— И французским.
— М… И французским. Ну, не вяжется. И не верю я в объединение двух врагов. А учёба, что учёный матрос лучше неучёного даже мне ясно. Как Суворов говорил: «каждый солдат должен понимать свой манёвр». Обучите матросов — благое дело для флота, даже если той войны и не будет.
9-дюймовая (229-мм) пушка Дальгрена
Глава 14
Событие тридцать восьмое
А вы верите в любовь с первого взгляда?
Нет?
Просто вы еще не были на море.
Звали доктора Самуэль Барата. В Бразилию он попал, поддавшись на уговоры друга, родители которого перебрались в Бразилию, в Салвадор, и занялись выращиванием и переработкой сахарного тростника. Друг Хорхе давно… исчез. Не вернулся из плавания. Он тоже был судовым лекарем. Иногда Самуэля охватывала тоска по Коимбре, по её университету и знаменитым часам. В верхней части часов открывается смотровая площадка, с которой можно наслаждаться великолепной панорамой города и долины Мондего. Сколько раз они поднимались с Хорхе на эту площадку и свистом разгоняли устроившихся там голубей. В башне же находился, среди прочих колоколов, знаменитая «коза», которая отмечала часы пробуждения и сбора студентов. Как хотелось иногда утром пробраться на башню и сбросить проклятую «козу» вниз, на камни мостовой.
Эх молодость. Пирушки с друзьями, прелестницы… Да.
Особых богатств выпускник факультета медицины университета в Коимбре за двадцать лет так и не скопил. Даже дома до сих пор нет, он снимает, правда уже десять лет, второй этаж дома с отдельным входом по крутой деревянной лестнице у небогатой вдовы, матушки Анхен, которая ему кем-то вроде матери и стала. И муж, и сын хозяйки тоже сгинули в море, как и его друг юности Хорхе. Жениться Самуэль успел… Да… Жена умерла родами, когда он был в плавании. Сын отправился в рай вслед за матерью… через день.
Возможно, доктор и не согласился бы на это путешествие через полсвета, если бы не одно «но». Когда он осматривал в последний раз рабынь негритянок на шхуне, то русский капитан попросил доктора за отдельную плату посмотреть и девушек француженок на фрегате, две из них чем-то заболели, у обеих жар.
Самуэль согласился. Ничего страшного у пленниц не было, скорее всего, просто перегрелись на солнце. Он на всякий случай приготовил им отвар из ромашки и чабреца и решил, раз он тут, осмотреть и других француженок. В каюте было темновато, он пошёл открыть окно, а когда повернулся. То увидел свою Ирис (радуга на португальском). Прошло уже долгих пятнадцать лет, как её не стало, и вот она воскресла и появилась здесь на пиратском корабле.
— Ирис! — воскликнул доктор и бросился к ней.
Нет, девушку звали Анна. И была она пленницей француженкой, деревенской девушкой, похищенной бандитами и проданной в рабство берберам. И как и все её подруги, что ли, по несчастью, согласилась не возвращаться во Францию в нищету и голод, а, как обещал русский капитан, в места обетованные отправиться, где они найдут себя красивых и богатых мужей.
Девушка была здорова, и заразительно хихикала, когда Самуэль касался её, осматривая.
Так что, когда капитан предложил Барате послужить три — четыре года на корабле лекарем, а потом возможно в Калифорнии, то Самуэль согласился, но потребовал себе служанку и помощницу, отвары и настойки готовить.
— Да, пожалуйста, — махнул рукой русский, выберите себе. Только чтобы девушка была согласна, силой никого принуждать не будем, — говорили они на латыни. Капитан тоже заканчивал университет, только в Дерпте.
Самуэль бросился в трюм, где за построенной корабельным плотником перегородкой обитали француженки, и поманил к себе Анну. Он по-прежнему не мог на неё спокойно смотреть. Да. Теперь Самуэль видел незначительные отличие этой деревенской простушки от его утонченной Ирис, но так ли важно, что малюсенькая родинка над губой с другой стороны. Или что волосы не чёрные, как вороново крыло, а скорее каштановые, не важно всё это — Господь послал ему Ирис вновь, отблагодарив за помощь страждущим и истовую веру.
Анна согласилась, и они уже на следующий день обживали на шхуне каюту помощника капитана.
Три корабля… Ничего не понятно было с этими пиратами. Сейчас они шли под флагом неизвестного Барате ханства. Великое Джунгарское ханство, где это? Ну, показали ему карту и даже ханство на нём. Бред. Самуэль минут пять смеялся. Ханство было в центре Азии и там до ближайшего моря тысячи и тысячи миль. На этом странности этого… флота, или эскадры, всё же, Джунгарского ханства не заканчивались. Команда была собрана со всего мира: индийцы, берберы, англичане, ирландцы, немцы, русские… Хотя сто человек были именно джунгарами, что совсем всё запутывало. И главными были немцы, которые называли себя русскими. Русским, вроде как, было и место, куда они направлялись. Форт-Росс в Калифорнии. Земли там, как ему объяснили, теперь являются собственностью США, но эти русско-немецкие джунгары считают их своими. Ничего, в общем, не понятно, но приплывём и увидим, как говорит капитан фон Кох.
Русским повезло. Они припозднились и прошли мыс Горн только в конце февраля. По рассказам, которых проплававший двадцать лет доктор, наслушался не мало, там к этому времени уже должны быть жестокие шторма. Но море словно решило помочь подданным страны, где нет и никогда этого моря не будет. В Тихий океан они вышли уже первого марта, и он на самом деле был тихий. А что? Самуэль вспомнил капитана Магеллана, своего соотечественника. Он хоть и не завершил первое кругосветное путешествие, но в историю вошёл, дав имя этому океану — «Тихий». И всё потому, что ему страшно повезло, и на самом деле океан, где властвуют свирепые бури, был к Магеллану милостив, самый большой в мире океан получил такое название благодаря ошибке.
Теперь на север вдоль тысячекилометровой стены из скал, торчащих из воды.
Событие тридцать девятое
Если вы хотите насладиться радугой, будьте готовы пережить шторм. Уоррен У. Вирсбе
Капитан-лейтенант фон Кох сто раз прочёл всё, что имелось у него про Форт-Росс. Материалы предоставил князь Болоховский, когда в Редут-Калле инструктировал. Ой-ё-ёй, сколько же времени прошло. Был сентябрь 1851 года, а сейчас май 1852. Восемь месяцев. Конечно, не полноценное кругосветное плавание, но всё же приличная его часть. И назад, если доведётся плыть вокруг Африки, то там уже обжитые места, а не та пустыня, по которой они шли два последних месяца.
Ветер был почти попутным, плюс Перуанское течение подгоняло корабли и только один раз они попали в бурю. После непродолжительной стоянки в Лиме корабли на пятый день угодили в самый край серьёзного, судя по всему, шторма. «Аврору» утащило почти до Галапагосских островов. Особых повреждений корабль не получил и можно было следовать дальше, но не судьба. По договору с остальными капитанами, местом встречи после Лимы был назначен самый северный город Перу — Трухильо, если произойдёт то, что и произошло — буря раскидает кораблики по бескрайнему океану. Теперь придётся возвращаться назад. Владимир Фёдорович сделал замеры, когда показалось Солнце и нанёс полученные координаты на карту. Их отнесло и севернее, и западнее, не совсем ещё Галапагосские острова, но близко. Теперь два, а то и три дня двигаться назад к Трухильо.
На этом неудачи закончились, все три корабля с разницей в один день прибыли в порт. Пополнили запасы воды, купили фруктов и овощей и пошли снова на север. И вот третьего мая подошли к бухте или правильнее к глубокому заливу, названному в честь героя Ларги и Кагула Румянцева. Сказать, что всего чуть больше десятка лет назад здесь была огромная верфь, которая спускала на воду суда, в том числе бриги и шхуны водоизмещением до 200 тонн для нужд колонии, а также на продажу соседям-испанцам и промышлявшим в этих водах североамериканцам, было нельзя. Не верилось в это. Сейчас имелся покосившийся, а местами и провалившийся деревянный пирс, были сложены и догнивали несколько куч, по-иному и не назовёшь, бревен, имелось несколько сараев с заколоченными окнами и дверями и десяток домов, в таком же состоянии. И только над двумя крайними небольшими домами вился дымок и на берег было втащено насколько довольно больших лодок с мачтами. Очевидно, с них рыбачили, больше ни для чего они служить не могли. На берегу, возле лодок, висели на просушке три сети. Людей сначала не было видно, но, когда три корабля вошли в бухту из тех самых домиков, над которыми вился дымок, вышло с десяток человек и прикрываясь ладонями от солнца, стали вглядываться в пришельцев. Видимо не так часто сюда заходят корабли, раз всё население высыпало на берег и не уходит, отлично понимания, что не скоро ещё корабли подойдут ближе, бросят якорь, спустят шлюпку и люди на них доплывут до берега. А солнце уже давно перевалило за полдень и спускается на запад в океан, мешая рассмотреть два огромных корабля и шхуну.
