Я усмехнулась, вспомнив историю Айварса.
– Говорите так, словно хорошо его знаете. Отец ведь взял вас на службу после… моего рождения, разве нет?
«После смерти мамы» – пронеслось невысказанная мысль в голове.
– Мы с ним… – она замолчала, обдумывая свой ответ. – Скажем так, я хорошо его знаю еще со времен начало его военной карьеры.
Я удивленно посмотрела на нее. Очередной интересный факт о наставнице, который открылся мне этим вечером. Я нахмурилась, мысленно пытаясь распутывая клубок чисел и дат, но математика что-то в столь поздний час давалась с трудом. Получается, если отец еще служил в гвардии, а София была аколитом Ордена, она должна быть или чуть младше отца или одного возраста… «Может, Каталина права, и она действительно ведьма?» – думала я, глядя на ее чистое, без морщин и других признаков старения лицо, на темные волосы, почти не тронутые сединой. Я всегда думала, что наставнице не больше сорока. День рождения, как и прочие праздники, сервитуарии не праздновали, оттого и точный возраст ее оставался загадкой.
– Мне казалось, что вы попали в Мар-де-Сеаль как только закончили свое обучение, – мой голос звучал растерянно и недоверчиво. Я терпеть не могла, когда от меня что-то пытались скрыть. Сразу же возникало навязчивое желание любым способом докопаться до истины.
– Даме не принято обсуждать ее и чужой возраст, – нравоучительным тоном заметила София, но тут же добавила чуть мягче. – Скажем так – я на самом деле немного старше, чем кажусь на первый взгляд.
– Как же вышло, что вы познакомились с гвардейцем? – все еще недоуменно спросила я.
На мгновение на лице легла тень печали и сожаления.
– Думаю, эту историю я поведаю тебе как-нибудь в другой раз. Час поздний, нам следует хорошенько отдохнуть. Ясность ума и свежие силы тебе понадобятся больше, чем мои советы.
***
Зевая, я спускалась на первый этаж практически безлюдной таверны. С кухни тянуло запахом еды, сквозь окна из немного мутноватого стекла таверну заполнял солнечный свет. За столом посреди зала, словно инородные элементы в безмятежной композиции комнаты, сразу же виднелись силуэты Максимилиана, Софии, Каталины и Лоуренса. Рядом стояла молоденькая официантка, которая подавала на стол очередные порции блюд. Судя по лицам моих компаньонов, не у одной меня была бессонная ночь. А вот Максимилиан, бодоо поглощающий омлет, однозначно выглядел лучше после того, как мы смогли провести ночь с уютом.
Заметив меня, женщина поклонилась со словами «госпожа сеньорита», и к ней тут же подскочил хозяин таверны. Густаво суетился и снова начал низко кланяться, пока провожал меня к моему месту.
– С вашего позволения, госпожа сеньорита, я приказал приготовит на вас всех лучший завтрак, на который способны мои жена и дочери, а также пригласил…
– Я позволил себе наглость присоединиться к вашей трапезе, госпожа, – голос подал человек в другом конце стола, которого сначала я приняла за Лоуренса.
Он сидел спиной к окну, и из-за этого я сперва не разглядела его лица. Но стоило мне прищуриться, то в фигуре контурами вычерчивался мужчина в возрасте и вправду чем-то похожего на нашего кучера – с такой же густой бородой и пышными усами. Руки так же сразу выдали в старике рабочего, как и смуглая обветренная кожа, явно загорелая под знойным солнцем во время многолетних тяжелых работ.
– Я так понимаю, вы здешний староста? – спросила я, усаживаясь на отодвинутое трактирщиком кресло, которое он тут же подтолкнул к столу. Не успела я постелить салфетку, как передо мной уже стояла тарелка с довольно плотным завтраком – жареные яйца, свежий хлеб, овощи и кровяные колбаски. Выглядело очень аппетитно, хоть и просто, но почему-то есть абсолютно не хотелось. Я ленивым жестом отодвинула тарелку в сторону.
– Марсель Фредо, к вашим услугам, госпожа Кустодес, – старик почтительно наклонил голову. – Прошу простить, что я не удостоил вас поклоном, но я уже достаточно стар и не хочу беспокоить лишний раз свои суставы…
– Ничего страшного, – отмахнулась я. – Мы не при дворе, чтобы соблюдать все правила этикета… Итак, – Я сделала глоток горячего чая. – Расскажите, что же довело ваших односельчан до того, что они решились переступить закон и грабить проезжих на глухой лесной дороге?
Марсель очень смутился, застигнутый врасплох такой прямолинейностью. Он не сразу нашел что ответить, теребя в морщинистых руках желтоватую салфетку.
– Для начала, я должен принести извинения от лица нашей деревни. Оскорбление, которое нанесла эта шайка своей выходкой лично вам и вашему Великому Дому, непростительно. Все причастные уже понесли соответствующее наказание… Нет-нет, мы всего лишь высекли их плетью, – поспешно добавил старик, заметив, как сильно я изменилась в лице от его слов. – И могу заверить вас, что более такого не повторится…
– Вы не находите это немного лицемерным, монсье Фредо? – заметила София, неодобрительно глядя на старосту. – Я очень сомневаюсь, что подобное происшествие случилось впервые. И не верю, что вы не были в курсе. Так что наказание кажется не более чем показным просто потому, что до этого вы не попадались, не так ли?
Теперь старик уже не скрывал своего беспокойства. Он понимал, в насколько серьезном положении сейчас находится. Целая деревня промышляет разбоем, и так бы продолжалось до тех пор, пока все не стало бы известным высокопоставленным лицам. А учитывая, насколько безалаберно относился виконт Арно к своим обязанностям по защите мирных жителей на вверенной ему территории… Пожалуй, стоило бы донести отцу о том, что Дому Монрес следует думать не только о прибыли.
Марсель тяжело вздохнул, и протер салфеткой лоб.
– Я снова должен принести свои извинения Великому Дому Кустодес… Но прошу, поймите. Все это – лишь череда несчастий, которая поглотила нас.
– Так с чего же все началось? – вновь спросила я.
– Это случилось с полгода назад или даже уже больше, перед началом зимней поры, – начал старик. – В наших землях объявилась шайка разбойников. Они грабили проходящие недалеко тракты, и укрывались где-то в лесу, ловко избегая погони. Страдали не только люди из соседних деревень, но и наши, если кому-то нужно было добраться в город. А когда под конец зимы стало совсем холодно, бандиты заявились сюда. Они угрожали, брали в заложники наших родных, разоряли припасы. Обещали, что если мы попытаемся попросить помощи, то будет только хуже, – глаза старика блестели, а руки задрожали еще сильнее, так что ему пришлось сжать их в кулаки. – Но несмотря на все, мы пытались противостоять этой напасти. Мы несколько раз посылали к Монрес за помощью, однако разбойники всегда узнавали заранее о приближении стражи и покидали деревню на денек-другой. Сколько бы не прочесывали эти леса, они как сквозь землю проваливались, а собаки не могли найти хоть какие-то следы, словно их и не существовало никогда… И так раз за разом. В конце концов виконт перестал прислушиваться к нашим мольбам, а у городской стражи мы прослыли врунами, что лишь время отнимает да от важных дел отвлекает. Разбойники же возвращались каждый раз, как только убеждались что более стражей в деревне нет. Они избивали нас, не щадили женщин и немощных стариков, упиваясь безнаказанностью, портили наши дома и запасы.
Все внимательно выслушивали его рассказ. Максимилиан внимательно наблюдал за стариком, София возмущенно выдыхала каждый раз, когда старик рассказывал о тех несчастьях, что выпали на их долю, а Каталина, кажется, была готова расплакаться из жалости. Старик сделал паузу, промочил горло, и продолжил:
– И так продолжалось пока два месяца назад к нам не пришли эти, из Серой гвардии. Отряд из двадцати подготовленных бойцов оказался довольно внушительной силой, чтобы наконец разворошить это змеиное логово. Разбойники явно не были к такому готовы. Развязался бой, но что могут эти негодяи в честной схватке, – с горькой ухмылкой продолжил Марсель. – Гвардейцам потребовалось не больше дня, чтобы прогнать разбойников с насиженного гнезда. Мы были рады нашим спасителям. Думали, что наш виконт не забыл о нас и это по его просьбе сюда пришли гвардейцы, но… Мы рано радовались. Их командир, молодой лейтенант, объявил, что они здесь по какому-то особому указу и пока они не разрешат свои дела, мы обязаны половину нашего продовольствия выделять на содержание его отряда и лошадей… Мы и так были ослаблены, пока банда кормилась за счет наших припасов, но хотя бы что-то нам оставалось. А теперь уже у нас еле-еле хватало провизии, чтобы не жить впроголодь, а притом ведь подати для виконта никто не отменял. Урожай выдался слабым в этом году, слишком жаркая летняя пора, и следующую зиму точно бы не все пережили. И тогда несколько из наших, пятнадцать человек, что совсем уже отчаялись, решили перебить гвардейцев ночью, пока они спали…
