Алексей по-офицерски энергично слегка склонил голову и попытался вручить девушке коробку с конфетами, сопроводив свои действия тривиальной фразой: «За продолжение знакомства». Однако Оксана не приняла подарок запросто. Отступив назад, она капризно выпятила нижнюю губку и напевно произнесла: «А комплимееенты?»

Реакция кавалера на замечание была безотлагательной. Подлужный, преклонив колено, вскинул голову, параллельно протягивая презент хозяйке, и тут… И тут его взгляд ненароком скользнул за чуточку распахнувшиеся полы одеяния кокетки, приоткрывших дивные виды…

О, неизбалованные советские мужчины! Сколь ничтожно мало требовалось, чтобы вы, по одному лишь деспотически-произвольному мановению пальчика дамы и в зависимости от её «взбрыка», преображались то в чопорных «сундуков», то в холодных истуканов, то в истинных джентльменов, а то и в законченных денди и волокит.

В те годы ажиотажным спросом у телезрителей пользовался «убойный» музыкальный видеоклип, где звезда эстрады София Ротару исполняла песню «Машина «Ретро»: о детстве, убегающем от неё за горизонт. При этом певица восседала за архаичной швейной машинкой, символизировавшей допотопный драндулет, и хорошенькой ножкой нажимала на педаль ремённого привода.

Квинтэссенция всесоюзного мужского возбуждения заключалась в том, что оператор неоднократно брал крупным планом икры Ротару. И это значило так много! И пусть в автора безнаказанно бросит камень тот из застойных времён, кто посмеет заявить: «И всего-то?! В чём же интрига?»

В Советском Союзе много чего не доставало. Однако избыточная неискоренимая мужская вера в то, что советская Фемина – трансцендентное создание, способное ниспослать запороговое наслаждение – была! Но идеализация, почитание и преклонение перед Женщиной – были! Равно как и восторженные, фантастические, иррациональные, непостижимые верования в… Стоп, почему же непостижимые? Истинно мужские. Да и было во что, вернее – в кого верить! В советскую женщину!

…Итак, наш герой несколько смутился. Между тем Соболева, не меняя своей позы, свысока взирала на него смеющимися бархатисто-карими глазами. Впрочем, и растерянность Алексея длилась не более секунды.

– Силь ву пле, – слегка охрипшим голосом проговорил он, вручая сладости. – Иначе говоря: если вам нравится. Тогда – продолжение следует. Тогда вы позволите насладиться взглядом ваших шоколадных глаз, вашей смугло-шоколадной кожей, шоколадным ароматом вашего дивного тела. Вам – идеальному воплощению мужской мечты!

– Шарман! – искренне одобрила Соболева, принимая дар и милостиво протягивая для поцелуя руку, а спустя мгновение – щёчку.

Большего Оксана не позволила, уклонившись от напрашивающихся ласк. Она проводила Подлужного в гостиную, где усадила его на диван, конфеты положила на журнальный столик, а сама удалилась на кухню, чтобы заварить чай. В её отсутствие Алексей по профессиональной привычке окинул цепким взглядом небольшую уютную однокомнатную квартирку и даже скрытно глянул в окно.

– Не скучаем? – появилась хозяйка, поставив на столике салатник с ягодами и раскладывая десертные тарелки с ложками. – Меня сегодня угостили лесной клубникой. Чувствуете, какой аромат? В самый раз созрела.

– Как тот колосок? – задал вопрос с подвохом Подлужный.

– Какой колосок? – не поняла его Соболева.

– Да-а-а один непутёвый муж забыл об исполнении супружеского долга. Жена в постели недоумённо трогает его за плечо: «Паш, а как же внимание?» Тот сквозь дрёму бормочет: «Да у меня «колосок» ещё не созрел». Следующей ночью «колосок» опять не созрел. Лишь на третьи сутки Паша сам соизволил потревожить супругу. «Ну чего тебе?!» – раздражённо дёргает плечом та. «Так «колосок» же созрел!» – радостно извещает её муж. «Ну, вот ещё, буду я из-за одного колоска целый комбайн заводить!»

Двусмысленная история слушательницей была благосклонно принята. Алексей с прошлой встречи подметил, что танцовщица отнюдь не чурается некоторой сальности, если это сочетается с ситуацией.

– Мы… Мы… будем… лакомиться… клубничкой? – сквозь смех осведомилась Оксана.

– Клубничкой? Лакомиться? Ещё бы! – с лукавинкой поддержал её Подлужный.

– Да ну вас, Алексей Николаевич, – шаловливо ударила его по запястью хозяйка. – Давайте, угощайтесь, и мы займёмся тем, ради чего вы и пришли?

– О, если вам известны мои истинные намерения, то давайте прямо сейчас! – поддержал её гость.

Оксана, всё ещё посмеиваясь и аккуратно смахивая слезинки с ресниц, достала из шкафа альбом и присела рядом с Подлужным. Под шуточки Алексея и поглощение клубники, она переворачивала листы и давала комментарии к фотографиям. Внимая ей, Подлужный не столько изучал изображения, которые интереса для следствия не представляли, сколько косился на смуглые стройные ноги соседки, как бы ненароком касался запястья молодой женщины, вдыхал запах её тела, излучающего энергию вольного ветра.

– Я за чаем, – перевернув последнюю страницу, вставая, пояснила Соболева.

– Вам помочь?

– Нет-нет, я сама, – ответила девушка, скрываясь на кухне.

Возвратилась она с подносом, на котором стояли наполненные ароматным напитком чайные чашки, а также блюдце с лимоном, нарезанным тонкими кружочками. Причём тут же выяснилось, что цитрус и конфеты «Силь ву пле» предназначались не только для чаепития: хозяйка выставила из шкафа на столик два бокала и початую бутылку коньяка. По поводу крепкого напитка Оксана кратко пояснила: «С подружкой баловались». Это было многообещающе.

После чайной церемонии, дополненной дегустацией коньяка и музыкой группы «АББА», обозрение второго альбома протекало в ещё более сокровенной атмосфере. Компаньоны по захватывающей авантюре незаметно сближались. Алексей первым прижался к плотному и горячему бедру Оксаны, а та ответно прильнула к его предплечью. И биотоки побежали от неё к нему, а от него – к ней. Возник эффект приятного обмена эротической энергией.

И под влиянием этого состояния Подлужный поцеловал уголок губ красотки. А ещё через пару фотографий – прильнул к её губам. А ещё через несколько снимков, касание губ сменил продолжительный чувственный поцелуй. И мужчина с девушкой уже бурно и глубоко дышали под перестук двух сердец.

Возбуждение усилилось кратно, когда Соболева перевернула очередной лист альбома, и взору Подлужного открылось фото партнёрши в младенческом возрасте. Здесь ей было семь-восемь месяцев от роду, и она была голышом.

– Ой, это не то! – смутилась повзрослевшая хозяйка, пытаясь перелистнуть изображение.

– Нет-нет, – прихватил её руку захмелевший во всех отношениях гость. – Это по теме нашей беседы.

– Тогда смотрите без меня, – игриво прикрыла глаза Оксана.

Бессовестно и пошло, но Подлужный совсем не со светлым чувством, сродни отцовскому, разглядывал изображение симпатичного пухленького пупсика, спустя годы обернувшегося блистательной женщиной. Различив на снимке тёмную точку на ножке малышки, Алексей принял её за пылинку и попытался сдуть. Но из его затеи ничего не получилось.

– Это же не сдуешь… Это у меня родинка, – фыркнула Соболева, уткнув смуглое лицо в ладони.

– Родинка? – одурачено покраснел Подлужный. И совсем уж глупо «отморозил»: – Кгм… Она и сейчас там?

– А куда ж ей деться? – уже смеялась собеседница. – Какой вы шкодный!

– Не верю! – убедительнее Станиславского заявил скептик, опускаясь перед девушкой на колени. – Милая Оксаночка, позвольте мне убедиться. Ну, пожалуйста!

– Право, вы меня вгоняете в краску, – пикирующим воркующим контральто «выстрелила» танцовщица. – Не знаю, как и быть… Разве что на ощупь? Если нежно провести пальчиком… там, то её можно отыскать.

– Я очень нежно! – перехваченным баритоном молил Алексей, целуя бедро проказницы через платье.

– Нет-нет, не так… Закройте глаза… Я буду сдерживать, – подправила его стремление сладкая мучительница, и, обхватив его руку своими ладонями, медленно ввела её под подол. – Тише… Чуть-чуть левее… Повыше… Стоп! Дальше нельзя! Вот же она, чувствуете?