Глава 18

Сложно представить себе барона, который не желает стать графом или маркизом. Можно даже сказать, что такой барон вовсе ненастоящий. Я определённо не был исключением, поскольку уже сейчас у себя в голове расчерчивал территории, которыми мне получится прирости во время восстания баронов. Конечно, делать шкуру ещё не убитого медведя было действительно рано, но нужно было же иметь хоть какое-то примерное представление по своим пожеланиям относительно грядущего конфликта. Само собой, что желать большой кусок пирога были бы слишком опрометчиво, но и сильно продешевить было бы глупо.

Похоже, что граф понемногу начал понимать ситуацию, но пока что решил действовать в весьма мирном ключе, а потому прибыл ко мне с достаточно внушительной делегацией в двадцать тяжеловооруженных рыцарей, знамёна которых были замечены мною за несколько километров в тот момент, когда я в очередной раз инспектировал своё железоделательного производство на предмет наличия топлива, руды и всего необходимого. Ко всякого рода гостям на тот момент я определённо был не готов и даже количество охраны несколько снизил, оставив наблюдать за поселением всего десятков воинов при нескольких мощных арбалетах и привычном запасе болтов.

- Приготовьтесь стрелять по приказу. – приказал я своим воинам.

- Думаете, что граф будет чудить, господин? У него всего Два десятка воинов и мы можем лодку к Речному Пику пустить за подкреплением. – задумался Деймон, - Кавалерия стены не берёт и сейчас граф в не самом завидном положении.

- Понятия не имею что у него в голове, но лучше приготовьтесь его нашпиговать болтами при первом же приказе. Только пока что виду не подавайте, а то кровопролитие мне сейчас не с руки. Всё равно большинство из них пострелять не сможем, а остальные либо в его замок отступят, либо по полям моим грабить двинуться, а этому помешать мы не сможем.

- Понял вас, господин.

Граф был во все оружии. Похоже, что он прекрасно понимал, что набирающиеся против него силы пусть ещё не столь многочисленны, но если представится возможность, то нападут при первой же возможности, а потому передвигался в трёхчетвертном латном доспехе, несмотря на приближающуюся летнюю жару, которая уже сейчас заставляла меня запотеть даже в относительно лёгком дублете.

Доспехам Ламура можно было позавидовать. Голову свою граф прикрывал шлемом по типу салад с длинной бармицей, прикрывающей открытый участок шеи, плавно перетекающую в стальную кирасу. Его прекрасно начищенный стальной панцирь с длинным вертикальным ребром жёсткости был покрыта искусной чеканкой, изображающей четырёхкрылого ангела, сложившего руки в молитвенном жесте. Работа была столь аккуратной и красивой, что можно было отдать должное мастеру, который смог создать такой рисунок при нынешнем технологическом уровне развития. Руки закрывались латным сегментированным нарукавником, стальные полосы который тянулись к середине предплечья и вполне себе выдержать удар меча или прилетевший болт. Пожалуй, открытыми оставались только бёдра и голени графа, поскольку бёдра закрывались толстым седлом, а по ногам всадников во время тяжёлой атаки кавалерии никто не рубил.

Интересно было бы узнать сколько человеко-часов работы было положено на доспех графа Ламура. Если у Объединённого Человечества немалую часть работы выполняли роботизированные станки, снабжающие Землю и остальные из развитых планет всем необходимым, то на этой планете можно было только мечтать о механических станках, тогда до хоть какой-то роботизации даже при по моей помощи придётся идти несколько веков подряд, шаг за шагом открывая и осваивая новые технологии. К великому моему сожалению, сложно было совершить технологическую революцию, перескакивая с использования мускульной силы к использованию энергии пара. Человечеству на Земле для этого понадобилось несколько тысяч лет упорного развития, пробивающегося сквозь многочисленные кризисы, природа которых разнилась от природных катастроф до страшнейших пандемий, накрывающих самые населённые и развитые регионы всей планеты. Хотя, попробовать подчинить силу пара человеческому уму на этой планете определённо стоит.

- Пред вами граф Ламур! Властитель границы и защитник рубежей королевства! Ангел Севера и величайший воин Маримахта! – представил мне графа один из его оруженосцев, пытаясь, видимо, вселить трепет в мою душу.

Я в открытую ухмыльнулся. Меня всегда поражало любовь всякого рода феодалов к помпезным титулам, которые зачастую не имели с реальностью вообще ничего общего. Хотя, в этой гонке титулов он совершенно точно проигрывал последнему из правительствующих монарших семей Земли двадцатого века, число титулов которого превышало шесть десятков.

- Достопочтенный граф, я не ожидал ваше прибытия. Могу ли я поинтересоваться зачем вы сюда прибыли?

- Барон Блез, может мы поговорим в более приятной обстановке, и вы наконец пустите меня внутрь?! Мне не очень нравится находится под прицелом ваших арбалетчиков.

- А мне не нравится два десятка воинов, которых вы привели с собой. Будут ли мне гарантии, что если вы войдёте в мою крепость, то не перебьёте всех моих людей и работников? Мне не очень хочется доверять людям, которые прибыли в гости в доспехах и с оружием в ножнах. Обычно приходят с подарком, а вы в качестве его принесли сталь? Нехорошо, господин, очень нехорошо.

- Вы мой вассал, Блез! Откройте ворота, а иначе поплатитесь своей головой! – вскипел граф, потрясая зажатым в кулаке мечом.

- Прикажите отрубить мне голову? Не боитесь, что бароны просто поднимут собственные войска, если вы решитесь рубиться со мной? За моей спиной не столь много людей, чтобы разбить вас здесь и сейчас, но пару жестоких ран я вам обещаю, граф, а за меня закончат дело другие.

Мои стрелки прекрасно приняли мои слова и моментально прижали к плечам приклады арбалетов. Их было не столь много, чтобы застрелить сразу всю группу моего нынешнего сюзерена, но даже так потеря нескольких тяжёлых конников в рядовой схватке была крайне неприятной для любого феодала. Какое-то время Ламур продолжал размахивать мечом, сыпя на меня все проклятия, которые только связать его язык. Это было совсем не удивительно, ведь такой акт противления со стороны вассала был бы непростителен для многих, но сейчас граф просчитался. Я прекрасно отдавал себе отчёт в том, что сейчас не смогу противостоять ему в открытом сражении, ведь при большой необходимости Ламур сможет поднять под свои знамёна не меньше пяти сотен человек, не прибегая к поземному ополчению, особенного смысла от которого в мелких стычках между мелкими феодалами не было. Однако же, если бы граф хотел моего подчинения, то наверняка подвёл бы куда большие силы, которые взяли мой нынешний лагерь штурмом, но он решил рискнуть и попробовать угрожать мне лишь малой дружиной. Глупость, да и только.

Граф всё-таки отступил, позволив мне медленно выдохнуть. Конечно, можно было бы подчиниться, но я был не настолько глуп, чтобы доверять ему, особенно учитывая полученную от капеллана информацию. Казалось бы, можно было попробовать застрелить Ламура прямо здесь, нашпиговав его лицо толстыми арбалетными болтами, но тогда законность моего действия была бы под сомнением, а это могло бы привести к вмешательству короля в дела графства Билькид. Для начала нужно было объявить законное восстание, предварительно отправив письмо самому королю с подписями восставших аристократов. Сам же граф также был связан в действиях, поскольку нападение с его стороны также бы могло посчитаться нарушением клятвы сюзерена вассалам, согласно которым он должен был поддерживать мир. Вот и выходило, что сейчас обе стороны были связаны договорами, что было крайне нехарактерно для средневековья.

Через несколько дней после отступления графа, когда над самим приграничным графством нависла страшная тишина, которая в любой момент могла разорваться бурей междуусобной войны, появился отряд, о котором я успел частично позабыть. Это был столичный инквизитор, который прибыл с проверкой в мой небольшой феод. Удивительно, но его отряд достиг Речного Пика, ставшего столицей моего феода, гораздо быстрее, чем это сделали новости о его прибытии. Похоже, что они маршировали долгое время, желая как можно быстрее добраться до моих земель, отчего лошади их были измучены, а на лицах самих воинов остался заметный отпечаток усталости.