— Сильно траванулись?
— Морепродуктами. Но это к делу не относится, — важно нахмурился Лещёв. — Ужо я вас сейчас рассужу! Прошу садиться.
И мы сели. Это сильно было не по плану, однако… суд — это всегда фактор риска.
— Слушается дело… Натали, дай мне том. Крыжановский же у нас сегодня, а, Аркадий?
— Нет, — зашептал я. — Хокшилд Кустовой…
— Ах да! — решительно перебил меня Лещёв и достал другую папку из вороха. — Слушается дело… компания «Хокшилд Кустовой Майнинг» против Фискальной службы города Кустовой о признании сделки недействительной по признаку ничтожности. Суд в составе судьи Лещёва при секретаре… Как там тебя?
— Наталья Германовна.
— А фамилия?
— Власова.
— При секретаре Власовой. Отводы будут? Доверяем суду?
Мы традиционно промычали, что нет отводов, вполне себе доверяем.
— Права ясны, надеюсь, нет необходимости суду тут повторяться?
— Права ясны.
— Тогда давайте к сути. Чего мы тут собрались-то… Поступили результаты экспертизы. Знакомы с результатами?
— Нет, — подал голос я, — Они же только в суд поступили.
— Идите сюда, глянете. Копий у меня для вас нет.
Мы встали и подошли, он развернул и дал нам зачитать раздела «выводы» заключения экспертизы.
Бла-бла-бла… Подпись гражданина Хокшилда в разделе «директор» была выполнена неизвестным лицом, не указанным гражданином Хокшилдом, не соответствует образцам №2, №3, №4 представленным в качестве содержащих оригинальные образцы почерка и подписи, имеет следы подделки, либо технического выполнения, в соответствии с разделом 2 заключения.
— Так, вам всё понятно или будем Ваньку валять? — добродушно спросил Лещёв.
Фискальщик начал что-то бубнить себе под нос, по кругу повторяя слово «возражения».
— Вы вручили коллеге свои возражения?
— Нет. Просим отложить в связи с незаблаговременным вручением, — выпучил глаза представитель фискальной службы.
— Вручайте.
Он мне дал своё опус, я пробежал глазами.
— Заявитель, Ваше мнение по ходатайству об отложении?
— Возражаем, это затянет дело. Сроки у нас.
— Верно, сроки поджимают, пора уже и выносить. А насчет того, что Вы вроде как не готовы?
— Готов. Эту аргументы уже озвучивались, да и никак не перебивают результатов экспертизы. Прошу рассмотреть сейчас, не откладывая.
— То есть Вам не надо дополнительного времени?
— Нет.
— Ну тогда идите по местам… Заявитель, Вы своё заявление поддерживаете?
— Да.
— Полностью? — ехидно спросил он.
— А как же ещё?
— Ну у нас соглашение трехстороннее, Вы, потом вторая фирма и фискалы. Подписи Вашего директора подделаны. Но ведь про другого так не установлено?
— Мы говорим только про себя, — многозначительно ответил я, не понимая куда он клонит.
— А значит, Вы просите признать соглашение недействительным в Вашей части? В отношении Вас?
— Д-да, — не понимая, на что явно намекает Лещёв, кивнул головой я.
Вообще судья не может выходить за пределы заявленных требований, что-то придумывать, тем более корректировать эти требования, но Лёщева такие мелочи не могли остановить.
— Будете менять исковые требования?
— Ваша честь… Демид Фирсович, мы против затягивания, не хотим никаких новых уточнений, ходатайств и так далее.
— А мы через протокол… В устном порядке и без отложения.
Я невольно скривился. В торговом суде такое не принято, но… Пусть делает, что хочет.
— Как скажете.
— Вот и чудно. Значит, чуть уменьшаем требования, не будем делать выводов за третье лицо, только Вы выбываете из соглашения.
Я натянуто улыбнулся.
Идея Лещёва попахивает идиотизмом, потому что соглашение предполагает, что два налогоплательщика взаимно обязуются платить налоги друг за друга, а фискальная служба принимает их гарантии, обязательства и оплату. И если выкинуть одну компанию из соглашения, всё теряет смысл. Но если Лещёву так хочется, то и пёс с ним.
— Так. Вы, значит у нас, возражаете? — спросил он оппонента.
— Да, — встал представитель фискальной службы. — Я готов доложить подробнее.
— Не стоит, поберегите себя, — лицемерно пожалел его судья. — Мы все читали вашу позицию и всё поняли.
— Ну как же…
Фискальщик понимал некоторую абсурдность, я его возражение получил пару минут назад, как и судья, причём тот даже на него не взглянул. Ежу понятно, судья уже все для себя решил и уверенно тащил процесс к финалу.
— Вопросов, как я понял, друг к другу у сторон нет, — констатировал Лещёв и не дал нам рта открыть, чтобы озвучить другую точку зрения. — Исследуются материалы дела.
Он приподнял дело, как торговец продуктами на рынке, который пытается определить вес арбуза мануально, без весов.
— Ваша честь, полагаю, что мы с коллегой на прежних заседаниях и в порядке досудебной подготовки всецело изучили материалы дела и они нам знакомы, — выдал я на одном дыхании.
— Прям так и всецело? — недоверчиво сощурился судья.
— Ну, если суд сомневается, — протянул я. В конце концов я ему подыгрывал. Так-то со своей стороны готов до посинения проходить все процедуры, это судья откровенно ленится.
— Ну, знакомы, значит знакомы, — уцепился судья за мои слова. — Теперь в прениях, есть что сказать?
— Ну, наша сторона поддерживает требования, — встал я.
— Уточнённые требования, — поправил меня судья.
— Так точно, их, родимых, «уточнённые».
— А Вы? — повернулся он к фискальщику.
— Ну как же, мы возражаем. Согласно позиции республиканского суда, изложенной в постановлении номер…
Мой коллега и оппонент в очередной и последний раз попытался толкнуть заранее заготовленную и наверняка блестящую речь в защиту своей службы.
— Суд Вас понял, — нещадно перебил его Лещёв. — Не будем тут. Реплик нет? Суд удаляется в совещательную комнату.
Лещёв честно ушёл и вернулся через три минуты (я засекал) с развёрнутой папкой, в которой был размашисто написанный черновик резолютивной части решения.
— Именем вольного города Кустовой, суд, в составе судьи Лещёва решил…
Мы стояли и слушали.
— … удовлетворить уточнённые требования, признать соглашение от… дата и номер.
Он так и сказал, не стал ковыряться и писать, что там за дата и номер. Не царское это дело.
— … недействительным по признаку ничтожности в отношении участника соглашения компании Хокшилд майнинг Кустовой, исключив возникновения прав и обязанностей у заявителя, иных правовых последствий, кроме связанных с недействительностью.
Я кивнул. Сегодня будет долгий день и планка задана высокая.
…
Фискальщик собрался и вышел, недовольно сопя себе под нос. Секретарь тоже ушла, унеся наше дело, но оставив ворох других.
— Аркадий, а Вы чего не выходите?
— Следующее дело снова моё.
— Вас слишком много в моей жизни, — шутливо погрозил пальцем он.
— Демид Фирсович, поздравьте меня.
— Поздравляю, — он вышел из-за своего стола и пожал мне руку. — А с чем?
— Я стал послом каганата Южный Алы Тау в Кустовом.
— Ого, ничего себе. Мы превращаемся в центр международной политики. А где это Ваше Южное?
— На востоке, полторы тысячи километров.
— Эк Вас закинуло. А много у Вашего каганата послов?
— Я один.
— Хм. На практике это означает, что любой вопрос по политике будут решать с Вами. Это такой взрослый пост, ответственность.
— Если понадобится жизненный совет, могу к Вам обращаться?
— Да, приходите.
В дверь заглянул Илья Адамович Рубинштейн, представитель фирмы «Грюнк».
— Заходи, Адамыч, — поманил его пальцем судья. Рубинштейн, оценив ситуацию в зале, невольно замешкался.
— Да иди уже, иди.
Лещёв стал распахивать окно в зале заседаний, словно ему было душно.
В это время заглянул молодой помощник.
— Марат, прикрой дверь, чтобы не надуло. Через пару минут приходи.
— Ваша честь, а Вы вместо Родионова? — поинтересовался Рубинштейн.
