилось: Матильда умерла в родах после неудачного кесарева сечения, ребенок (девочка) родился мертвым. Так утверждает один источник, другой же настаивает на том, что кесарево прошло нормально, королева в 1040 году родила девочку, но и мать, и дочь умерли спустя четыре года с разницей в несколько недель. Третий же источник уверенно говорит о том, что операцию кесарева сечения живым женщинам начал проводить в XVI веке Амбруаз Паре, но неудачно, а до того с древнейших времен чревосечение выполнялось только умершим матерям с целью извлечения младенца. Кому верить – непонятно, но один факт непреложен: король Генрих Первый овдовел. Случилось это в 1044 году, когда ему было уже 36 лет. По меркам тех времен – дело к старости, а наследника все нет и нет.
Нужно было срочно искать жену, и тут Генрих столкнулся с последствиями того, как геополитические проблемы издавна решались при помощи матримониальных проектов. Жениться оказалось совершенно не на ком: в кого ни ткни – родственница. А Церковь родственные браки запрещает. Вон у батюшки-то, Роберта Второго, как неладно вышло, троюродную сестру брать в жены не разрешили. Не жениться же на простой крестьянке или рыночной торговке! А подходящие по статусу невесты-принцессы не соответствуют церковным требованиям.
Прошло еще несколько лет, и невеста наконец нашлась. Анна Ярославна, младшая дочь Ярослава Мудрого. Уж совершенно точно не родственница. В каком году она родилась – не установлено, но считается, что в интервале от 1024-го до 1036 года. Во Франции принято считать годом ее рождения 1025-й, в «Татищевских известиях» указывается 1032 год. Одно можно сказать с уверенностью: на момент сватовства Анна не была ни малолетней девчушкой, ни зрелой матроной. Ярослав Мудрый с готовностью согласился на брачное предложение, он был активным сторонником укрепления международных связей, сам женился на дочери короля Швеции, одну дочь выдал за короля Венгрии, другую – за короля Норвегии, один из сыновей взял в жены польскую принцессу, другой сын женился на Оде Штаденской, третий – на представительнице византийской императорской династии Мономахов, а потом, вторым браком, на половецкой княжне. Одним словом, география родственных отношений получилась обширной, детей у Ярослава Мудрого было много. Когда очередь дошла до самой младшей дочери, Анны, Ярослав пытался выдать ее замуж за Генриха Третьего, сына императора Конрада и Гизелы Швабской, то есть родного брата малышки Матильды Франконской, первой невесты нашего Генриха Первого Французского. Но потенциальный жених почему-то отказался. Так что, когда прибыло посольство из Франции, согласие отца невесты было ожидаемо.
Какой была Анна Ярославна? До определенного момента о ее внешности судили по фреске в соборе Святой Софии: стройная девушка с маленькой грудью и рыжими волосами. «Юная дева в парчовом наряде, стоящая впереди сестер своих». Однако в 1980-е годы эта версия была оспорена: Анна – младшая дочь, она никак не могла ни по статусу своему, ни по канону стоять впереди старших членов семьи. Стало быть, не она. Других источников, по которым можно было бы судить о внешности девушки, пока не обнаружено.
О Генрихе мы знаем чуть больше. Его описывают как высокого и дородного, не очень живого в движениях, но и не медлительного. Одним словом, внешность средняя-средняя, ничего выдающегося. Хороший воин, знаток и любитель лошадей и оружия, он не испытывал ни малейшего интереса ни к чтению, ни к наукам. Был деятельным, трудолюбивым, терпеливым. Прагматичным и не особенно эмоциональным. Дело прежде всего, и ради него король мог в любой момент прервать отдых и развлечения.
Невесту привезли во Францию, и 19 мая 1051 года состоялось бракосочетание Генриха Первого и Анны Ярославны. Уже в следующем году родился первенец, принц Филипп, затем на свет появились дочь и еще двое сыновей (здесь тоже не все точно насчет дочери). Так что если Генрих и беспокоился, то напрасно. Второй сынок, Роберт, прожил недолго, всего пять лет, зато самый младший, Гуго, стал Гуго Великим, графом Вермандуа. Запомните это имя – Вермандуа, очень скоро оно нам пригодится. Кстати, именно Анна Ярославна, которую во Франции называли Анной Русской или Анной Киевской, впервые нарекла ребенка именем Филипп. Это имя греческо-византийского происхождения и до той поры в Западной Европе не употреблялось, но быстро вошло в моду и получило широкое распространение, став поистине королевским. Между прочим, А. Ладинский предлагает симпатичную романтическую версию, объясняющую выбор Анны: якобы в дни ее девичества при дворе Ярослава Мудрого был скандинавский воин по имени Филипп, укравший юное трепетное сердечко молоденькой княжны. На него, сильного и красивого голубоглазого блондина, засматривались все женщины в Киеве. Разумеется, между княжной и воином ничего не было и быть не могло, кроме взглядов и вздохов, но память-то осталась… Что ж, все возможно. Но существует и другая версия, согласно которой Анна назвала своего первенца Филиппом в честь далекого предка, Филиппа Македонского, к которому по линии матери восходил ее род. Генеалогия против романтики. Вы на чьей стороне?
И снова в голове возникает каверзный вопрос: если бы Матильда Фризская не умерла родами и Генриху Первому не пришлось бы искать новую жену, какие имена носили бы знаменитые французские короли Филиппы от Первого до Шестого? А испанские монархи, среди которых тоже оказалось немало Филиппов? Поневоле начнешь задумываться о роли даже не личности, а случая в истории.
Если сравнивать свидетельства историков о том, что Анна тосковала по дому и считала новую страну чужой и варварской, со свидетельствами ее любви и приверженности ко всему, что напоминало о родине, то можно предположить, что адаптация шла трудно и ассимилироваться во французской среде молодой женщине если и удалось, то далеко не сразу. Например, по утверждению А. Ладинского, она до конца жизни требовала, чтобы ей шили шапочки того же фасона, что и та, в которой она ехала когда-то во Францию. Тот же А. Ладинский рассказывает, что во время коронации в Реймсском соборе Анна Ярославна попросила дать ей Евангелие, написанное кириллицей и глаголицей, вместо Реймсского Евангелия на латыни. Церковники были изрядно озадачены подобной просьбой: найти во Франции Евангелие из Киевской Руси? Но, как оказалось, у Анны такая книга была. По пути из Руси в Западную Европу невеста французского короля проезжала Чехию, и это Евангелие ей подарил некий монах, рискуя свободой и жизнью, ведь в те времена Евангелие, написанное на любом языке, кроме латинского, подлежало уничтожению. Это ересь! Обращаться к Господу разрешено только на латыни! Но король Генрих проявил великодушие и широту взглядов, и просьба Анны была удовлетворена. За достоверность истории не поручусь, но звучит красиво.
