— В одиночестве? — спросил стряпчий, устремив на Тьянь-по проницательный взгляд.

— Если многоучёный Гаспар не составит мне компании, то в одиночестве.

Сказав так, кхитаец доел тушёную морковь, выпил стакан воды и, торжественно поклонившись, вышел. Однако скоро он вернулся. Весёлая лёгкая улыбка исчезла с его лица, теперь оно выражало тревогу и озабоченность.

— Я никак не могу его разбудить, — сказал он. — Господин Гаспар не подаёт признаков жизни.

В постели, пропитавшейся кровью, лежало обезглавленное тело Гаспара. А голова вытаращенными глазами смотрела с подоконника, одним глазом на вошедших, другим — в стену.

— Получается, что вы последний, кто видел его живым, — сказал стряпчий, адресуясь к Тьянь-по.

— Последним его видел убийца, — бесстрастно ответил кхитаец.

Ченси расхохотался. Фаррел взглянул на него сурово.

— То есть, вы его не убивали?

— Дверь была заперта изнутри, — молвил Тьянь-по.

— Значит, убийца, кем бы он ни был, вылез через окно, — уверенно произнёс судейский.

Кхитаец покачал головой.

— Жизненно важная часть моего бедного друга стоит на подоконнике, — заметил он. — Если бы окно открывали, она бы упала на пол.

Ченси обошёл тесную комнату и оскалился.

— Значит, здесь есть потайная дверь! — сказал он и принялся стучать по стенам, сначала кулаком, а потом тяжёлым подсвечником, который оставлял в побелке глубокие вмятины.

Стряпчий внимательно осмотрел мёртвое тело. Правая рука покойного, сжатая в кулак, сильно заинтересовала его. С усилием судейский чиновник разогнул окоченевшие пальцы.

— Ого! — сказал он. — Кажется, несчастный помог нам изобличить убийцу.

Фаррел подошёл ближе к окну, чтобы получше разглядеть неожиданную находку. На его ладони блестела золотая брошь с небольшим красивым опалом.

— Я видел похожую на вашем вчерашнем камзоле, — произнёс он, глядя на Ченси.

— Да, — отвечал тот с вызовом. — А ещё такая же есть у Тью и у Фаэрти, убитого этой ночью. Если вы думаете, что это моя, то мне остаётся пойти в свою комнату и принести вам опровержение.

— Поспешите, — посоветовал Фаррел.

Скоро Ченси стоял на пороге и демонстрировал свою брошь, которая не покидала камзола. Так же поступил и взволнованный Тью.

— Странная получается картина, — проговорил кхитаец. — Ваш родственник убил Гаспара, потеряв при этом украшение, после чего перенёсся неизвестным образом на четвёртый этаж, где был, в свою очередь, убит ожившим мертвецом двухмесячной свежести…

— Вы, кажется, хотели уединиться в библиотеке? — напомнил ему стряпчий. — Теперь вас никто не держит. Постарайтесь найти ответ в научных опытах графа. Но это не означает, что вы свободны от подозрений.

— Здесь никто не свободен от подозрений. — Тьянь-по поклонился и ушёл.

— Зачем ты объявила о том, что смогла прочесть надпись? — спросил варвар у Альвенель. — Теперь твоя жизнь в ещё большей опасности. Злоумышленник попытается добраться до тебя.

— На это я и рассчитываю, — улыбнулась женщина. — Мы будем начеку. Я знаю, что это непросто, но уж точно — не скучно.

Они стояли на галерее и смотрели вниз. Тучи застилали небо, тучи клубились у подножия замка и тяжёлыми, лохматыми тушами опускались в ущелье. Совершенно непонятно было, как солнечный свет проникает сюда сквозь эту пелену. Буря миновала, но шквальный ветер не утихал — он приносил откуда-то издалека маленькие ледяные крупинки.

— Должно быть, ты думаешь — зачем человек забирается в такое страшное место, строит в нём жильё, оседает на всю жизнь, когда есть зелёные равнины, леса, морские побережья? — поинтересовалась Альвенель.

— Вовсе нет, — возразил Конан. — Мне здесь нравится. Я тут как дома. Это настоящая красота, которая может существовать сама по себе. К тому же злой ветер не собьёт меня с ног, острые камни не отведают моей плоти — я сильнее. Чувствовать это очень приятно.

— Мне кажется, граф Амрок тоже так думал. Иначе он не поселился бы здесь, — произнесла она задумчиво.

— А как думаешь ты? Если у тебя получится задуманное, ты станешь хозяйкой всего этого. Тебе будет здесь хорошо? — спросил киммериец.

— Не уверена, — отвечала она. — Но замок Амрок для меня — очередная точка на линии пути. Я обязана её пройти. Чего здесь удивительного? Разве ты, варвар, живёшь иначе?

— Я просто живу, — был его ответ.

Последующее время до ужина он не отходил от неё ни на шаг. Каждый выступ скалы, каждый тёмный участок коридора мог таить опасность. Конан не очень-то верил в злой умысел какого-то конкретного человека. Он хорошо знал, что зло может существовать и само по себе. Часто оно селится в душе какого-нибудь слабого существа и управляет им, но бывает, что и само, во плоти, появляется в свете, в облике демона, кровожадного чудовища или стихии.

Фаррел тем временем развёл кипучую деятельность. Перво-наперво он, при помощи Джокса и конюха, перенёс в холл убитую пуму, дохлого скорпиона и полуобугленный, чудовищно пахнущий труп неизвестного. Предосторожности ради труп разрубили на несколько частей, если однажды он ожил, чтобы совершить убийство, может, ожить и во второй раз. Каждый из уже неодушевлённых предметов стряпчий снабдил аккуратным ярлыком с пометкой.

— Это на случай, если нас всех поубивают, и следствию понадобятся улики, — объяснил он.

— Вы так спокойно говорите об этом! — скривил губы Ченси.

— Что делать, я занимаю должность уже много лет, — молвил Фаррел. — И кому, как не мне, знать, что жертвой убийцы может стать любой. Даже судейский чиновник.

Тьянь-по ненадолго появился из библиотеки.

— В этом трактате, — сообщил он, показывая внушительный свиток, — содержится описание научного способа оживления мертвецов. Большинство людей считают, что оживление достигается только при помощи некромантии. Но оказывается, существуют особые препараты, позволяющие проделать эту штуку. Двести лет назад были открыты мельчайшие живые организмы, незаметные глазу. Они живут колониями, захватывая мёртвое тело, и заставляют его передвигаться и совершать простые, действия. Разума в них нет, один только инстинкт. Встречая живое существо, они при помощи своего носителя убивают его и заселяют труп. Так сказать, высаживают десант.

— О боги! — воскликнул Тью. — Это значит, что бедняга Фаэрти скоро тоже начнёт двигаться и душить всех подряд!

— Придётся выкинуть его в ущелье или сжечь, — обронил Ченси.

— Как ты можешь так говорить! Он же был твоим другом, собутыльником, родственником, в конце концов! — изумился Тью, на что Ченси хмыкнул и ответил:

— Ты так переживаешь, словно бы я предложить бросить в пропасть живого Фаэрти. Но мёртвому Фаэрти это всё равно, как было бы все равно и мне.

— Есть какой-нибудь способ приостановить заражение? — спросил стряпчий.

— Для того чтобы мертвец сделался послушным орудием, маленьким существам нужно много времени. Их должно образоваться в достаточном количестве, а размножаются они весьма забавным образом…

— Ну и что же?

— Холод заставляет их спать, — проговорил Тьянь-по, огорчённый тем, что его прервали.

— Господин Фаррел, — подал голос Джокс, — в подвале замка есть ледник, в котором хранятся припасы. Мы могли бы положить усопшего господина Фаррела в пустую бочку и оставить там. Он чудесно сохранится.

— Хорошая мысль, — одобрил стряпчий. — Туда же можно спрятать и тело Гаспара. Вы найдёте две пустые бочки, Джокс?

— О, у нас в хозяйстве много пустых бочек, — отвечал мажордом с достоинством.

Ченси рассмеялся так, что у него открылась рана, и ему стало дурно.

Тью вызвался проконтролировать перенос тел в подвал. Особой нужды в этом не было, но молодого человека глодала любознательность. К тому же он почему-то был уверен, что преступный лакей спрятался в подвале. Эта мысль крепко застряла у него в голове. Довольно часто убеждённость в чём-либо захватывала Тью, и спустя время он сам уже не мог понять, на чём эта убеждённость основывалась. Но привычки рассуждать у него не было. Вооружившись до зубов, он спустился в подвал следом за носилками, на которых покоилось тело его кузена.