– Не нужны мне ни Новый свет, ни Америка! – воскликнула Айне. – Не нужны твои плантации, рабы и слуги. Я остаюсь здесь, и точка!

– Дорогая, услышь меня, – Уго едва сдерживался, чтобы не выйти из себя, – этот дом с его сыростью тебя погубит. Вспомни, что говорил доктор Линч: климат Ирландии не для тебя. И тем более этот дом. В моем поместье тебе будет гораздо лучше.

– Там нет озера, – упрямо отрезала Айне, устремив заплаканный взгляд в окно.

– Святые небеса, да там полно озер!

– Ты не понимаешь, – горестно заключила Айне.

– Я прикажу вырыть пруд недалеко от поместья, и ты сможешь бывать там, когда захочешь.

Айне будто не слышала его.

– Если отремонтировать усадьбу, – настаивала она, – как следует ее протопить, просушить, я смогу жить здесь. – Она повернулась. – Разве тебе не нравится Ирландия? Разве ты не восхищался нашими вечнозелеными холмами? Если ты меня любишь, помоги сохранить мое наследство. Или… или… уходи и найди себе другую невесту! Ту, которой будет хорошо в пустыне!

– Техас – не пустыня! – вспылил Уго. – А впрочем…

Он развернулся на каблуках, схватил пальто и выскочил вон из залы. Позади послышались всхлипы и кашель. Пожилая служанка бросилась к госпоже, держа в руках полотенца и флакон с нюхательной солью. В дверях она едва не столкнулась с рассерженным Уго.

Смеркалось. Уго с радостью покинул дом, который успел возненавидеть за прошедший месяц. Когда прадед Айне возводил усадьбу на холме рядом с озером, никто и подумать не мог, что со временем оно начнет разрастаться и подкрадываться к дому. В подвал просочились грунтовые воды и особняк, прежде величественный и красивый, стал разрушаться: башня просела и накренилась, кирпичная кладка потрескалась, окна заросли диким виноградом. Дядюшка Айне в поисках легких денег отправился в Англию, где и сгинул, просадив все сбережения в казино. Родителей Айне чужая земля забрала еще раньше. Так особняк «Белая лилия» лишился слуг и ухода. Остались лишь самые верные: экономка да повар. Но как бы они ни любили молодую хозяйку, Уго понимал – однажды и они будут вынуждены ее покинуть.

Молодой плантатор поежился, поднял ворот пальто и медленно побрел по улице. Аккуратные домики, заросшие вьюнами, выглядели, в отличие от усадьбы Айне, очень уютно и приветливо, даже несмотря на позднюю осень. Все жители спешили на праздник. Уго подумал о том, как было бы чудесно сходить туда вместе с Айне, но потом вспомнил ее капризный тон, и настроение его снова испортилось.

Он до сих пор не мог понять, чем именно она так его привлекала: болезненной бледностью кожи, большими грустными глазами или тонко чувствующей душой? Его собственная душа и горячая мексиканская кровь требовали огня и страсти, но вместо этого получили мрачный обветшалый дом и озеро, стремящееся сей дом поглотить. Мексиканцем, впрочем, Уго был лишь наполовину. Мать-ирландка подарила ему не только светлую кожу, но и завещала кое-какое имущество в Дублине. Приехав уладить все дела, Уго на досуге отправился в соседнюю деревушку, чтобы полюбоваться видами и поохотиться. Там, у озера он встретил Айне МакЛинн, и с тех пор больше ни о ком не мог думать. Черноволосая ирландка запала ему в душу, и возвращаться без нее в Техас он не захотел.

Понимая ее привязанность к родине, плантатор поначалу всерьез подумывал остаться с ней в Ирландии. Но глядя на то, как бронхит убивает ее, понял, что это исключено. Доктор Линч настоятельно рекомендовал Айне для восстановления здоровья сухой и теплый климат. Придется все же как-то уговорить ее уехать… Но уже не сегодня.

Уго отвлекся от дум и огляделся. Деревушку украсили фонарями. Дети сновали от дома к дому, выпрашивая сласти, а юноши и девушки торопились на лесную опушку. Уго последовал за ними и вышел к большому костру, возле которого толпились молодые люди. За ним, на полянке перед лесом, образовался широкий круг из нарядно одетых юношей. В его центре на небольшой скамье восседала девица в белом одеянии. Длинные рукава ее платья напоминали крылья, а голову украшал венок из пушистых сиреневых цветков. Уго уже видел такие здесь, в Ирландии, во время первой прогулки с Айне. Она тогда назвала их морскими астрами.

Где-то совсем рядом переливчато зазвучала арфа, и мужчины начали двигаться в танце по часовой стрелке вокруг девы. Они плавно шагали и вскидывали руки в такт музыке, а потом, звонко прихлопнув, разворачивали хоровод против часовой стрелки. Так они повторили несколько раз. Причудливое и завораживающее зрелище! Уго не мог оторвать взгляда от происходящего.

Вскоре девушка встала и тоже закружилась в воздушном танце, протягивая руки то к одному юноше, то к другому, но как только они тянулись к ней в ответ, тут же, смеясь, ускользала. Нечто подобное Уго довелось однажды видеть у команчей. Только этот танец, в отличие от индейского ритуала, был без оружия. Наконец девушка схватила за руки одного из молодых мужчин и увлекла его за собой внутрь круга. Теперь они кружились вместе, как два осенних листка, подхваченных ветром.

Арфа мягко пропела заключительную музыкальную фразу и замолкла. Мужчины, оставшиеся в хороводе, опустили головы и сделали шаг назад, размыкая кольцо. Дева что-то шепнула юноше на ухо, он подал ей руку и вывел за пределы круга. Уго проследил за парочкой и увидел, как танцовщица снимает венок с головы и передает его другой девушке, одетой в похожее белое платье с широкими крылоподобными рукавами.

Толпа весело загудела. Девушка, смущаясь, присела на скамью, и уже другие юноши начали собираться в круг.

– Что это за церемония такая? – обратился Уго к пожилой женщине, продающей лепешки и масло.

– «Танец для Лебедушки», – ответила женщина, – забава молодых.

– И в чем ее смысл?

– Юная дева облачается в одеяние лебедя, а голову украшает морскими астрами – в знак чистоты и невинности. В круг становятся юноши, которым она нравится, и танцуют для нее. Среди них Лебедушка выбирает себе Лебедя.

– А потом?

– Женятся потом, что ж еще, – рассмеялась торговка, – для того и танцуется «Лебедушка».

– И что же, всегда женятся?

– Обычно – да, заранее ведь договариваются, кого дева выберет.

Новая Лебедушка уже поднялась со скамьи и начала свой танец. Круг то сужался, то расширялся, но девушка продолжала танцевать. Наконец она сделала свой выбор, и один из юношей присоединился к ней.

Уго казалось, что в воздухе разлита магия, настолько необычно выглядело все происходящее. И почему Айне никогда не рассказывала ему о такой традиции?

– А для чего это нужно? – продолжил расспрашивать Уго. – Разве без танца нельзя жениться?

– Иной раз молодым отцы не разрешают, – растолковала торговка, – а коль уж выбрала Лебедушка себе Лебедя, то никакой родитель противиться этому уже не посмеет.

– Никогда не слышал ни о чем подобном! – удивился Уго. Мать бы точно рассказала о таком танце, знай она о нем.

– В каждой деревне свои традиции, – пожала плечами торговка.

Закончился и второй танец, юноши и девушки поспешили к костру. Сумерки принесли с собой холод и влагу, и трава на поляне покрылась изморозью. Уго хотел было последовать за всеми, но тут арфа заиграла вновь. Обернувшись, он увидел еще одну Лебедушку. Длинноволосая белокурая девушка снимала плащ у скамьи, демонстрируя длинное белое одеяние. Венок из морских астр у нее был свой, гораздо пышнее, чем у предыдущих Лебедушек.

По толпе прокатился тревожный шепот. К скамье не спеша начали подходить мужчины. Но они не были похожи на юношей, собиравшихся в два других хоровода: у одного из них Уго увидел деревянную ногу, другой был горбат, еще один – совсем подросток, остальные же наоборот – откровененно немолоды, почти уже старики. Они встали в круг, но танец не начинали. Дева в центре круга поежилась, обняв себя руками. Уго и сам невольно вздрогнул: холод начинал пробирать и его. Большинство людей уходило ближе к главному костру, и поляна «Лебедушки» быстро пустела. Торговка тоже начала собираться.