© Метлицкая М., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

В военном городке, где жила Маруся, Юлька, ее родная сестрица, появилась через несколько лет.

Юлька любила эффекты и явилась, как всегда, неожиданно, чертом из табакерки, но при этом очень дорогим и любимым гостем.

Телеграмма пришла накануне, за два дня, – как всегда лаконичная, без объяснений, но на то она и телеграмма: «Буду двадцатого тчк Не встречай тчк Не забудь пропуск».

Маруся впала в панику. Ну, во-первых, представить сестре на обозрение свое жилье было стыдно, к тому же она все время врала про отдельную квартиру со всеми удобствами. Во-вторых, продукты… Нет, имелись, конечно, вяленая рыба, а еще соленые грибы и прочие заготовки – варенье из морошки, протертая клюква и несколько банок соленых зеленых помидоров, твердых, как камень, – другие в городок не завозились. Вот только ни рыбу, ни грибы Юлька не ела, поскольку была отчаянным мясоедом. Даже в Москве бедная Ася из-за этого мучилась – поди достань хорошее свежее мясо! Но дома справлялись: то рынок, то поездка в Асину деревню, где им выдавали воистину царские подарки – тушу молодого барашка и килограммов десять телятины.

Растерянная Маруся сидела на диване и в который раз обводила взглядом свою комнату. Да уж, кошмар и ужас. Ободранные пожелтевшие обои в дурацкий бледно-розовый цветочек, вздутый, кошмарного серого цвета линолеум, три самодельные, подобранные возле подъезда книжные полки, засиженный мухами пластиковый абажур, журнальный столик с кругами от сковородки и чашек, оставшийся от предыдущих, неаккуратных, жильцов.

Что делать, что? Нет, Маруся вовсе не неряха! Но сколько она ни старалась, сколько ни отмывала, ни терла, сдирая в кровь пальцы, ничего не получалось. Улучшить или облагородить жилище не удавалось. Что изменят керамическая вазочка с веткой багульника или два скучных постера на стене? Нищету прикрыть трудно.

Ремонт не делали – ждали квартиру. А с квартирой пока было глухо. Повздыхав и поплакав, Маруся решила действовать. Упасть в грязь лицом перед Юлькой? Ни в коем случае! И она кликнула соседок. Отозвались самые близкие, Лида Брекун и Тася Зубцова, и через пару часов на вздутый линолеум гордо лег красный ковер с классическим, как сказала Лида, рисунком. Маруся вздохнула: если бы дома, в Мансуровском, они постелили вот такой классический, все бы онемели и решили, что кто-то сошел с ума. Но и за это спасибо. Тася принесла шторы, которые, между прочим, сняла с собственного окна! Шторами Тася гордилась: на голубом тюле плыли длинношеие белые лебеди.

Потом появилась хрустальная ваза с искусственными гвоздиками, конфетница из того же прессованного хрусталя, и завершали это обновление два шедевра – здоровенный фарфоровый белый гусь с золотым клювом и устрашающим выражением злющей, какой-то драконьей морды и такой же здоровенный деревянный лакированный орел с распахнутыми крыльями и надписью «Привет из Кисловодска».

Соседки плюхнулись на диван, оглядели дело рук своих и остались довольны.

– Ну! – удовлетворенно сказала Лида, поднимаясь с дивана. – А ты боялась! Какую красоту навели! А ты не верила!

Выдавив жалкую улыбку, Маруся кивнула:

– Спасибо вам, девочки!

Довольные соседки ушли, а она уселась на диван и разревелась. Все было ужасно. Правда, теперь стало еще и смешно – можно представить, как развеселится сестрица! Сначала развеселится, а уж потом ужаснется.

Но и убрать все это было нельзя – девочки бы смертельно обиделись. Все было сделано от души, оторвано от самого сердца, но Маруся пожалела, что позвала соседок. Однако и это придется пережить.

Теперь оставалось раздобыть самое главное – мясо.

Мяса ни у кого не было. Правда, у Таси в холодильнике болтались какие-то кости «на супешник», как она говорила, и она была готова тут же отдать и эту «драгоценность». Но из промороженных костей не сделаешь ни котлет, ни жаркого.

Думали долго. Осенило Лиду:

– Пойдем к Салаевой! – сказала она с таким выражением лица, будто собралась на фронт бить фашистов.

Антонина Салаева была личностью известной и одиозной – мурманчанка, приехавшая в военный городок ловить мужа. С мужем не получилось, и Антонина стала ловить любовников. Но никто, кроме изголодавшихся солдатиков-срочников, не клевал на грубую и некрасивую хамку. А Антонина тяготела к офицерскому составу. И, невзирая на отталкивающую внешность, ужасный характер и прочие недостатки, любовников находила. Причина была в одном – Антонина Салаева была заведующей центральным гастрономом.

– Ну нет! – вздрогнув, сказала Маруся решительно. – Туда – ни за что!

– Я пойду, – заявила верная Лида, – я. У тебя, москвичка, все равно ничего не получится.

– Как на казнь, – заметила Тася и поддержала подругу: – Ты там держись! Хочешь, я постою на улице?

Сколько ни уговаривала Маруся добрую Лидочку, сколько ни умоляла «не идти на компромисс, не унижаться и не портить здоровье», Лида качала головой и упрямо повторяла одну и ту же фразу: «Ну не съест же меня эта сука?»

Маруся знала – остановить Лиду невозможно: сибирский характер, к тому же жена офицера.

– Как на убой посылаем. – Тася перекрестила Лидочку в спину.

Вернулась та не скоро. Бледная, измочаленная, словно вагоны разгружала. Шмякнула на стол здоровенный и явно тяжелый шмат, завернутый в газету, и в изнеможении села на стул.

– Получилось? – не веря своим глазам, спросила Тася. – Я, если честно…

– Тонька в настроении была, – глухим голосом ответила Лида. – Видать, мужика нового подцепила. Девки, водка есть? Ну или что-то спиртное?

Маруся развернула газету. В ней лежал здоровенный, килограмма под два, кусок свинины.

– Ничего себе! – пробормотала Маруся. – Ну, Лида! Ты герой!

С достоинством кивнув, Лида опрокинула рюмку водки.

Мясо было перемороженным, каменным, но все же это было мясо, сплошная мякоть, бледно-розовая, с белыми прожилками жира. Первая мысль – отрезать кусок и сберечь для Алешки. Потом стало стыдно. Да и когда он, Алешка, вернется? Впереди целых четыре месяца ожидания.

Маруся было загрустила, вспомнив про любимого мужа, и тут же улыбнулась – ну все, в грязь лицом не ударит. Обед есть, и Юлька будет сыта, а это главное.

Обсуждая рецепты, женщины спорили.

Героиня дня Лида настаивала на жарком. Тася – на котлетах. А Маруся машинально поддакивала то одной, то другой и думала о своем – как пройдет встреча с Юлькой? Как сестра отреагирует на то, что увидит?

У Юльки характер. Юлька правдоруб и не стесняется в выражениях, что называется, рубит сплеча. Юльке не знакомы «цирлих манирлих» и всяческие реверансы. Марусина сестра – человек суровый и справедливый, журналистка.

Ладно, прорвемся. Главное – она приедет, привезет свежие новости, и они наконец обнимутся!

Вечером Маруся сделала жаркое, сварила компот из морошки и испекла пирожки с клюквой. Устала так, что упала без сил. Но, несмотря на усталость, все равно не спалось. Переживала из-за Юлькиного приезда, из-за Лешки, из-за папы и Аси, из-за своего вранья, которое вот-вот вскроется, – словом, из-за всего. Это Маруся умела.

Под утро, когда сон почти сморил ее, рванула в туалет. Еле успела. Токсикоз, чтоб его. И слезы, по любому поводу слезы. Ну вот, например, Юлькин приезд. Ведь огромная радость, а она плачет. Понятно, беременность, гормональный фон. И еще жгучая тоска по своим и родному дому. Вспоминала Москву, Остоженку, улицы и улочки, исхоженные вдоль и поперек, угловую булочную, куда они с сестрой бегали за бубликами и «калорийными» булочками, любимую скамейку на заднем дворе, огромный старый клен у подъезда, песочницу и – начинала реветь.

Как далеко оказалось все это, вся их прежняя, такая любимая, жизнь! Потом, правда, она вспоминала, что плакать и нервничать вредно, умывалась и брала себя в руки.